Из обрубков потихоньку сочилась белесая слизь.
– Помилуй нас Владыка-Порядок, – теарх подошел ближе, наклонился, чуть ли не коснулся уродливого трупа, заставив Лорча содрогнуться от отвращения. – Но я чую здесь силу Хаоса…
– По эту сторону Стены? – не выдержал один из послушников, но осекся под ледяным взглядом командора.
– Трупы надо сжечь, – проговорил служитель торопливо. – Точно так же, как одержимых. Собирайте дрова, а я позову братьев, чтобы мы могли провести обряд во славу Победителя-Порядка.
Он поднялся, осенил себя знаком Куба, и Лорч разглядел на лице теарха неприкрытый страх.
Кибитки ломались с сухим треском, как высохший камыш, истошно кричали мечущиеся люди, и хлопали на поднявшемся ветру пологи установленных лишь вчера вечером шатров.
Успевший вскочить в седло Кибир бросил на шагающих прямо по становищу существ, напоминающих гигантских, сотканных из дыма людей с алыми глазами, только один взгляд, и ярость в его душе одолела страх.
Взвизгнув, юноша сорвал с пояса меч.
Копыта ударили в землю, полетели из-под них комья грязи, а пятнистый жеребец, не привыкший к тому, что его нещадно хлещут по бокам, с обиженным ржанием устремился вперед.
Исполин, только что превративший в кровавую лепешку старика Торм-Кара, медленно повернулся, поднялись громадные ручищи. Кибир пригнулся, вытянулся в седле и полоснул мечом по лоснящемуся серому бедру. Ощутил, как лезвие зацепило что-то, рассекло…
Толчок в спину оказался такой силы, что юношу выбросило из седла. В лицо ударил ветер, внизу пронеслась земля с торчащими из нее стеблями серой, высохшей травы, а потом что-то тяжелое садануло по макушке так, что перед глазами потемнело.
Кибир ощутил на губах соленое, почувствовал, как гудит голова. Заставил себя вскочить на ноги и метнуться прочь, в сторону от того места, где умирали последние люди из рода Серебряного Оленя, а кровь брызгала на изломанные, покореженные кибитки.
Юноша мчался так, что в груди хрипело, сердце болезненно екало, а мышцы в ногах дергало судорогами. Ему казалось, что исполин догоняет, что сверху вот-вот опустится громадная нога…
Запнувшись о высунувшийся из травы камень, Кибир полетел наземь и замер, прикрыв голову руками.
Ничего не происходило, никто не спешил топтать лежащего. Шелестела под ветром трава, курлыкала вдали какая-то птица, да доносился от становища негромкий гул, в который не хотелось вслушиваться.
Кибир осторожно поднял голову, огляделся и пополз вперед, чтобы оставить между собой и явившимися непонятно откуда чудовищами гребень ближайшего холма. Перевалил через него, прополз еще немного и, скатившись в неглубокую ложбину, заскрипел зубами, проклиная вчерашний день.
Род Серебряного Оленя столетиями кочевал по одному и тому же, предками выбранному маршруту. Не изменял он обычаям и в этом году, хотя по степи ходили слухи о большой войне, о странных знамениях и жутких чудесах.
Стоянку у излучины небольшой речушки в предгорьях, где они остановились вчера, Кибир помнил с самого детства, и всегда в этих местах было тихо и спокойно, как в святилище.
Холиасты сюда не доходили, а войны между родами велись обычно летом, когда люди Серебряного Оленя пасли стада восточнее.
Но в этот раз все пошло наперекосяк. Еще на рассвете залаяли собаки, а лошади начали беспокоиться. Отправленные на разведку юноши на быстрых конях не вернулись, а стоило взойти солнцу, прямо из земли поднялись дымные исполины, и кибитки захрустели под их ногами…
– Сожри их Хаос, – Кибир ощутил, что по щекам его текут слезы.
Несколько мгновений он просидел неподвижно, глубоко и часто дыша, затем вытер лицо и пробормотал короткую молитву. Проверив, на месте ли нож, полез вверх по склону, к гребню холма.
Пусть враг уничтожил род Серебряного Оленя, нужно не дать чужакам поступить так же с другими. И для начала узнать, сколько их и что они будут делать дальше, куда двинутся от разрушенного становища.
Кибир осторожно выглянул из убежища.
Исполины стояли неподвижно, кружком, точно о чем-то совещались, тела их покачивались из стороны в сторону. Алые глаза горели, по очереди вспыхивая и угасая, и зрелище это завораживало.
Юноша встряхнул головой, отгоняя желание встать и пойти туда, где погибли его родные и друзья.
– Помилуй меня Владыка-Порядок, – вновь загоревшийся гнев помог прийти в себя.
Один из исполинов, на ноге которого можно было разглядеть отметину от удара мечом, поднял руки и наклонился. Громадные, с большой стол ладони задрожали, между ними заструился сизый дымок.
Кибир, открыв рот, смотрел, как трескается, лопается земля, как из открывшейся дыры лезет, поднимается черная колонна, похожая на жирный стебель толщиной в половину размаха.
Наклонился второй исполин, и за первой из дыма поднялась вторая колонна, синяя, как небо в летний полдень. Следующая оказалась зеленой, другая оранжевой, подобно закату, а замкнула круг алая, точно облитая кровью.
Исполины дружно шагнули назад и подняли руки, над колоннами заклубилось, сгустилось из воздуха серо-белое облако. Обрело форму диска с выпуклостью в середине и пошло вниз.
Кибир ощутил, как забилось сердце, догадка заставила юношу похолодеть – пришедшие непонятно откуда чужаки строили, а значит, собирались остаться здесь надолго!
Юноша представил, как круги из колонн поднимутся по всей степи, не оставив места людям, их стадам и становищам. От ярости у него потемнело в глазах, из груди вырвался яростный хрип.
Восстановив дыхание, Кибир медленно сполз назад, в ложбину. Встал там, где его не могли увидеть и, пригнувшись, побежал на юг, туда, где на морском побережье высится большой город и живет могучий хан.
Надо дать ему знать о происходящем и тогда враги окажутся повержены – в этом юноша был уверен.
Мохнатые, густые кроны смыкались над головой, и дорога, идущая через старый ельник, походила на коридор. Сильно пахло хвоей, а серые стволы напоминали колонны из гранита.
– С каждым шагом мы приближаемся к моим родным местам, – задумчиво проговорила Илна.
– Боюсь, что на путешествие к истокам Хадира времени у нас не будет, – заметил Хорст.
– Да и нечего там делать, – девушка вздохнула. – Что я, пепелищ мало видела?
Деревья разошлись в стороны, путники выехали на высокий, в полсотни размахов, косогор. Открылось покрытое белесыми разводами облаков небо, дальняя опушка. А внизу – тянущееся с запада на восток широкое поле.
– Биронт, – сказал Альфи, и только после этого Хорст осознал, что видит замерзшую, занесенную снегом реку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
