Каладин нахмурился. Не видел ли он нечто подобное во сне?
— Я вспомнил о бабатах потому, что у них очень интересная система правления, — продолжал Сигзил. — Власть у них принадлежит старикам. И чем ты старше, тем бóльшей властью обладаешь. Каждый имеет возможность править, если проживет достаточно долго. Короля они называют Самый Древний.
— Звучит честно, — сказал Моаш, подходя и становясь рядом с Сигзилом под скосом. — Намного лучше, чем разделять людей на основе цвета глаз.
— Да, — сказал Сигзил. — Бабаты очень честный народ. Сейчас правит династия Монаваках.
— Какая может быть династия, если предводителей выбирают, основываясь на возрасте? — спросил Каладин.
— Очень просто, — ответил Сигзил. — Надо просто убить всех, кто достаточно стар.
По телу Каладина пробежал озноб.
— Они так и делают?
— Да, к сожалению, — сказал Сигзил. — Сейчас Бабатарнам очень неспокойное место. И нам пришлось пережить немало опасностей. Монавакахи делают все, чтобы именно члены их семьи жили дольше всего; в течение пятидесяти лет Самым Древним становился только один из них. Все остальные были убиты наемными убийцами, сосланы или погибли на поле боя.
— Ужасно, — сказал Каладин.
— Очень сомневаюсь, что кто-нибудь с тобой не согласится. Но я рассказал об этом ужасе не просто так. Видишь ли, согласно моему опыту, куда бы ты ни пришел, ты всегда найдешь тех, кто злоупотребляет властью. — Он пожал плечами. — Цвет глаз — не самый странный метод по сравнению с тем, что я видел. Даже если ты сбросишь светлоглазых, Моаш, и займешь их место, я сомневаюсь, что мир изменится. Злоупотребления останутся. Только других людей.
Каладин медленно кивнул, но Моаш тряхнул головой.
— Нет. Этот мир надо менять, Сигзил. И я собираюсь это сделать.
— И как ты собираешься их сбросить? — озадаченно спросил Каладин.
— Я пошел на войну, чтобы раздобыть Клинок Осколков, — сказал Моаш. — И я все еще собираюсь это сделать, так или иначе. — Он покраснел и отвернулся.
— Так ты хотел стать копейщиком, верно? — спросил Каладин.
Моаш заколебался, но потом кивнул.
— Некоторые из тех, кто присоединился ко мне, стали солдатами, но большинство из нас послали в мостовики. — Он мрачно посмотрел на Каладина. — Лучше бы твой план сработал, лордишка. В последний раз, когда я пытался бежать, меня избили до полусмерти. И сказали, что в следующий раз я получу глиф раба.
— Я никогда не обещал, что он сработает, Моаш. Если у тебя есть мысль получше, я бы хотел ее услышать.
Моаш заколебался.
— Ну, если ты действительно собираешься обучить нас владеть копьем, я пока подожду.
Каладин настороженно огляделся, проверяя, нет ли поблизости Газа или мостовиков из других бригад.
— Держи язык за зубами, — прошептал он Моашу. — И не говори об этом на поверхности.
Дождь уже перестал, облака начали расходиться.
Моаш посмотрел на него, но ничего не сказал.
— Неужели ты действительно думаешь, что они дадут тебе завладеть Клинком Осколков?
— Любой человек может завладеть Клинком Осколков, — сказал Моаш. — Раб или свободный. Светлоглазый или темноглазый. Так гласит закон.
— Если верить тому, что светлоглазые следуют закону, — вздохнул Каладин.
— Я добуду его, — твердо повторил Моаш.
Он посмотрел туда, где Камень, закрыв бритву, смахивал дождевую воду со своей выбритой головы.
Рогоед подошел к ним.
— Я слышал о месте, о котором ты рассказывал, Сигзил, — сказал он. — Бабатарнам. Мой троюродный кузен как-то побывал там. Он говорил, что у них очень вкусные улитки.
— Долгая дорога для рогоеда, — заметил Сигзил.
— Почти такая же, как для азианина. На самом деле много дольше, потому что у вас такие короткие ноги.
Сигзил засопел.
— Я видел таких, как ты, раньше, — сказал Камень, сложив руки на груди.
— Азиан? — переспросил Сигзил. — Нас довольно много.
— Нет, не твою расу, — ответил Камень. — Людей твоего типа. Как же их называют? Ездят из одного места в другое и рассказывают другим о том, что видели. А, миропевцы. Да, это правильное имя. Верно?
Сигзил застыл на месте. Потом внезапно выпрямился и, не оборачиваясь, пошел прочь.
— Почему он так поступил? — удивленно спросил Камень. — Я не стыжусь того, что я повар. Почему он стыдится быть миропевцом?
— Миропевцом? — переспросил Каладин.
Камень пожал плечами.
— Я знаю не так-то много. Странные люди. Говорят, они должны путешествовать из королевства в королевство и рассказывать о своих странствиях людям. Вроде рассказчиков, хотя они считают себя кем-то намного большим.
— В своей стране он что-то вроде светлорда, наверно, — сказал Моаш. — Судя по тому, как он говорит. И поражается, что живет с крэмлингами.
— Эй, — сказал Данни, подходя к ним. — Что вы сделали с Сигзилом? Он обещал рассказать мне о моей родине.
— Родине? — удивился Моаш. — Ты же из Алеткара.
— Сигзил говорит, что в Алеткаре не бывает таких фиолетовых глаз, как у меня. Он думает, что во мне есть кровь веденов.
— У тебя не фиолетовые глаза, — сказал Моаш.
— Фиолетовые! — возразил Данни. — Посмотри на них днем, на солнце. Увидишь, какие они темные.
— Ха! — сказал Камень. — Если ты из Веденара, мы — кузены. Пики — почти Веденар. Там у некоторых людей настоящие рыжие волосы, как у нас!
— Радуйся, что кое-кто не считает твои глаза красными, Данни, — сказал Каладин. — Моаш, Камень, соберите ваши отделения и передайте мое распоряжение Тефту и Шраму. Пусть люди пропитают маслом жилеты и сандалии от сырости.
Люди вздохнули, но выполнили приказ. Армию хорошо обеспечивали маслом. Мостовики были дешевым товаром, а хорошая свиная кожа и металл для пряжек — дорогим.
Пока люди собирались на работу, солнце прорвалось сквозь тучи. Его лучи согрели пропитанную дождем кожу Каладина. Было что-то освежающее, когда за холодом сверхшторма следовало солнечное тепло. Крошечные полипы камнепочек на стенках бараков открылись и пили мокрый воздух. Их было необходимо отскрести, потому что они ели камень, испещряя стены ямками и трещинами.
Почки были ярко-красными. Сегодня шашель, третий день недели. На рынок рабов пригонят новый товар. То есть новых мостовиков. В бригаде Каладина была серьезная нехватка людей. Во время последнего забега Йейк получил стрелу в руку, а Делп — в шею. Каладин ничего не смог сделать для него, и в бригаде осталось только двадцать восемь человек, способных таскать мост.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
