Считаю, что замысел немцев одним рывком дойти до Тулы и даже дальше (захватить переправы через Оку, чтобы непосредственно угрожать Москве) — этот замысел, в общем-то реальный в той обстановке, был сорван прежде всего танкистами Катукова, пограничниками Пияшева, дивизионом реактивной артиллерии. Они затупили острие вражеского тарана. Назову еще одного человека, очень способствовавшего успеху: генерал-майор Василевский. Это он настойчиво, без отдыха, несколько суток собирал и проталкивал в район Мценска воинские части, создавая фактически новый фронт.
Обидно было через много лет после войны слушать, а потом и читать соображения Дмитрия Даниловича Лелюшенко, не отличавшиеся объективностью. Да, конечно, Лелюшенко был в Мценске, кое-что сделал для общего успеха. Но не подоспей туда Катуков, не прояви наши танкисты и пограничники Пияшева высокое мастерство, мужество, самопожертвование — и ничто не остановило бы немцев. А про Катукова Дмитрий Данилович говорил неохотно, сквозь зубы, будто опасался, что слава нашего замечательного танкиста затмит его, лелюшенковскую славу. Да хватит ее на всех, была бы заслуженной!
Даже теоретическое основание под свои успехи заложил Дмитрий Данилович. Он, дескать, вел маневренную оборону, отводя войска с рубежа на рубеж от Орла к Мценску. Было почти так, да не так. Более двух суток оборону держали бригада Катукова и полк Пияшева. В силу необходимости, под давлением превосходящего противника, отступали они с одной позиции на другую, более выгодную, еще не разведанную гитлеровцами. А за их спиной по мере прибытия занимали оборонительные полосы новые части: воины 6-й гвардейской стрелковой дивизии, 11-й танковой бригады. Так получилось на практике, а объяснения возникли потом.
Ну и матушка-природа основательно помогла нам. В ночь на 7 октября выпал первый снег. Днем он почти растаял, поля размокли, непроезжими стали проселки, вся немецкая техника оказалась привязанной к узкой ленте асфальтированного шоссе. А пехоты у врага в этом районе было мало, она вела бои с окруженными в лесах дивизиями нашего Брянского фронта. Так что задача Лелюшенко заметно облегчилась. Конечно, фашисты продолжали давить, постепенно оттесняя наши части на север, но в общем-то положение перестало быть критическим, велись обычные боевые действия с некоторым преимуществом немецкой стороны. Результат положительный. Пока полковник Катуков раз за разом бил фашистские танки, пока генерал Лелюшенко создавал новый рубеж на пути гудериановской армады, стало малость полегче на других участках. В район Тулы отошли основные силы 50-й армии (потеряв, правда, свое тяжелое оружие), пробились по бездорожью остатки дивизий из других окруженных армий. Появился материал для переформирований и формирований. Хоть и небольшими силами, но все же заняла оборону северо-западнее Тулы 49-я армия.
За неделю боев, после того как немцы ворвались в Орел, в нашей обороне что-то образовалось, что-то наладилось, а по существу, конечно, возник новый фронт, оборонявший южные подступы к столице. Из пустоты и хаоса — нечто определенное, поддающееся руководству. Иосиф Виссарионович, судивший о людях не по их уверениям и обещаниям, а по конечному результату, переоценил, по моему мнению, роль Лелюшенко. Корпус он создал? Да. Немцев на Тулу не пропустил? Да. Значит, он способен быстро формировать новые воинские соединения и объединения, сразу же вводя их в сражение. Без раскачки. А в эти дни, в эти часы немцы приближались к Москве с запада, и их некому было остановить. На можайское направление, к Бородинскому полю спешно стягивались наши разрозненные части, с Дальнего Востока неслись эшелоны кадровой 32-й стрелковой дивизии. Кто-то должен объединить там войска, возглавить их, организовать взаимодействие. Выбор Сталина пал на генерала Лелюшенко. Его срочно отозвали из-под Мценска и назначили командующим 5-й армией, воссоздаваемой на подступах к Можайску. Произошло это в ночь на 11 октября.
Пока Дмитрий Данилович находился в Ставке, пока выехал к войскам, свершилось главное: 12–14 октября советские воины повторили на Бородинском поле великий подвиг наших предков. 32-я дальневосточная стрелковая дивизия полковника В. И. Полосухина (он вскоре погиб) вступила в бой прямо с колес. Кадровая, повторяю, дивизия довоенного состава, имевшая, кроме стрелковых, два артиллерийских полка. Рядом с дальневосточниками стояли разрозненные подразделения и еще курсанты Московского военно-политического училища. Шестьсот человек — все коммунисты. Многие воины сложили головы в том страшном, геройском сражении, но вражескую лавину, катившуюся на Москву, остановили.
История полна казусов. Генерал Лелюшенко, только что назначенный командармом-5, фактически не успел принять руководства, в названных выше событиях почти не участвовал. А вскоре, 16 октября, он был ранен и вообще убыл в глубокий тыл на излечение. Командующим армией стал мой бывший коллега, дореволюционный офицер, превосходный артиллерист Л. А. Говоров. На его плечи легла вся тяжесть октябрьских и ноябрьских боев в районе Можайска, и к его чести, Говоров выиграл эти бои. Он остановил здесь немцев. Но вот ведь что. В ту неделю, когда фашистов задержали севернее Орла, командиром гвардейского корпуса номинально был генерал Лелюшенко. Лавры достались ему. И 5-й армией под Можайском с 11 по 16 октября, по официальным данным, командовал оный же полководец. И победу там, на западном пороге Москвы, чаще связывают с фамилией Лелюшенко, нежели с фамилией Говорова, не говоря уж об истинном герое Бородина, о полковнике Полосухине, о котором вообще мало кто помнит, разве только военные историки.
Удивительно везло Дмитрию Даниловичу и в сорок первом году, и в будущие времена, когда он, в частности, командовал 4-й танковой армией. Я вот не могу назвать ни одной победы, которая была бы одержана благодаря именно его воинскому таланту, в этом отношении он равнозначен Андрею Антоновичу Гречко, который если и добивался успеха, то лишь в «общем ряду», в ходе общей удачной операции. Злой на язык, Георгий Константинович Жуков называл Дмитрия Даниловича «генералом-затычкой», подразумевая, что Лелюшенко посылали туда, куда некого больше было послать. Но, может, в сложном хозяйстве вооруженных сил, как и в других государственных структурах, нужны такие фигуры, которые в случае необходимости обозначают должность, пока не выдвинутся, не найдутся для данного руководящего поста люди, достойные занять его?!
В любой государственной, нормально, без аварий, без вредных для народа потрясений функционирующей машине были и будут не только движители, энергоисточники, но и главным образом шестеренки, винты, винтики, другие детали, несущие вроде бы простую, но очень важную нагрузку, без которых машина перестанет действовать и даже рассыплется. Можете себе представить государство без четко отлаженного аппарата власти, налоговой системы, полиции, почты, экономических связей и тому подобного? Ту же Англию или Германию? Представить трудно: хаос, разложение, распад… Наивен или глуп (и вреден!) тот, кто считает, что государство в целом или какая-то часть государственной структуры способны обойтись без винтов и винтиков, через которые надежно распространяются от энергоносителя на периферию все необходимые импульсы. Не будет такой надежности — рухнет страна. И чем она обширней, чем многонациональной, тем больше будет грохота и обломков, которые оглушат, придавят, расплющат, то живое, что укрывалось под общей крышей… Так рассуждал Иосиф Виссарионович, и я полностью с ним согласен.
3
Едва Лелюшенко убыл в Москву за новым назначением, со мной связался по ВЧ Борис Михайлович Шапошников. В голосе тревога и этакие извинительные нотки:
— Николай Алексеевич, голубчик, сиюминутное осложнение. Есть сведения, что в Мценске при отходе остались две особые установки. Понимаете какие?
В ту пору техника ВЧ — высокой частоты — была еще сравнительно новой. Мы знали, что в принципе она совершенно не прослушивается, но по старой «телефонной» привычке соблюдали осторожность.
— Представляю, — ответил я. — А Он знает об этом?
— Пока не докладывали. Думаю, есть надежда. Иначе многое изменится на вашем участке. С назначением Лелюшенко тоже… Будут приняты крайние меры для захвата. Нежелательные меры. А у вас есть полномочия, чтобы на месте…
— Полномочий достаточно, но как конкретно…
— Постарайтесь, Николай Алексеевич! Уже известно не только нам, так что чем скорее, тем лучше. Последствия могут быть сложными.
— Ясно. Действую.
Да — действую! Это один из тех случаев, когда на раздумье нет времени, когда решение надо принимать сразу и без промедления осуществлять его. Что мне известно? Где-то в Мценске при отходе остались (брошены?) две реактивные установки. А ведь эти машины и заряды — строжайшая тайна. Один из залогов наших будущих успехов, как не без оснований считал Иосиф Виссарионович. Имелась строгая инструкция. Установки прибывают к фронту при полной секретности, под усиленным прикрытием авиации и других средств. После залпов по противнику машины сразу отходят на десятки километров, дабы не подвергнуться артиллерийским или бомбовым ударам врага, чтобы немцы не захватили спецустановки своими особыми группами, созданными в войсках для этой цели.
