Особенно выделялся из толпы быковатых бандюков один. Пожилой, на вид почти старик, с некрасивыми зубами, где поблескивало золото, он казался среди молодых накаченных здоровяков инородным предметом. Но по его малейшему свисту все бойцы тут же подрывались и бежали исполнять. Через несколько лет я встретился с ним по щекотливому и узнал, что это был «смотрящий». Человек почти всю жизнь отсидел в зоне и, наконец, дождался «свободы». Только вот зачем она ему со всеми её прелестями так рано постаревшему и больному. Нет, не понимаю я этой блатной романтики.
Понятно, что в нашей стране «От сумы и тюрьмы не зарекайся». История уж такая и государство ни фига недоброе. Защита прав и интересов своих подданных уж точно не главная забота высших властей. Да и поместных тем более. Что и откуда пошло, даже точно не скажу. То ли православие и с его служением так повлияло. Государи ведь считали, что и они исполняют долг перед Господом, не щадя живота своего. Так и остальные должны повиноваться и не роптать. Каждый неся посильное тягло и ничего не требуя взамен.
По факту же все топтали друг друга, смотря по рангу, кто кого. Сильные без зазрения совести давили слабых во все времена и во всех сословиях. Те же кулаки. Это при перестройке их сделали «крепкими хозяйственниками». Как уж там по факту было… Кто давал односельчанам зерно в долг, а то и денежку в рост. Кто откровенно спекулировал на горе народном. За давностью лет это уже позабыто. Но глядя в девяностые, как заколачивались состояния, уже здорово сомневаешься в кулацком мифотворчестве. Может, и не зря их односельчане приветствовали раскулачивание и ссылку «мироедов»? Пока лично для себя не решил. Больно уж кроваво все для справедливости вышло. Не мне судить.
Самому в этой тематике копаться некогда, может, кому из своих посоветовать? Тема как бы востребована, хоть и засекречена. Зато в случае успеха отличный наглядный материал против нарождающегося обеления капитализма. Вот и в этой реальности коммунисты на верхах с опаской относятся к новоявленным частникам. Получить патенты можно лишь в сфере обслуживания. А вот артели разрешили и даже пропагандируют. Особенно сельскохозяйственные. Им льготы и подъемные дают нехилые. Зато колбаса и мясо в магазинах появились. Для любого огромного механизма нужна смазка, и лучше если её грамотно будут проливать инженеры.
Перехожу перекресток Урицкого и Ломоносова. Надо еще по пути домой забежать в лабаз, холодильник после завтрака девственно пуст. Мама в командировке, у Ирины зачеты, так что кормежкой заведую я. И на середине дороги внезапно вспоминаю, как закончил около ресторана «Двинские зори» экзамен на водительские права. Отвык я, конечно, за годы от «ручки». Автомат, вариатор, потом робот. Но учили меня ездить мужики из геологической партии еще на «Козле», так что «руки помнят». Помучился поначалу с инструктором из ДОСААФ, осваивая их загнанный учениками «Москвич».
По первости ужаснулся управлению и рулению. После «космических аппаратов» двадцать первого века эта машина отсталой советской технической мысли навевала уныние. Но лиха беда начало. Освоил! И даже «на площадке» был лучшим, чем позитивно настроил к себе инструктора. Еще бы, после МКАДА или улиц Махачкалы не рулить быстро и аккуратно. Так что сдал её в ГАИ на отлично, как и теорию. С методом Евгена заучил все за один вечер.
Правда, лихость из будущего чуть не подвела меня на экзамене в городе. Отвык я от трамвайных путей, а еще, что на здешних асфальтах весной сплошные ямы и ухабы. Дороги в эти времена в Архангельске представляли из себя тихий ужас. Зря мы в будущем на них жаловались. Серьезно, земля и небо! А уж весной и подавно. Чертыхнувшись в очередной раз, Гаишник заявил, что вожу я уж чересчур уверенно и быстро, приказал сделать разворот и на этом экзамен к удовольствию всех сторон закончился.
И вот сейчас меня занимали новые заботы. Пройти медкомиссию и оформить все документы в ГАИ. Районная поликлиника отличалась от той, что в моем времени в лучшую сторону. Огромное новое здание на улице Северодвинской и внутри…скажем так, красиво. И в двадцать первом веке эта клиника не могла похвастаться подобным дизайном и простором. Запись на комиссию прошла успешно, мне назначили конкретное время. Однако, что-то все-таки меняется в лучшую сторону. И девушки в регистратуре не нервные и очереди нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Затем в мою светлую голову пришли очередные умные мысли и ноги быстро понесли меня в сторону родной альма-матер. Благо всего пару кварталов пройти и еще чуть-чуть за углом. Тем более что двигаться по ярким майским улицам намного приятней. На газонах желтеют цветки мать-и-мачехи и первые робкие одуванчики. Листья на деревьях играют изумрудной зеленью. Эх, скоро черемухе цвести! Весна сей год запоздалая.
А ведь буквально два года назад меня уже не радовали ни цветы, ни первая зелень. Самая моя любимая пора. Конец весны и начало лета. Когда яркая зелень так и брызжет в глаза, на траве желтым-желто от одуванчиков, «черемуха машет рукавом», возбуждая запахом даже самые зачерствелые сердца. А там и разноцветные бутоны сирени поспевают. Хочется их срывать и дарить всем проходящим мимо женщинам. Обычно у нас в это время много солнца и голубое небо с несущимися с севера белыми облачками, не жарко, но радостно.
Как приятно прочувствовать эту красоту вновь! Кто не умеет смотреть по сторонам, тот глух к движениям сердца.
Я ввалился на кафедру как к себе домой и тут же взял телефонную трубку. Липневский, сидящий в углу с куратором нашего курса Сельковой, лишь молча оглянулся в ожидании. Обычно я захожу таким манером по важному делу. Но не сейчас. То есть дело-то первостатейное, но личное.
— Товарищ полковник. Еще нет? Будете! Да-да, заблудшая душа. Нормально все. Просьба к вам имеется. Нет, не по этому делу. Я тут, короче, на права сдал водительские. Нет, никого не задавил и не разбил. Есть у вас прихваты в ГАИ, чтобы поменьше формальностей? Ага, будет. Хороший, армянский. Пять звезд. Договорились.
Уф! Хоть одну проблему решил без лишних телодвижений. Замечаю любопытный взгляд Сельковой. Отличная тетка, ведет наш курс неформально, постоянно интересуется студенческой жизнью и частенько помогает. Многих ребят и девчат выручила.
— Сергей, у тебя появилась машина?
— Дают нам на время раскопок.
Андрей Викторович в курсе, но помалкивает. Он в этом сезоне на раскопках будет пребывать эпизодически, полностью сосредоточившись на описании полученных материалов. Нам их потом представлять на презентации во время конференции. К тому же он готовит защитить на этом кандидатскую. Научные кадры в преподавательском составе института считаются особо ценными. Ну и меня возьмет в следующем учебном годе помощником. Два профита разом. Получу от заезжих столичных гостей грамотный опыт археологических раскопок и гляну краешком глаза, как пишутся научные работы.
Женщина всплеснула руками:
— Ну ты везде орел!
Липневский ворчливо брякнул:
— Как бы этому горе-орлу крылья ни подрезали. Сергей, ты точно уверен в месте раскопок? Вон как церковники развонялись. Лезем в их территорию.
Я лишь посмеиваюсь. Попам дай волю, жили бы до сих пор при свечах!
— Ничего, переживут. Важное дело делаем.
— Ну тебе видней из будущего. Или откуда ты там к нам прибыл?
Шутка на грани фола для меня настоящего. Но принимаю. Мои предвидения и в самом деле кого-то напрягают. Так для пользы дела!
— Да нет, Андрей Викторович, просто я потомок енисейских шаманов. Вижу сквозь стены и землю. И что вы на обед кушали.
Липневский поперхнулся чаем, а Селькова захохотала:
— Сереж, вот ты самый серьезный человек на нашем факультете, но иногда такое выдаешь! Садовая ты голова!
— Ничего, нам студиозам можно. Михайло Ломоносов вон какие кренделя выделывал и ничего, светило русской науки!
