Ричард воспользовался замешательством Уильяма и нанес тяжелый удар. Уильям едва успел увернуться, вскинул меч, отбил еще один удар и на шаг отступил. Ричард усилил натиск, но теперь его противника немного прикрывал дверной проем, размахнуться здесь было сложно, и он наносил только колющие удары. И все же ему удалось потеснить Уильяма на гумно, а самому встать в дверях. Но тут на помощь Уильяму подоспели Уолтер и Герваз, и Ричарду пришлось отступить под натиском троих. В дверном проеме Уолтер с Гервазом застряли, и Уильям вновь оказался один на один с Ричардом.
До Уильяма вдруг дошло, что положение у Ричарда довольно скверное. Он один сражался против троих, и, если кто-то из них уставал, на смену ему тотчас спешил другой. Долго Ричард ни за что не выдержал бы, эта битва была им заранее проиграна. Так что день обещал закончиться для Уильяма вовсе не унижением: он мог наконец покончить со своим давним врагом.
Ричард, похоже, в эту минуту думал о том же, и исход сражения виделся ему довольно печальным. Но он ничем не показывал, что сдается, что потерял всякую надежду, а смотрел на Уильяма с такой ненавистью, что у того мурашки пробежали по коже. Ричард сделал еще один резкий выпад, Уильям отбил его, но споткнулся. На выручку ему подоспел Уолтер, чтобы прикрыть своего господина, но Ричард, вместо того чтобы продолжать атаку, развернулся и побежал.
Уильям выпрямился, но тут же столкнулся с Уолтером, на них налетел Герваз, пытаясь достать Ричарда. Этого мгновения Ричарду хватило, чтобы проскочить через всю комнату, выбежать на улицу и захлопнуть дверь. Уильям рванулся за ним, распахнул дверь и увидел, что разбойники уже отъехали довольно далеко, и — что самое страшное и унизительное — на рыцарских лошадях. На его собственном великолепном боевом коне, который стоил ему целого состояния, восседал Ричард. Его сообщники, похоже, заранее отвязали коня и держали его наготове для своего предводителя. Страшная мысль, что Ричард уже во второй раз уводит его боевого коня, прожгла Уильяма. Он видел, как Ричард пнул животное ногами в живот, как конь его вздыбился — он не признавал чужаков, — но брат Алины был хорошим всадником и удержался в седле. Он с силой натянул поводья и заставил коня опустить голову. Уильям кинулся вперед и вскинул меч, пытаясь свалить Ричарда на землю, но лошадь продолжала взбрыкивать, и он промахнулся, попав острием меча в деревянное седло. Конь рванулся и понес Ричарда по проселку вслед за остальными разбойниками.
Уильям следил за ними, чувствуя, как острая боль пронзает сердце.
Законный граф… билась тревожная мысль в мозгу. Законный граф.
Он обернулся. Уолтер и Герваз стояли за спиной, Хуг и Луи были ранены — Уильям не знал еще, тяжело ли, а Гийом погиб, и кровь его бурыми пятнами засохла на плаще Уильяма. Большего унижения ему в своей жизни испытывать не приходилось. У него едва доставало сил держать голову поднятой.
К счастью, деревня была совсем безлюдной: крестьяне разбежались от греха подальше, боясь гнева своего господина. Мельника с женой тоже, конечно, след простыл. Разбойники увели с собой всех рыцарских лошадей, оставив только две повозки и быков.
Уильям взглянул на Уолтера:
— Ты узнал того, последнего?
— Да.
Уолтер всегда старался отвечать как можно короче, когда хозяин был в гневе.
— Это был Ричард из Кингсбриджа, — сказал Уильям.
Уолтер кивнул.
— И они называли его законным графом, — закончил Уильям.
Уолтер промолчал.
Уильям вернулся в дом и прошел на мельницу.
Хуг, бледный как полотно, сидел, обхватив левой рукой окровавленное плечо.
— Ну как ты? — спросил его Уильям.
— Ничего, терпимо. Кто были эти люди?
— Бандиты, — коротко ответил Уильям. И оглянулся. На земле лежали семь или восемь человек, в основном мертвые, но были и раненые. Среди них он заметил Луи, тот лежал навзничь с открытыми глазами. Сначала Уильяму показалось, что тот мертв, но рыцарь вдруг моргнул и пошевелился.
— Луи, — позвал его Уильям.
Тот поднял голову, но, видно, еще плохо соображал, где он. Сознание возвращалось медленно.
— Хуг, помоги Луи взобраться на повозку, — сказал Уильям. — Уолтер, а ты отнеси тело Гийома в другую. — Он оставил их, а сам пошел к быкам.
Никто из деревенских давно не держал лошадей, но у мельника была пегая низкорослая лошаденка, которая сейчас мирно щипала траву на берегу реки. Уильям нашел в доме седло и накинул его на спину лошади.
Немного погодя он уже покидал Кауфорд верхом, а Уолтер и Герваз тащились за ним на повозках, запряженных быками.
Злость, бурлившая в Уильяме, не утихала на всем пути до замка епископа Уолерана. Напротив, чем больше он думал о том, что произошло на мельнице, тем сильнее распалялся. Еще бы: какие-то бандиты открыто бросили ему вызов; мало того, привел их за собой извечный враг Уильяма — Ричард; но самым невыносимым было то, что называли они Ричарда не иначе как «законный граф». Если немедленно не поставить их на место, размышлял Уильям, вскоре Ричард в открытую поведет их против меня. Конечно, справедливым такой способ подчинить себе графство не назовешь, но Уильям чувствовал, что его жалобы на беззаконие найдут среди людей мало сочувствия. И все же то, что он так глупо попал в ловушку, устроенную разбойниками, был ими разбит, ограблен и теперь все вокруг будут смеяться над его позором, было не самым страшным. Уильям вдруг почувствовал, что теряет власть.
Ричарда надо было убрать с дороги во что бы то ни стало. Вся трудность состояла в том, где его искать. Об этом Уильям размышлял весь остаток пути до замка епископа, и, когда он въезжал в ворота, он уже знал, что епископ Уолеран может знать ответ.
Они въехали на территорию замка, как троица балаганных шутов: граф на низкорослой лошадке и его рыцари на бычьих упряжках. Уильям властным голосом отдавал по ходу распоряжения слугам епископа: одного послал за лекарем для Хуга и Луи, другого — за священником, помолиться о душе убитого Гийома. Герваз и Уолтер ушли на кухню за пивом, а Уильям направился прямиком в дом Уолерана, и его тут же проводили в покои епископа. Для Уильяма не было ничего более отвратительного, чем просить о чем-то Уолерана, но сейчас тот был нужен ему, чтобы найти Ричарда.
Епископ внимательно изучал денежные отчеты, медленно водя глазами по бесконечному ряду цифр. Он прервался, когда вошел Уильям, и, увидев злобное выражение на лице графа, коротко спросил:
— Что произошло? — Вопрос был задан с характерной для епископа мягкой иронией в голосе, которая всегда выводила Уильяма из себя.
Граф скрипнул зубами:
— Я теперь знаю, кто верховодит у этих чертовых оборванцев.
Уолеран вскинул одну бровь.
— Это Ричард из Кингсбриджа! — рявкнул Уильям.
— А! — Уолеран понимающе кивнул. — Ну конечно же. Все правильно.
— Это опасно, — со злостью в голосе процедил Уильям. Он ненавидел, когда епископ начинал холодно рассуждать про себя. — Они называют его «законным графом». — Уильям ткнул пальцем в Уолерана: — Я надеюсь, ты не хочешь, чтобы эта семейка вновь прибрала графство к рукам, они ведь презирают тебя, а в друзьях у них — приор Филип, твой давний враг.
— Ну ладно, успокойся, — снисходительно сказал Уолеран. — Ты прав, я не могу допустить, чтобы Ричард из Кингсбриджа снова завладел графством.
Уильям сел. Все тело разламывалось от боли. Впервые он чувствовал себя после сражения таким разбитым. Все мышцы ныли, руки были истерты до кровавых мозолей, синяки и шишки от ударов и падений причиняли нестерпимую боль. А мне ведь только тридцать семь, подумалось ему; неужели это начало старости?
— Я должен убить Ричарда, — сказал он. — Когда его не станет, вся эта шайка превратится в беспомощное стадо.
— Согласен.
— Впрочем, это дело нехитрое. Весь вопрос — где его искать? И тут ты можешь мне помочь.
Уолеран большим пальцем потер свой острый нос:
— Интересно, чем?
— Послушай. Если это организованная банда, значит, они где-то скрываются.
— Не понимаю тебя. Где они могут скрываться? В лесу конечно.
— Но ты же знаешь, что отыскать в лесу бандитов невозможно. Они все время меняют место, где хотят разведут костер, а спят вообще на деревьях. Но если кто-то пожелает сплотить их, он должен собрать всех в одном месте. Там, где они могли бы разбить постоянный лагерь.
— Так, значит, нам надо найти то место, где скрывается Ричард.
— Ну да.
— И что ты предлагаешь?
— А вот тут ты должен сказать свое слово.
Уолеран воспринял эти слова без особого воодушевления.
— Голову даю на отсечение: половина Кингсбриджа знает, где его искать, — сказал Уильям.
— Но нам с тобой они вряд ли скажут. Уж слишком мы оба им ненавистны.
