отказ. Озадаченный медленным продвижением по службе, он в 1965-1967 гг. уехал в Вашингтон и занял пост заместителя министра военно-морского флота. В эти годы Болдуин постоянно продвигал схемы пропаганды войны в студенческих городках. Партнеры, которым он казался назойливым, надеялись, что он больше не вернется. Когда он вернулся, они снова отвергли его требование взять на себя руководство повседневной деятельностью, и он снова решил уйти.
Он едва не сбежал в гигантскую страховую компанию Hartford Insurance Company. Феликс Рохатин из Lazard Frères играл роль свахи между председателем совета директоров ITT Гарольдом Генином и советом директоров Hartford. Будучи инвестиционным банкиром Hartford, Болдуин наотрез отказался от предложения Рохатина. Совет директоров Hartford решил привлечь Болдуина в качестве "белого рыцаря", который будет отражать атаки ITT. В декабре 1968 г. Болдуин должен был стать генеральным директором Hartford, когда Генин, разгневанный сообщениями о его переходе, объявил враждебный тендер и вынудил Болдуина вернуться в Morgan Stanley. Теперь ситуация была безвыходной: Болдуин и Morgan Stanley должны были прийти к соглашению. С огромным разочарованием и сдерживаемой энергией Болдуин возобновил кампанию по перетряске компании и в 1969 г. добился созыва редкого заседания по планированию. Позднее он признал, что это была "проклятая катастрофа". Отчасти его спасла смена поколений. По мере того как старые партнеры эпохи депрессии уходили на пенсию, их постепенно заменяла новая группа, набранная в начале 1960-х годов. В 1970 г. в число двадцати восьми партнеров фирмы вошли шесть молодых людей, в том числе Дик Фишер и Боб Гринхилл. Их называли "непочтительной шестеркой", и в конечном итоге они склонили баланс сил на сторону Болдуина, дав ему право голоса для начала преобразований. Но вначале они хотели иметь прежний, уютный, богатый Morgan Stanley.
Вопреки мнению более близоруких партнеров, Боб Болдуин считал, что Morgan Stanley борется за свою жизнь. Он с досадой отмечал рост компаний Salomon Brothers и Goldman, Sachs, которые, используя свои торговые навыки, оттесняли четыре доминирующие фирмы - Morgan Stanley, First Boston, Kuhn, Loeb и Dillon, Read. На тот момент Morgan Stanley все еще демонстрировала старинный снобизм, согласно которому "трейдеры" в социальном плане уступали "банкирам" - традиция, восходящая к Пирпонту Моргану. Это было характерно и для компании First Boston, которая называла свое андеррайтинговое крыло Палатой лордов, а торговый зал - Палатой общин. Торговля все еще считалась грубым товарным бизнесом, который лучше доверить еврейским фирмам, таким как Salomon и Goldman, Sachs. В культуре Salomon Brothers, напротив, трейдеры клеймили корпоративных финансистов как "меняльщиков лампочек" или "исполнителей заказов".
Джон Гутфройнд из Salomon Brothers использовал торговые возможности фирмы для завоевания нового бизнеса и получения лучшего места в синдикатах. "Salomon и другие компании осаждали финансовых директоров предложениями и идеями, с которыми мы не могли сравниться", - говорит Шеппард Пур, бывший партнер Morgan Stanley. "Появилось множество различных механизмов финансирования". Morgan Stanley всегда работал с крупными корпорациями, пользователями капитала. Salomon и Goldman, напротив, поддерживали тесные отношения с поставщиками капитала - институциональными инвесторами, на которых сейчас приходится три четверти торгов на Нью-Йоркской фондовой бирже . И теперь власть склонялась в сторону этих поставщиков капитала.
В нестабильные 1960-е годы, когда инфляция была вызвана расходами Вьетнама, пенсионные фонды, страховые компании и т.д. стали более активно управлять своими портфелями. Вместо того чтобы покупать крупные пакеты облигаций и держать их до погашения, они хотели обменивать новые пакеты на старые. Это было невозможно для такого андеррайтера, как Morgan Stanley, у которого не было торговых операций. У крупных инвесторов были и другие специализированные потребности. Торгуя большими громоздкими пакетами акций, они нуждались в посредниках, которые могли бы заниматься "позиционированием блока", то есть временно забирать пакет из их рук и продавать его целиком или по частям. Salomon Brothers обладала достаточным капиталом и торговыми мощностями для выполнения таких сложных операций и использовала эти услуги для расширения своего андеррайтингового бизнеса. Будучи аутсайдером, Джон Гутфройнд не стеснялся совершать набеги на клиентов и делать другие вещи, запрещенные в клубе Уолл-стрит. Он первым показал, что "власть распространять ценные бумаги превратится во власть их андеррайтинга".
Гутфройнду, похоже, нравилось подстраиваться под Morgan Stanley. Когда в 1968 г. бывший министр обороны Роберт Макнамара стал президентом Всемирного банка - первым президентом банка, не принадлежащим к Уолл-стрит, - он захотел стимулировать конкуренцию среди андеррайтеров и привлек к сотрудничеству Salomon Brothers, а также Morgan Stanley и First Boston. В ходе жестких переговоров с этими тремя фирмами Макнамара потребовал лучшей цены. Ларри Паркер из Morgan Stanley встал и сказал: "Ну, я должен пойти и посоветоваться со своим партнером". Гутфройнд поднялся, чтобы посоветоваться с партнером, но при этом дал понять, что будет конкурировать по цене. Затем он неожиданно сел обратно. "Ну, - сказал он лукаво, - она всегда говорила "да" на все, что я хотел сделать". Это оказало давление на Morgan Stanley и First Boston, заставив их последовать его примеру.
Чтобы сохранить лидерство в синдикате, Болдуин считал, что Morgan Stanley придется принять в свои ряды людей, которых долгое время сторонились, считая их отбросами бизнеса, - продавцов и трейдеров. Переход к торговле и распространению ценных бумаг, а не просто к их распределению среди других фирм для продажи, должен был взорвать маленькую и шикарную Morgan Stanley, в которой на тот момент работало около 250 человек. Компания больше не могла наблюдать за рынком ценных бумаг с повелительного расстояния. В 1971 г. на одном из заседаний по планированию Боб Болдуин наконец принял решение о развитии торговых операций, и Morgan Stanley перестала быть величественным андеррайтинговым домом, созданным в 1935 году. Он будет развивать отношения с институциональными инвесторами, занимаясь торговлей и распространением акций и облигаций. "Мы приняли одно решение, - сказал позже Дик Фишер , - и это простое решение привело ко всему последующему росту нашей фирмы". Изменения осуществлялись по частям: Фишер возглавил торговлю корпоративными облигациями. Позже Арчи Кокс-младший, сын специального прокурора по делу Уотергейта, возглавил торговлю акциями.
Торговля означала риск и требовала большего капитала, чем 7,5 млн. долл., которыми Morgan Stanley располагала в 1970 году. Молодые партнеры давно опасались, что драгоценный капитал фирмы может истощиться в результате смерти стареющих партнеров. Чтобы сохранить капитал, Morgan Stanley в 1970 г. перешла от партнерства к частичной инкорпорации. Это позволило также получать дивиденды от Morgan et Compagnie International в Париже, не облагая их штрафными налогами.
По мере того как Morgan Stanley превращался в фирму полного цикла, менялась корпоративная культура. В течение почти сорока
