свел его по пандусу в цех; гироскопы идеально компенсировали отсутствие руки. Женщина уже успела открыть задние двери ховера, и Слик повел Судью прямо туда. Женщина чуть подалась назад, когда робот навис над ней. Серебристые стекла отразили полированную ржавчину. Слик подошел следом за Судьей и начал прикидывать, как бы втиснуть автомат внутрь. Он не видел в этом никакого смысла, но, должно быть, у нее имелась какая-нибудь задумка на этот счет. Да какая разница, будь что будет, только бы не оставаться теперь на Фабрике, где повсюду трупы. Он вспомнил о Джентри, оставшемся там, наверху, со своими книгами и этими телами. На чердаке были еще две девушки, и обе они выглядели как Энджи Митчелл. Теперь одна из них мертва – он не знал, как это получилось, – а второй женщина с пушкой велела ждать…
– Ну давай же, загоняй этот чертов механизм внутрь, нам пора сваливать…
Когда ему удалось уложить Судью в кузове ховера – на бок, ноги подогнуты, – он захлопнул двери, обежал вокруг и забрался в кабину с пассажирской стороны. «Алеф» уместился между передними сиденьями. Черри, дрожа, свернулась на заднем, под огромной оранжевой паркой с логотипом «Сенснета» на рукаве.
Женщина запустила турбину и подала воздух в подушку. Слик подумал, что они застрянут, не слезут с бетонного выступа, но когда женщина дала задний ход, с лязгом оторвалась только хромированная полоска, и они высвободились. Развернув ховер, она направила машину к воротам.
Выезжая наружу, они миновали мужчину в костюме, галстуке и пальто из твида, который, казалось, их даже не заметил.
– Это еще кто?
Женщина пожала плечами.
– Возьмешь ховер? – спросила она.
Они уже успели отъехать километров на десять от Фабрики, а Слик за все это время даже ни разу не оглянулся.
– Ты его увела?
– Конечно.
– Я – пас.
– Да?
– Я сидел. За угон машин.
– А как там твоя подружка?
– Спит. И она не моя подружка.
– Нет?
– Я все хочу спросить: а ты кто?
– Деловая женщина.
– И что за бизнес?
– Трудно сказать.
Небо над Пустошью было чистым и ярко-белым.
– Ты приехала за этим? – Он похлопал по «алефу».
– Вроде того.
– А что теперь?
– Я заключила сделку. Доставила Митчелл к ящику.
– Так это была она, та, что откинулась?
– Да, это была она.
– Но она умерла…
– Есть смерть и смерть.
– Как три-Джейн?
Ее голова качнулась, будто она бросила на него беглый взгляд.
– Что ты об этом знаешь?
– Я ее однажды видел. Там, внутри.
– Ну она по-прежнему там, но ведь и Энджи тоже.
– И Бобби.
– Ньюмарк? Да уж.
– Так что ты собираешься с этим делать?
– Это ведь ты сделал все эти штуки? Ту, что сейчас в кузове, и остальные?
Слик обернулся через плечо туда, где в грузовом отсеке, как большая ржавая кукла без головы, свернулся Судья.
– Да.
– Значит, с инструментами обращаться умеешь?
– Наверное.
– О’кей. У меня есть для тебя работенка.
Она затормозила возле рыхлого гребня из прикрытого снегом мусора и плавно съехала под уклон. Мотор заглох.
– Там где-то должен быть ремнабор. Достань инструменты, заберись на крышу, поставь солнечные батареи, протяни провода. Мне нужно, чтобы эти батареи подзаряжали аккумулятор «алефа». Сможешь?
– Наверно. А зачем?
Она откинулась на спинку сиденья, и Слик вдруг понял, что она гораздо старше, чем кажется, и очень-очень устала.
– Митчелл теперь там. Они хотят дать ей какое-то время, вот и все…
– Они?
– Бог его знает кто. Или что. То, с чем я заключила сделку. Как по-твоему, сколько протянет аккумулятор, если солнечные батареи работают?
– Пару месяцев. Может, год.
– Сойдет. Я это спрячу где-нибудь, где батареи всегда будут на солнце.
– А если просто отключить ток, что тогда?
Вытянув руку, она провела кончиком указательного пальца вдоль тонкого кабеля, соединяющего «алеф» с аккумулятором. Слик увидел ее ногти в утреннем свете; ногти выглядели искусственными.
– Слышишь, три-Джейн, – сказала она, по-прежнему держа палец на кабеле. – Моя взяла.
Тут ее пальцы сжались в кулак, потом разжались, как будто она отпустила что-то на волю.
Черри хотелось рассказать Слику обо всем, что они сделают, когда доберутся до Кливленда. Он приматывал две плоские солнечные батареи к широкой груди Судьи серебристой лентой. Серый «алеф» был уже закреплен на спине автомата такой же лентой. Черри говорила, что знает, где сможет найти для Слика работу – чинить железо в залах компьютерных игр. Он слушал вполуха.
Все наладив, он протянул женщине пульт дистанционного управления.
– Нам тебя ждать?
– Нет, – ответила она. – Поезжайте в Кливленд. Черри же только что тебе сказала.
– А ты как?
– Пойду прогуляюсь.
– Хочешь замерзнуть? Умереть с голоду?
– Хочу для разнообразия, черт побери, побыть немного самой собой.
Она пощелкала кнопками, Судья дрогнул, сделал шаг вперед, потом другой.
– Удачи в Кливленде.
Они смотрели, как она уходит по Пустоши, а за ней тяжело ступает Судья. Потом она вдруг обернулась и крикнула:
– Эй, Черри! Загони этого парня в ванну!
Черри помахала в ответ, на ее кожаных куртках зазвенели застежки[111].
44
Красная кожа
Петал сказал, что чемоданы ждут ее в «ягуаре».
– Я подумал, что тебе не захочется возвращаться назад в Ноттинг-Хилл, – продолжал он, – так что мы подыскали тебе жилье в Кэмден-Тауне.
– Петал, – сказала девочка, – я хочу знать, что случилось с Салли. – (Он завел мотор.) – Суэйн ее шантажировал. Заставлял ее выкрасть… – продолжала она.
– А… ну тогда… – прервал ее Петал. – Понимаю. Я бы на твоем месте не беспокоился.
– А я беспокоюсь.
– Ну, насколько я знаю, Салли сумела разобраться с этим небольшим дельцем. Разобраться по-своему. И если верить нашим друзьям из официальных кругов, она, по-видимому, устроила еще и так, чтобы все данные о ней, из каких бы то ни было баз, просто испарились – кроме как о контрольном пакете акций одного немецкого казино. А если с Анджелой Митчелл что-то и случилось, то в «Сенснете» решили не предавать это огласке.
– А я увижу Салли еще?
– Только не в моем приходе, пожалуйста.
Они отъехали от тротуара.
– Петал, – сказала Кумико, когда они ехали по улицам Лондона, – мой отец сказал, что Суэйн…
– Дурак. Идиот несчастный. Лучше не говорить об этом сейчас.
– Извини.
Обогреватель работал. В «ягуаре» было тепло, и только тут Кумико почувствовала, насколько она устала. Устроившись поудобнее на красном кожаном сиденье, девочка закрыла глаза. Каким-то образом, подумала она, встреча с 3-Джейн освободила ее от стыда, а ответ отца – от гнева. 3-Джейн была очень жестока. Теперь Кумико видела и жестокость своей матери. Но все когда-нибудь должно
