часто гостил в доме Петито. "Когда Бернард проходил собеседование, все были за то, чтобы принять его на работу", - вспоминал один из бывших партнеров. "Но некоторым старшим партнерам было очень трудно преодолеть свои давние предрассудки". Один из партнеров Morgan Stanley даже поспешил в Standard Oil of New Jersey, чтобы выяснить у чиновника: если Morgan Stanley когда-нибудь пришлет сотрудника-еврея, будет ли компания расстроена? "Я думаю, что вы должны знать, если не знаете, - проворчал чиновник, - что наш главный исполнительный директор - еврей". Партнер скрылся. В 1973 г., в возрасте тридцати одного года, Бернард стал самым молодым партнером в истории Morgan Stanley (за исключением особого случая с Чарли Морганом) и превратился в важного стратегического мыслителя.
В 1960-е годы Morgan Stanley казался уверенным, почти неуязвимым в своем превосходстве. Непревзойденный американский инвестиционный банк имел в качестве клиентов пятнадцать из двадцати пяти крупнейших промышленных компаний мира, а также Австралию, Канаду, Египет, Венесуэлу и Австрию. Это были комплексные, эксклюзивные отношения, пережиток тех времен, когда клиентам было необходимо окутывать себя аурой могущественных банков. Morgan Stanley добросовестно обслуживал своих клиентов и постоянно придумывал новые способы финансирования AT&T или General Motors. Однако с наступлением эпохи казино, когда капитал перестал быть столь редким ресурсом, традиционные связи стали разрушаться.
Morgan Stanley готов пойти на все, чтобы обслужить верного клиента. В 1950-х годах он управлял выпуском ценных бумаг компании J. I. Case, производившей сельскохозяйственное оборудование. В 1961 г., когда компании Case грозило банкротство и банкиры грозили отозвать свои кредиты, Сэмюэл Б. Пейн из Morgan Stanley стал временным председателем совета директоров компании. В течение шести месяцев Пейн проводил по три-четыре дня в неделю в штаб-квартире Case в Расине, , штат Висконсин, и приводил компанию в порядок. Позже восстановленная Case была продана компании Tenneco. Аналогичным образом Morgan Stanley осуществил рекордное финансирование гидроэлектрического проекта Churchill Falls в Лабрадоре (Ньюфаундленд) стоимостью в миллиард долларов, что вдвое больше плотины Grand Coulee Dam. Некоторые партнеры Morgan Stanley работали над ним ежедневно в течение восьми лет подряд. В 1969 году, когда председатель правления корпорации Churchill Falls погиб в авиакатастрофе, партнер Уильям Д. Малхолланд взял на себя руководство компанией.
Партнером Morgan Stanley, который первым увидел трещины в этом безупречном мире верных банкиров и преданных клиентов, был Роберт Х. Б. Болдуин, протеже Перри Холла, ушедшего на пенсию в 1961 году. Болдуин был человеком, мнение которого резко разделилось, и впоследствии его считали то ли спасителем, то ли губителем фирмы. К лучшему или к худшему, но ему предстояло смести паутину и втянуть Morgan Stanley в современную эпоху. На месте подобающих джентльменов Болдуин обладал высоким уровнем энергии, фанатичным драйвом и огромным желанием управлять людьми. Высокий, атлетически сложенный, с холодными пронзительными глазами и грубыми, лишенными чувства юмора манерами, он был полной противоположностью архетипическому человеку из Morgan. Партнеры находили его холодным и неуклюжим, человеком, которому трудно расслабиться или завязать светскую беседу, и он казался неуместным в самой элегантной фирме Уолл-стрит. Впрочем, возможно, это было и преимуществом, поскольку он не стеснялся брать на себя власть, как и подобает джентльменам.
Мнения по поводу интеллекта Болдуина разделились. У него были выдающиеся успехи в учебе: в Принстоне он занимался спортом втроем - футболом, бейсболом и баскетболом, а также получил диплом с отличием по экономике. Однако его интеллект был не тонким или рефлексивным, а навязчивым и наводил на мысль о непримиримой воле. В его кабинете висела подушка с иголкой, на которой было вышито: "Чем усерднее я работаю, тем больше мне везет". В одной из самых скромных фирм Болдуин неожиданно сообщал людям, что они страдают избыточным весом или слишком много курят. Развлекая клиентов, он неожиданно пускался в пространные монологи о своих собственных достижениях.
Боб Болдуин превратился в классического начальника на колесах, который на протяжении многих лет доминировал в Morgan Stanley, делая жизнь своих подчиненных незабываемо тяжелой. "Он мог быть настоящим ублюдком в том, как высокомерно пользовался своей властью над подчиненными", - говорит один из бывших партнеров. "И иногда он выставлял себя ужасным дураком, пытаясь быть большим рулевым". Другой сказал: "Ему не хватает смирения, он эгоцентричен, неуверен в себе и совершенно лишен чувства юмора. Вы не захотите выпить с Бобом Болдуином". Но при этом он был честен и снисходителен. Более того, он был чрезвычайно проницателен в отношении стратегического направления развития инвестиционно-банковского бизнеса.
Болдуин был неутомим в продвижении идей. Однажды он томил законодателей во время дачи показаний в Вашингтоне, затем томил своего спутника в такси; когда его спутник вышел, он томил водителя. Его героем был не мечтательный поэт или мыслитель, а адмирал Честер Нимиц. Когда его сын учился в Академии Филлипса Эксетера в начале 1970-х годов, Болдуин, убежденный "ястреб" в вопросах обороны, обратился к студентам с речью о "другой стороне военно-промышленного общества, которое было в таком почете "
Как и "младотурки" из Morgan Grenfell, Болдуин был вне себя от того, что он называл "белыми башмаками" - представления о том, что партнеры Morgan Stanley - это неумелые рубашки, добившиеся успеха благодаря кровным связям и социальным контактам. "Мой дед был кондуктором на Пенсильванской железной дороге", - умолял он. "Моя яхта - 13-футовая Sunfish". Или: "Меня бесит, когда говорят о "белых башмаках". Почему мы номер один? Потому что мы хорошие люди? Потому что мы играем в гольф? Я стою на нашем рекорде". Как и в Morgan Grenfell, этот дискомфорт от спокойного прошлого вызвал бунт среди молодых партнеров и позволил Болдуину добиваться радикальных изменений в методах работы фирмы.
Болдуин также проницательно оценил недостатки Morgan Stanley в середине 1960-х годов. Компания плохо управлялась и становилась слишком большой для старого консенсусного стиля. Не было ни бюджетов, ни планирования, ни современного менеджмента - только бесконечные коллегиальные обсуждения. Бухгалтерский учет по-прежнему велся клерками на высоких табуретках, которые переписывали записи в переплетенные в кожу бухгалтерские книги, стоящие на откидных столах. В то же время фирма росла и разрасталась в своей маленькой штаб-квартире. В 1967 году она освободила свои тесные офисы на Уолл-стрит, 2. По-прежнему было немыслимо, чтобы Morgan Stanley не имела адреса на Уолл-стрит. Гарри Морган опасался, что если у фирмы будет бродвейский адрес, то лондонские друзья могут подумать, что он театральный продюсер. Он смирился с новым офисным зданием на Бродвее, 140, только потому, что это был бывший адрес Guaranty Trust.
В 1960-е годы Болдуин неоднократно предпринимал попытки возглавить фирму, но получал
