единорожку, я спрыгнула на землю и обернулась. Карелл и Грас, приклонив одно колено и низко опустив головы, стояли позади, а вот Дайк с Максом весьма укоризненно на меня смотрели, особенно Дайк. Нянь стоял прямо, засунув большие пальцы рук за широкий ремень, и сверлил меня глазами, а потом сказал:
– Нас это тоже касается, Великая?
Я отшвырнула поводья, махнула Бу и убежала в хижину. И вот уже несколько часов сижу как дура! в гордом одиночестве. Всё это время меня не беспокоили. Макс только заглянул и сказал, что хочет, пока мы здесь, на туннель посмотреть, но больше никто не показывался. Что происходило снаружи, я не видела, вернее даже не хотела смотреть. Подслушивать, о чём говорят тоже не было никакого желания, и я целиком сосредоточилась на пауке и его ткацком творчестве, вымещая на бедном насекомом злость на саму себя: «Что происходит? Что со мной происходит?! Я так часто выхожу из себя последнее время, срываюсь на друзьях, хотя правильнее… любимых… Карелла ударила, пусть он это и заслужил… Тоже мне, «моя девочка»! А чёрта с два! Вообразил себя уже террханом, наверно… А я?! Кем я себя возомнила?! Богиней?! Звездой этого мира?! Это же надо! Пожелала, чтобы передо мной на коленях ползали! Ну точно, уже звезданулась от божественности! И зачем было так кричать?! Давно, что ли, голос прорезался?! Вот пусть бы он и не возвращался, пусть бы я и дальше продолжала тихо хрипеть, зато сейчас не было бы так стыдно…»
Так как паук уже спрятался, я начала выковыривать мох из щелей, пытаясь таким бесцельным и тупым занятием унять бурю чувств внутри. Скрипнула дверь, и я обернулась. На пороге стоял Дайк:
– Можно побеспокоить вашу божественность?
– Хватит издеваться… – буркнула я в ответ и отвернулась.
– А по-моему, издевается кто-то другой… Что происходит, Кари? С чего ты так разошлась?
– А ты не понял?! – я продолжала говорить в стену.
Он пристроился рядом и вздохнул:
– Тебе его не хватает…
– Кого?
– Профессора твоего… Раньше ты была гораздо спокойней, более умиротворённой, что ли… Так по-доброму улыбалась, так нежно…
– А теперь я стервозная мегера?!
– Я такого не говорил, – он обнял меня и поцеловал в висок. – Всё-таки загадочный внутренний жилец благотворно влиял на тебя, помогал… А теперь тебе самой сложно справляться, тем более, когда столько всего происходит…
Я всхлипнула и прижалась к другу:
– Ты прав во всём… Когда он жил внутри, я всегда могла обратиться за помощью и советом, а теперь даже в библиотеку заходить не хочу, потому что его там нет. И простить его не могу до сих пор за такое внезапное исчезновение… Он не попрощался, не объяснил ничего – просто пропал… Да ещё эти трупы всплывают и снятся по ночам… – дыхание спёрло, и я заплакала.
– Но у тебя же есть мы… – Дайк гладил меня по спине, продолжая тихо и нежно приговаривать, – и мы вместе… Я так хочу, чтобы мы всегда были вместе…
Его голос действовал очень успокаивающе. Я немного похныкала, а потом подняла на парня мокрые глаза и задорно улыбнулась:
– А согласись, я Карелла хорошо приложила?!
Дайк расхохотался:
– Смотри, Кари! Если будешь продолжать в том же духе, то люди Карелла уже к тебе на службу начнут проситься! А оно тебе надо?!
Как Дайк ни уговаривал, но из хижины я не вышла. После такого «выступления», унизительного в первую очередь для меня, я не представляла, как смогу с кем-либо общаться, а с Кареллом и подавно, но, к слову сказать, не очень-то и хотелось. Когда вернулся Макс после обследования спирального туннеля ангов, то высказал мнение, что нужно отделаться от третьего претендента и его людей и как можно быстрее ехать дальше. Только я подумала о том, что теперь выследить нас для Карелла плёвое дело, учитывая его обоняние. Нет никаких гарантий, что он сам или кто-либо по его приказу просто не отправится за нами следом, и тогда дорога к золотой жиле будет известна не только мне.
Вечером мужики сообразили неплохой ужин из лесных куропаток, которые в изобилии водились в округе, а также раздобыли в деревне свежих овощей и зелени. Грас пытался выманить меня шашлычными ароматами, но мы с Максом и Бу упорно сидели в лесной избушке. Из предосторожности Макс разговаривал со мной только на ангалинском, что Дайку очень не понравилось. Когда Нянь принёс кучу потрохов и костей для Бумера, а также тушку куропатки для Макса и миску шашлыка для меня, случился очень неприятный диалог. Поначалу ели мы молча, пока Дайк не сказал:
– Карелл поговорить хочет… с тобой и с Максом…
Я подняла глаза от миски:
– О чём?
– Не сказал… Просил передать, что ему нужна ваша помощь…
Мы с Максом переглянулись.
– Я раз-з-зговариваю только с Кари… – пробурчал ангалин.
Дайк напряжённо-вопросительно уставился на него:
– Почему? Я перестал быть твоим другом?
Повисла долгая пауза, и я заметила, как синхронно мрачнеют мои мальчики.
– Дайк… Мы попали в тупиковую ситуацию. Если мы прямо поедем к жиле, то выследить нас очень легко. Я уверена, что так просто от Карелла мы не избавимся, а я не хочу больше трупов…
Нянь отставил полупустую миску и, вытирая руки влажной тряпкой, скрипнул зубами:
– Значит, и нужно поговорить с ним, чтобы всё выяснить… Чего он хочет и какие имеет планы…
– Я не хочу с ним разговаривать…
– Но почему?!
Теперь сводить челюсть от подступающей злости начало уже мне:
– Да потому, что он угроза нашим планам! У него свои цели, а у нас свои! И кстати, он не сказал тебе, как так вовремя тут оказался?!
– Не сказал! – Дайк вскочил и резко одёрнул короткий кожаный жилет, который мы носили по очереди, так как мне он тоже нравился. – Вот сама бы и спросила!
Когда за парнем с жутким скрипом закрылась дверь, мы с Максом уставились друг на друга.
– И вот что теперь дела-а-ать? – протянул мой чешуйчатый.
– Не знаю… – я погладила Бу, который всё это время сидел возле каменного очага и не сводил с нас глаз. – Вот только между собой ругаться не хватало…
Я проснулась среди ночи от шорохов и движения. И хоть в хижине было темно, но две тени, сидящие у двери, я разглядела сразу. Бу принюхивался и шевелил большими круглыми ушами, а Макс, прижав голову к стене, что-то высматривал сквозь щели. Я присела рядом.
– Дайк… с этим ваш-ш-шим, со шрамом, уш-ш-шли… – тихо прошипел Макс, – остальные вроде с-с-спят…
– И куда они, интересно, среди ночи?
Макс пристально
