— Я всего лишь посмотрела на одного человека, и он сошел с ума!
— Да, так же, как и она, ты теперь можешь насылать безумие и кошмары. Многие из живущих на земле существ, беспрекословно исполнят твою волю, как бы далеко они ни были… Но это все ерунда, Кира. Скоро ты научишься более серьезным вещам.
— Я не хочу!
— Да неужели?! — он тонко улыбнулся, и Кира отвернулась. — Ты ведь дала им обещание, я слышал… Ты обещала им свободу. Жаль, но, мне кажется, скоро тебе не захочется выполнять это обещание.
— Что это за камень?
— Занятная вещь, — Стас взял расческу и принялся осторожно расчесывать ее спутанные пряди. — Одна из любимых игрушек Темной Девы, часть ее сути. К сожалению, я не могу дать тебе исключительно точной информации, но этот камень может созидать и может хранить.
— Что именно?! Дурацкий концлагерь для теней?!
— Вот сегодня ты и узнаешь, что он создал. Видишь ли, Кира, каждому он может дать что-то свое — и мало этого просто хотеть. В это нужно верить. А ты знаешь, как сильно с верой сплетена наша фантазия? Он может созидать, может хранить, может открывать пути, он может даже чувствовать. А еще он может отдать хранящуюся в нем суть тому, чье тело примет его и чье тело примет он.
— И чем же мне так посчастливилось? — хрипло спросила она, пытаясь удержать в голове все сразу, но оно расползалось, разваливалось.
— Ну, во-первых, ты женщина. Темная Дева на то и дева, и она никогда не подарит часть себя мужчине. А во-вторых, так получилось, что в тебе смешалась кровь обеих владелиц этого камня. Ведь его подарили сразу двум женщинам, Кира, — Стас помахал перед ней торчащими средним и указательным пальцами, жестко усмехнулся и снова превратился в заботливого парикмахера. — И каждая из них отдала бы все, даже своих детей за то, чтобы камень принял именно ее. Но он их не принял. Ему захотелось тебя. Поэтому бабуля так тебя ненавидела… до определенного времени, пока не поняла, что из любой ситуации есть выход.
— И она тоже там будет?
— Она еще как там будет. Ведь она и готовит для тебя этот праздник, Кира.
— Что-то мне не хочется на него идти.
— Извини, Кира, — Стас положил расческу и прижал ладони к ее щекам, пристально глядя в глаза, — но от твоих желаний уже ничего не зависит. Впрочем, скоро ты поймешь, какими глупыми были эти желания. Кроме того, на твой день рождения приглашена особая гостья — та, которой не отказывают.
Кира отдернула голову и хрипло сказала:
— Я хочу, чтобы из меня это вытащили!
— Это невозможно, Кира. Бабка писала… что ни живой и не мертвый не могут этого сделать, если камень уже внутри. Его можно забрать, только убив тебя… но такой способ ведь не подходит, верно?
— Стражи говорили, что сегодня я могу его отдать!
— Больше слушай всяких глупых псов! Они вообразили, что что-то узнали… И как это бабка за ними не уследила?
— Этот камень… он принадлежит… не Гекате ли? Той, из греческой мифологии? Ведь и собаки, и… все соответствует…
— Уже успела начитаться? — Стас усмехнулся и убрал руки. — А тебе так важно имя, Кира? Ведь когда кого-то призывают, то призывают не имя. Призывают суть. Важно в кого ты веришь. Каждый верит во что-то свое, каждый обращается к чему-то своему… и иногда его могут услышать.
— Стас, это бред! — внезапно разозлилась она. — Это все сказки! Страшные сказки, которые каждый народ, живший на этой планете, рассказывал по-своему! Ее не существует, как и всех прочих!..
— Будь поосторожней сегодня с подобными высказываниями, — посоветовал Стас очень серьезно. — Иначе она может решить, что не существуешь ты. У каждого из них есть свой день и час, и знаешь, сколько из них исчезли бесследно, потому что в них перестали верить? Я могу назвать тебе сотни имен, и они тебе ничего не скажут, потому что суть тех, кто носил эти имена, давно забыта. Их помнят только старые книги — и то меньшую их часть.
Стас взглянул на часы, опустился на пол и снова закурил, бледно глядя куда-то мимо Киры, и она заметила в его глазах ожидание и что-то очень похожее на страх.
— А хочешь, я расскажу тебе одну историю, Кира? — рассеянно спросил он. — Это очень странная история, я знаю ее лишь из строчек, написанных рукой мертвеца… и я не верил в нее до тех пор, пока не приехал сюда. То, что случилось в детстве, я помню очень смутно, а ты не помнишь вообще, и это хорошо. Но дело сейчас не в этом, а в том, что когда-то ни здесь, ни вообще в этом городе не было ничего — ни камня в золотых листьях плюща, ни стражей, ни забранных, ни отпущенных, ни странного мира… Не было ничего, кроме двух маленьких девочек — Веры Нефедовой и Таси Ксегорати.
В ее памяти сразу же отчетливо всплыла фотография, которую она держала в руках так давно… Две малышки в смешных пышных платьицах на фоне фонтана, крепко держащиеся за руки и очень серьезные — слишком серьезные для своих лет.
— Поскольку удивления на твоем лице пока не наблюдается, значит, вторая фамилия тебе ни о чем не говорит, — заметил Стас, крутя в пальцах сигарету. — Похоже, ты была так занята своим будущим, что никогда не интересовалась прошлым. Даже отец тебе не говорил? Очень стыдно, Кира, не знать имя и девичью фамилию своей прабабки с отцовской стороны.
— А? — Кира озадаченно сдвинула брови. — Но…
В голове что-то зашевелилось — редкие, почти забытые рассказы отца… да, ведь иногда в них проскакивало „баба Тася, баба Тася…“, но это не имело для нее совершенно никакого значения. Бабушку и дедушку она знала, но они давно умерли. К тому же они жили в Новгороде, и Кира видела их всего лишь несколько раз в жизни.
— Подожди, подожди… — забормотала она. — Почему прабабка?! Они ведь одного возраста.
— Это потом… — Стас досадливо поморщился, словно профессор, которому перебили увлекательную лекцию дурацкой репликой. — Вначале я расскажу тебе именно об этих маленьких девочках, потому что, в сущности, это самая важная часть моего рассказа. Это были славные девочки, способные, рано научившиеся читать и с очень богатым воображением. А еще это были очень заброшенные девочки и весь их мир состоял только друг из друга. Жили они в довольстве, у каждой из них были родители, которых связывала давняя дружба, — образованные серьезные люди — слишком серьезные, как оказалось — исследователи, ученые, религиоведы и историки, с увлечением принимавшие участие в раскопках старого города… В сущности Тася и Вера всегда были под присмотром, и в то же время родители не обращали на них внимания — у них была работа, были жаркие споры в гостиной, и девочки, которые играли неподалеку, всегда их слышали. И однажды — уже не в первый раз зашел спор о мифической покровительнице старого города — кто она была — либо некая обожествленная народная героиня, либо особое городское божество, либо Артемида, которой поклонялись еще тавры, либо ее жрица Ифигения, либо Геката. Один из спорящих утверждал, что на самом деле именно она похитила из-под жертвенного ножа ту Ифигению — читала Гомера, да? Он начал приводить в доказательство какую-то литературу, собственные исследования, принялся рассказывать о самом культе и даже рассказал о сообществе, которое до сих пор практикует ее ритуалы, описал обряд вызова, извлек даже какие-то записи… В тот вечер спор так и не был разрешен, как и в многие другие вечера после этого, но девочки все слышали — до единого слова. И ты знаешь, Кира, они поверили в то, что слышали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
