если и «устанавливали», то почему не руководствовались этими данными?) И почему задача по вскрытию группировок противника ставится только авиации? Есть же и другие средства разведки — та же агентурная, радиоразведка, наконец.
Далее. «Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск».
Это указание носит характер откровенного лозунга. ВВС этим и должны заниматься. Тут надо было расписать все конкретно — что, кому, когда, какими силами, к какому сроку. Указать, например, направления, районы и объекты, на поражении которых сосредоточить основные усилия, способы боевых действий при выполнении основных задач, распределение летного ресурса, создаваемые группировки и базирование авиации, порядок поддержки войск с воздуха, применение истребителей в интересах противовоздушной обороны, наконец, порядок организации подавления ПВО противника.
Кроме того, задачи, определенные Директивой № 2 Военно-воздушным силам, даже в таком виде чрезмерны по своему объему. Поскольку только разгром (поражение) авиационных группировок противника — это, по существу, группа задач, которые решаются в ходе только одной воздушной операции. Срыв вторжения противника уже требует планирования другой операции, а завоевание превосходства (господства) в воздухе — третьей. На одновременное решение перечисленных задач попросту не хватит сил и средств самых мощных ВВС. Кроме того, на подготовку соответствующих воздушных операций должны даваться время, определяться их показатели и назначаться срок проведения. …
Короче говоря, если руководство и решило дать указания по боевому применению ВВС, то для этого не надо было замешивать «мед, песок и пчел» в одной директиве, а отдельным документом отправить войскам подробные указания, где все и расписать — от организации воздушной разведки до аэродромно-технического обеспечения. И, наконец, мощный удар или не мощный, определяется не оперативной директивой. Это обычно уточняет уже противник в своем боевом донесении.
Однако продолжим. «Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км». Почему именно на 100–150 км? И в каком случае наносить удары на глубину до 100 км, а в каком случае — до 150? И кому конкретно? Да еще и абсолютные величины характеризуются таким большим разбросом. Кстати, германская авиация в первые дни войны наносила удары по советским объектам, дислоцированным на удалении до 400 км от госграницы. Почему же с нашей стороны соответствующие возможности директивно занижаются в три-четыре, а то и более раз? И, что, наконец, имеется в виду под германской территорией? Только Восточная Пруссия (номинально германской территорией, между прочим, является только она)? Территория генерал-губернаторства (то есть Польша)? Венгрия?
Читаем далее. «Разбомбить Кенигсберг и Мемель». Директива адресована пяти приграничным округам. Следовательно, указания разбомбить Кенигсберг касаются их всех. В том числе Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов. Однако поставленные задачи явно находятся за рамками их возможностей. Наконец, Кенигсберг — это довольно значительная площадная цель — по данным 1941 г., от Ротенштейна до Розенау (с севера на юг) — около 10 км, а от Амалиенау до Девау (с запада на восток) — около 9 км. Что конкретно «разбомбить» в таком случае требуется в Кенигсберге? Форты? Мосты через реку Прегель? Железнодорожный вокзал? Заминировать Кенигсбергский морской канал? И самое главное — какой орган военного управления будет планировать воздушную операцию и кто персонально будет руководить ею, единолично отвечая за результаты? Все пять приграничных округов сразу?
А какие силы и средства теоретически можно было привлечь для нанесения ударов по Кенигсбергу в июне 1941 г.? Группировка ВВС РККА в то время в целом была построена весьма и весьма неудачно. Передовые части армейской авиации базировались чрезмерно близко от границы (10–30 км) и в первые же часы понесли большие потери от бомбоштурмовых ударов авиации и артиллерийского огня противника, а фронтовой и дальней — были слишком удалены от нее (300–500 и 600–900 км соответственно). Например, 1-й дальнебомбардировочный авиационный корпус дислоцировался в районе Новгорода, а 3-й ДБАК — в районе Смоленска. Долететь на ДБ-3 (ДБ-3Ф) до Кенигсберга от Смоленска или Новгорода можно, но удары носили бы скорее политическое значение, нежели военное. Кроме того, оперативных объединений ВВС — воздушных армий — в то время не существовало. Имеющаяся авиация была распылена по округам и армиям. Массированные усилия были практически невозможны. Помимо этого, обстановка первых дней войны потребовала основную массу боевых вылетов дальней авиации направить на удары по наступающим сухопутным группировкам противника. Действующая, как правило, без истребительного прикрытия и в дневных условиях, дальнебомбардировочная авиация Главного Командования в течение первого военного полугодия была фактически утеряна. Наконец, в составе дальней авиации на 22 июня 1941 г. числилось всего восемь исправных тяжелых бомбардировщиков типа ТБ-7 (Пе-8), а основная масса самолетов — ДБ-3 и ДБ-3Ф — обладала весьма ограниченными возможностями по нанесению ударов по объектам в глубоком тылу противника.
С учетом этих обстоятельств и при такой постановке задач Кенигсберг мог продолжать спать спокойно. А вот как проблему «разбомбить Кенигсберг» решала та же Красная Армия в апреле 1945 г. К воздушной операции привлекались три воздушных армии (1-я, 3-я, 18-я ВА), авиация Балтийского флота, два авиакорпуса резерва ВГК. В ходе планирования операции около двух с половиной тысяч самолетов надо было «разместить» в небе над Кенигсбергом, что требовало напряженной, кропотливой работы по согласованию действий такого огромного количества боевых машин. Координацию действий трех воздушных армий взял на себя опытнейший авиационный начальник — командующий ВВС РККА главный маршал авиации Александр Новиков. Воздушными армиями командовали талантливые авиаторы генерал-полковник Тимофей Хрюкин, генерал-полковник Николай Папивин, главный маршал авиации Александр Голованов. Вот только некоторые детали планируемой операции: для нанесения ударов в черте города создавалась авиагруппа в составе шести (!) штурмовых авиационных дивизий; только на прикрытие бомбардировщиков и штурмовиков выделялось три истребительные авиадивизии; для разрушения крепостных фортов привлекались тяжелые бомбардировщики 18-й ВА Пе-8 с пятитонными бомбами.
В апреле 1945 г. в районе Кенигсберга намечалась одна из самых крупных воздушных операций. И с полными на то основаниями можно отметить, что спланирована она была блестяще. Изучение плана операции и сейчас вызывает чувство глубокого уважения к авторам и исполнителям оперативных документов.
И последние указания директивы. «На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать». Вообще-то применение авиации планируется в форме воздушных операций и различного рода ударов (массированных, групповых и одиночных), никак не налетов. Но непонятно — почему не делать? Финляндия и Румыния — союзники Германии!
В заключение о лицах, чьи подписи стоят под директивой. Директива № 2 подписана Семеном Тимошенко, Георгием Жуковым и Георгием Маленковым. Однако если подписи первых двух под оперативным документом вполне естественны (как-никак, нарком обороны и начальник Генерального штаба), то подпись последнего вызывает удивление. И не потому, что в Красной,
