— Думаю, это нам сейчас не повредит.
— Не повредит, — соглашается девушка и с любопытством пробует оливки. Затем с аппетитом накидывается на бутерброд с семгой и соленым огурчиком.
— Ты особо не налегай. У нас еще сладкое есть.
— Мы потратили столько калорий и будем еще тратить, что мне все можно. Не бойся. Я не потолстею. Не та порода.
Ну и взгляд. Это совсем не та девчонка, что я знал год назад. Открывающая для себя взрослый мир. Как быстро они становятся женщинами! Мы пьем кофе, я уже чистый коньяк в скромных количествах. Ириша также не отказывается от добавки его в кофе. С мороза быстро хмелеешь. Её глазки масляно поблескивают в уютной полутьме. За такой свет Марго мне обязательно поставит пять.
Каким-то образом она оказывается на моих коленях. Мягкие руки обвили шею, а губы жадно впились в мои. Поцелуи становятся все жарче, а руки шаловливей. Знакомое ощущение, и я быстро теряю голову. Но, похоже, что и она тоже. Знойный шепот сводит с ума:
— Сделай со мной то, что ты так хорошо умеешь.
Я мягкий человек, не могу отказать женщине. Хватаю Иришку на руки и тащу в спальню. Там все давно готово. Я ведь предчувствовал, чем это все закончится. Не был на сто процентов уверен, но…
Все, дальше молчок. Губы будут плотно заняты. Как же она горяча и податлива! И как не вовремя заедает молния!
— Ты такой бодрый, нисколечки не устал.
Я благосклонно принимаю комплимент. Заслужил! Иришка нашла в шкафу непонятно как туда попавший шелковый халатик и сейчас щеголяет в нем, показывая мне свои длинные ноги.
— А кто тут у нас зайчиком скачет?
— Мне хорошо, мне хочется плясать! Давай включим телевизор, сейчас по всем каналам концерты идут.
— Пошли тогда перекусим.
Мы кормим друг друга разными вкусностями, смеемся, целуемся. Я не тороплюсь к очередной близости. Этот забег надолго, стоит рассчитать силы. Девушка уже ведала, что хочет от меня и была податлива. Она познала постель с разными мужчинами и считает себя взрослой.
«Маленькая наивная девочка!»
Иришка шепчет мне интимно в ухо:
— Те бывшие тебе в подметки не годятся.
— Они просто молодые и неопытные.
— Дело не в этом. Ты умеешь делать приятно не только себе. И ты быстро разгадал позу, от которой я буквально чумею. Я раньше о таком и не догадывалась.
— Я рад, что тебе понравилось. Я старался.
Не стоит же ей говорить, что это лишь физиология.
Осторожно распахиваю халатик и целую её грудь. Хоть тут ничего не изменилось. Те же приятные формы и девичья упругость. Мои руки сползли вниз по животу, огибая золотистую шерстку. Ирина выгнулась, как кошечка.
— Как хорошо!
Эх, знала бы девочка сколько шишек мы, мужчины, набиваем, пока научимся делать все правильно. Жизнь — это огромная учебная площадка. Она щедра к прилежным ученикам и больно бьет нас за ошибки. И не факт, что пойдет впрок и вторая жизнь. Поцелуи пьянят больше чем алкоголь. И скоро мы снова уходим в небольшую уютную спальню. Творить любовь. Самое лучшее, что придумали люди.
Засыпаем уже под лучами робкого утреннего солнца. Оно еще по-январски низко, давая слабые отсветы на реку. Иришка сладко посапывает на моем плече. Все-таки устала, малышка. Бодрилась, прыгала, но в какой-то момент отрубилась. Сладкая нега наполняет мое естество. В кои веки соединились физиология и чувства. Нет, секс без любви здорово оскоплен. Наверное, потому люди постоянно ищут все свежие ощущения.
Странно. Новый год новой жизни. Рядом та, которую уже один раз потерял. Круг замкнулся. И что-то там ждет меня впереди? Но вместо тревоги душа наполнена умиротворенной уверенностью. Мы обязательно сделаем этот мир лучше! Не волшебством или иными сверхспособностями. Простым неустанным трудом и добром. И, конечно же, горячей любовью.
Ал Коруд
Студент в СССР 3
Глава 1
Где наша не пропадала
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Караджич! Сергей!
Вот дьявол! Голос Новожилова, нашего препода по средневековой и всеобщей истории звучал требовательно. Да ему и не откажешь, все-таки проректор по научной работе. Не его бы помощь, хрен бы мне разрешили столько времени уделять не учебе, а археологии и исканиям. Да и в будущих раскопках его помощь еще не раз потребуется. Май стремительно нес меня к новой череде важнейших для моей судьбы событий.
— Да, Юрий Константинович.
Новожилов был в пединституте старожилом, работал на кафедре уже более тридцати лет, потому его все уважали. Лекции Новожилова были оригинальны, в таком темпераментно-агрессивном ключе. Зачастую в них можно было почерпнуть больше, чем в учебниках. Строгий, но справедливый он мне импонировал прежде всего, как профессионал. В будущем с этим как-то было не особо.
— Я все понимаю, Сергей. В свете предстоящих событий и твоего замечательного умения нахапать себе массу лишнего. Но когда ты все-таки соблаговолишь отдать мне работу за семестр?
— Э… Как только, так сразу, Юрий Константинович!
— Караджич!?
Я начал лихорадочно соображать, в какой день получится впихнуть необходимые пару часов для написания этой работы. В принципе материал готов, осталось его скомпоновать и придать благообразности. Это я неплохо умел. Липневский как-то надо мной открыто пошутил. Мол, я умудряюсь в ведре воды размешать крупинку растворимого кофе, не теряя при этом его аромат. А чего не писать много? Благо пишущая машинка, к тому же электрическая у меня имеется. Спасибо Марго, подогнала по случаю. Помню, батя только хмыкнул, глянув на нее внимательно. Он-то был в курсе, сколько такая может стоить в валюте. Отбрехался тем, что дали на время для работы. В принципе, учитывая то обстоятельство, что я вошел в комитет по организации юбилея города, такое вполне могло быть.
Да и родители, честно говоря, втайне гордились мной. Занят настоящим делом, и не ерундой какой-нибудь навроде «общественной» работы. Батя в отличие от мамы, крайне отрицательно к подобной относился. И в партию не вступил, и на профком вечно плевался. Наверное, потому его карьера не задалась, да и не стремился он особо лезть наверх. При его золотых руках валюту отец мог всегда заработать, чем здорово злил «приближенных» к пароходскому начальству. Те же кроме бла-бла-бла на собраниях ничего не умели и потому оставались на голой ставке.
Поэтому я скрывал от отца, что имею выходы на самые верха. Реакцию отлично представляю. Старый морской волк посоветует сакраментальное — Подальше от начальства, поближе к кухне. Я и сам был раньше согласен с этой неизменно мудрой формулой бытия, но не в данной жизни. Сюда я точно попал не для сидения в уютном кресле. Сердцем чую, что спасение нашего общего мира зависит от количества добрых и важных дел, совершенных попаданцами и их соратниками. И точно верю, что любовь к малой Родине способна на многое. А как её привить, если не популяризацией исторической науки? Чтобы все — от мала до велика заинтересовались своей родней, собственными же предками и памятью веков.
Тут только дай толчок!
Пафосно звучит, говорите? Но высокой комиссии и, кстати, Марго моя идея явно пришлась по вкусу. Видимо, сквозило в ней нечто такое, задевающее почти всех. Ведь у каждого из этих серьезных дядек был когда-то свой отчий дом, дворик из далекого детства, поле или улица, которые остались им навсегда родней остальной огромной страны. Маргарита позже заявила, что у меня получается забалтывать всех. Хоть в пропагандисты иди! Ну это она просто забыла наши девяностые и каково приходилось работать челноком. И с таможней договорись, с ментами, с бандитами. Ну а покупатель? Он тоже любит ушами. Про свадебную индустрию, вообще, молчу. Там заикам и молчунам делать нечего. Людям надо устраивать праздник!
