Некоторое время Веся сидела молча, не столько обдумывая слова прадеда, сколько наслаждаясь собственным счастьем и исчезновением грызшей душу боли. А едва собралась сказать Ольсену спасибо, кусты снова зашуршали и появилась Кастина.
– Сход закончился, все отправились по домам… некоторые идут к заражённым, проведать. Вы ещё не подумали, куда нам теперь идти?
– Спасибо, Кася, – сообразив, кто больше заслуживает благодарности, виновато улыбнулась ей куница.
– Не за что. Я всё гадала… во что оно выльется… твое напряжение. Сама-то ты, Веся, может, и не очень примечала, а нам с матушками давно известно, когда тебе приходится делать значимый выбор или принимать за кого-то решения… ты чрезвычайно переживаешь. Много больше других целителей или воинов. Совесть у тебя такая. Оттого-то становишься в такие моменты очень уязвимой… для нелестных слов, злых взглядов или намеков. Ведь и все твои помыслы, и жизненная стойкость направлены в это время совсем на другое. Уф! Наконец-то сказала. Столько раз пыталась…
– Ну да… – растерянно глядела на нее совершенно не ожидавшая таких слов княжна. – Я как раз думала… про всё произошедшее. Ведь они резко перевернули не только жизнь чародеев и жителей Южина, эти фантомы. Но и мои мечты и задумки о будущей жизни. Ведь отдать власть над этими созданиями я смогла бы только кому-то из вас троих… Но ни у одного пока не хватит силы и умения… с ними справиться. Значит, волей-неволей, но придется мне самой тащить этот воз…
– Спасибо… солнышко, – нежно целуя жену, твердо заявил Берест и спрятал невольный вздох, – за доверие. И хотя я пока слабый чародей, но очень хочу тебе помочь… и буду помогать, сколько хватит сил, клянусь. А про Анфею забудь… никогда она даже мимолетно не задела мое сердце. Сам теперь не понимаю, как ей удался тот приворот… если я был под защитой твоего проклятия.
– Очень хорошо… что ты начал про это говорить, – с прямотой вскрывающего нарыв целителя заявил Ольсен. – Я ведь раньше тоже не очень понимал тонкостей того заклятья, мне Феодор лишь недавно, в цитадели, всё точно растолковал. Зато я давно знал, как действовала Анфея. У нее никогда не было даже крупицы дара, одно лишь неуемное стремление пролезть в Серое гнездо, и не абы кем, а женой одного из самых знатных ястребов. Как многие недалекие девицы, Анфея мнила, будто для этого довольно белого личика и статной фигуры. Но погостив немного в Гнезде, начала понимать, как сильно ошибалась, миловидных девиц в гнезде хватает, и на нее никто особого внимания не обращал. Потому и пожаловалась любящему папеньке, и он привез ей из восточных ханств особых пряностей. Как она пронесла их в Гнездо – мы выяснили ещё тогда, в тех порошках и настоях нет ни капли магии. Лишь природная сила особых трав… и хотя действуют они всего по несколько часов, но Анфея верно рассчитывала, что ей хватит и этого, чтобы получить вожделенный браслет.
– Дед, – подозрительно уставилась на мельника Веся, – а ты ещё не задумался, с чего это Трофимус так резко пожелал стать главой совета Южина?
– Ну как бы я мог не задуматься? – весело возмутился Ольсен. – Да в первый же миг, как ее узнал, догадался, кто его исподтишка науськал. Но тут ты начала бледнеть и губы кусать… вот и пришлось Касе присматривать за ней, пока я Сарга туда не отправил. Теперь она уже в кабинете Тироя сидит, допроса ждет. И нас там ждут. Саргенс сказал, никто здесь не распознает ложь лучше Ардеста.
В кабинет Тироя княжич с женой пришли последними, не очень-то хотелось Бересту копаться в этой неприглядной истории. Вот и вел свою любимую неторопливо, останавливаясь в каждом укромном, на его взгляд, местечке, чтоб успокоить ее поцелуем.
Саргенс только поднял на миг глаза к небу, вознося ему молчаливую, но очень красноречивую похвалу за помощь, и куница еле заметно усмехнулась. Не помогли бы чародею никакие светлые духи, если бы не пилила ее та самая совесть, о какой так беспокоилась наставница. Почти силой пришлось выбираться из объятий мужа, до которого вдруг дошло, насколько близко они были ещё час назад от крупной семейной размолвки.
Анфея с непроницаемо оскорбленным лицом сидела в огороженном перилами углу, над которым повис пауком странный амулет, и у Веси сразу начало портиться настроение. Не хотелось ей ни смотреть на эту женщину, ни тем более ее слушать.
И пытаться отыскать ей оправдания, как предписывают правила этроского судейства, тоже не хотелось. Веся даже пыталась пристыдить себя за это, ведь ещё неизвестно, так ли виновна молодая жена в неожиданной тяге мужа к власти любой ценой?! Но что-то в ее душе восставало против этих попыток, и вскоре княжна поняла почему.
Ястребица раз за разом отвечала презрительное и твердое «нет» на все вежливые вопросы магистров крепости, собравшихся на этот суд в полном составе. А Берест с таким же постоянством уверенно повторял одно слово – ложь. И те из чародеев, кто имели сходный дар, хмуро кивали, подтверждая его вывод.
– Вы мужа моего спросите, он сам вам объяснит, – начала беспокоиться Анфея, когда вопросы закончились и мрачные маги приступили к выбору наказания, но на нее уже никто не обращал никакого внимания.
По обычаю все двенадцать судей писали свои решения на одинаковых листках бумаги и бросали в сосуд, а затем главный судья читал и раскладывал по кучкам. И оглашал тот приговор, за который было больше голосов.
Княжне частенько приходилось присутствовать на судах, которые чинил отец, и хотя князь крайне редко собирал сразу дюжину помощников, никогда ещё девушке не приходилось видеть, чтобы судьи были так единодушны. Тирой доставал листки, быстро читал короткую надпись и, всё мрачнея, клал в одну-единственную стопку.
– Хм, – тихо и озадаченно фыркнула Терсия, сидевшая вместе с Весей, Ольсеном, княжичами и несколькими старшими чародеями на скамейке для зевак и свидетелей, – первый раз такое вижу.
Веся молча кивнула, пытаясь отгадать, какое же наказание выбрали для жены своего собрата суровые маги. Но это ей так и не удалось, хотя, судя по растерянным взглядам, не повезло никому из новичков.
– Стирание, – окинув присутствующих строгим взглядом, жестко произнес Тирой, и куница ощутила, как сжимается от ужаса сердце. Не было такой кары у обычных судей, но не могла не знать о ней княжеская дочь и одаренная целительница.
Самая страшная казнь… для тех, кто ценил свои чувства, свою память и свои мысли. Нет, Анфея не станет после стирания беспомощным новорожденным дитем, и дурочкой тоже не будет. Такие умельцы, как Саргенс, будут несколько дней поить ее особыми зельями и задавать разнообразные вопросы, стремясь точно выяснить, откуда в женщине страсть к власти. И когда разберутся, то напрочь сотрут в мозгу молодицы память обо всех событиях и словах, какие могут напомнить ей прошлые желанья и мечты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
