Вдвоем они двинулись к вершине, и в этот момент Роланд почувствовал прикосновение к правой изуродованной руке. Повернулся к Патрику. Немой юноша озабоченно смотревший на него, попытался улыбнуться. Роланд взял его за руку, и вот так они поднялись на холм.
Под ними во всех направлениях до самого горизонта расстилалось огромное алое одеяло. Дорога прорезала его, пыльная, белая, прямая линия шириной, возможно, в двенадцать футов. В центре поля роз стояла закопченная, темно-серая Башня, точно так же стояла она и в его снах; ее окна блестели на солнце. Там дорога разделялась на две и идеальным кругом огибала Башню, чтобы на ее противоположной стороне вновь сойтись в одну, уходящую, как полагал Роланд, точно на восток, а не на юго-восток. Еще одна дорога уходила от Темной Башни под прямым углом к первой: на север и на юг, если его догадка о том, что стороны света вновь стабилизировались, соответствовала действительности. Так что сверху Темная Башня выглядела перекрестьем залитого кровью прицела.
– Это… – начал стрелок, и тут же ветер донес до них громогласный безумный вопль, совершенно не приглушенный расстоянием. «Он распространяется по Лучу, – подумал Роланд. – Его несут розы».
– СТРЕЛОК! – вопил Алый Король. – ТЕПЕРЬ ТЫ УМРЕШЬ! Послышался свист, сначала тихий, потом нарастающий, режущий общую песню Темной Башни и роз, как острейшее лезвие, заточенное на точильном круге с алмазной крошкой. Патрик стоял, как зачарованный, тупо уставившись на Башню; от него остались бы одни сапоги, если бы не реакция Роланда, быстрая, как и всегда. С силой дернув Патрика за руку, стрелок утащил его за каменную пирамиду. В высокой траве, скрытые от глаз, лежали другие камни. Оба упали, споткнувшись о них. Роланд почувствовал, как один из камней ткнулся ему в ребра, отозвавшись болью.
Свист нарастал, превратился в рвущий барабанные перепонки вой. Роланд увидел, как что-то золотое пролетело мимо: снитч. Он ударил в повозку и взорвался, разметав их пожитки во все стороны. Банки, подскакивая, покатились по дороге, некоторые вскрылись, выплеснув содержимое.
А потом раздался пронзительный, дребезжащий смех, заставивший Роланда стиснуть зубы, а Патрика закрыть руками уши. Безумство этого смеха едва не сводило с ума.
– ВЫХОДИ! – требовал далекий, безумный, смеющийся голос. – ВЫХОДИ, И МЫ ПОИГРАЕМ, РОЛАНД! ИДИ КО МНЕ! ИДИ К СВОЕЙ БАШНЕ, ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ЛЕТ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НЕ ПОДОЙТИ К НЕЙ, НЕ ТАК ЛИ?
Патрик посмотрел на него, в глазах стояли отчаяние и испуг. Он прижимал альбом для рисования к груди, как щит.
Роланд осторожно выглянул из-за пирамиды и там, на балконе в двух уровнях от основания Башни, видел то самое, что уже видел на картине в кабинете сэя Сейра: одно красное пятно и три – белые, лицо и поднятые руки. Но теперь перед его глазами открывалась явь, а не картина, одна из рук быстро двинулась, что-то бросив, и вновь раздался дьявольский, нарастающий свист. Роланд откатился под защиту пирамиды. Пауза длилась целую вечность, но потом снитч ударил в пирамиду с другой стороны и взорвался. Земля содрогнулась, они упали лицом в траву. Патрик закричал от ужаса. Камни полетели во все стороны, как шрапнель, некоторые упали на дорогу, но Роланд увидел, что они не сломали и не задели ни одну розу.
Юноша поднялся на колени и побежал бы, скорее всего, обратно на дорогу, если бы Роланд не схватил его за воротник сшитого из шкур пальто и рывком не уложил на землю.
– Здесь мы в относительной безопасности, – прошептал он Патрику. – Смотри, – сунул руку в дыру, которая образовалась после того, как из облицовки пирамиды отвалилось несколько камней, и постучал по глухому торцу костяшками пальцев. Натянуто усмехнулся, когда послышался глухой звук. – Сталь! Да. Он может запустить в эту пирамиду с дюжину летающих огненных шаров, но не развалит ее. Добьется только того, что с нее будет облетать облицовка, камки и блоки, обнажая то, что находится внутри. Понимаешь меня? И я не думаю, что он будет тратить свой боезапас. Не думаю, что он у него большой.
Прежде чем Патрик успел ответить, Роланд вновь выглянул из-за края пирамиды, сложил руки рупором у рта и закричал: «ПОПРОБУЙ ЕЩЕ РАЗ, СЭЙ! МЫ ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ, НО, ВОЗМОЖНО, ТВОЙ СЛЕДУЮЩИЙ БРОСОК БУДУТ СЧАСТЛИВЫМ! «
Короткая пауза оборвалась безумным криком: «И-И-И-И-И-И-И! НЕ СМЕЙ НАСМЕХАТЬСЯ НАДО МНОЙ! НЕ СМЕЙ! И-И-И-И-И-И-И!»
Вновь раздался нарастающий свист, Роланд схватил Патрика и упал на него, но не к пирамиде, а на траву за ней. Боялся, что взрыв снитча может вызвать у них сотрясение мозга, а то и превратить внутренности в желе.
Только на этот раз снитч не ударил в пирамиду. Он пролетел мимо нее, над дорогой. Роланд перекатился на спину. Его глаза выхватили из воздуха золотой снаряд, отметили место, где он остановился, чтобы лечь на обратную траекторию, к целям. И всадил в него пулю, как в глиняную тарелочку. В ослепительной вспышке снитч закончил свое существование.
– ЭЙ, ДОРОГОЙ! МЫ ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ! – крикнул Роланд, пытаясь придать голосу насмешливые интонации. Задача не из легких, если кричишь во все горло.
Ответом стал очередной безумный крик: «И-И-И-И-И-И-И!» Роланда удивляло, что от этих криков голова Алого Короля не развалилась надвое. Он вставил патрон в пустое гнездо барабана (намеревался, насколько возможно, всегда держать револьвер полностью заряженным), и тут же раздался двойной свист. Патрик застонал, перекатился на живот, уткнулся лицом в траву между камней, накрыл голову руками. Роланд сидел, привалившись спиной к пирамиде из стали и камней, длинный ствол шестизарядного револьвера лежал на бедре. Расслабившись, ждал. И при этом сосредоточил всю силу воли на одном из летящих к нему снитчей. Нарастающий приближающийся свист интенсифицировал работу слезных желез, но он не мог допустить появления влаги в глазах. Если хотел повторить трюк, которым прославился в далеком прошлом, ему требовалось сверхъестественно острое зрение.
И эти синие глаза были совершенно чистыми, когда снитчи пролетели мимо, высоко над дорогой. На этот раз один заложил левый вираж, а другой – правый. Оба совершали обманные маневры, выписывая немыслимые зигзаги. Роланд не реагировал. Привалившись спиной к пирамиде, ждал, расслабленно, буквой V, вытянув перед собой ноги в старых, потрепанных сапогах. Его сердце билось медленно ровно, глаза видели окружающей мир предельно четко во всей его цветовой гамме (если бы в тот последний день он и мог видеть лучше, то, несомненно, разглядел бы ветер). Затем вскинул револьвер, расстрелял оба снитча и вновь перезарядил револьвер еще до того, как взрывы-вспышки перестали пульсировать у него перед глазами.
Нагнулся к краю пирамиды, поднес бинокль к глазам, положил его на выступ, подвернувшийся как нельзя кстати, и посмотрел на своего врага. Алый Король буквально прыгнул на него, и Роланд увидел именно то, что и ожидал: старика с огромным носом, крючковатым и бесформенным, словно слепленным из воска; красные губы цвели средь белоснежной бороды; белоснежные же волосы спускались по спине Алого Короля чуть ли не до костлявого зада. Его пылающее от ярости лицо смотрело на странников. На ярко-красном одеянии Алого Короля Роланд разглядел серебристые зигзаги молний и каббалистические знаки. Сюзанна, Эдди и Джейк приняли бы его за Рождественского деда. Роланд видел его, каким он был: исчадием ада, сущим дьяволом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
