Абаддон, выпустив наплечник, ударил Локена по лицу. Гарвель отлетел к стене, тяжело ударился о нее, и на него посыпались куски обожженной штукатурки и осколки кирпича.
— Воитель советовал взять юстаэринцев, но я сказал, что это было бы оскорблением.
Локен увидел свой меч, лежащий на полу неподалеку, и опустился по стене, чтобы поднять оружие. Он оттолкнулся от стены, избежал удара смертоносного кулака Абаддона, упал, перекатился и подхватил клинок, нацелив его в лицо Первого капитана. Абаддон согнутой рукой отразил выпад, рывком поднял Локена и бросил его на стену. Мир закружился в глазах Гарвеля Локена, а затем все превратилось в сплошную боль.
От удара у него померкло в глазах, и осколки камней брызнули во все стороны. Боль в теле была какой-то странной — словно принадлежала кому-то другому. Локену показалось, что у него сломана спина, а предательский голос нашептывал, что боль покинет тело, если он сдастся и в тумане забвения позволит событиям развиваться своим чередом. Локен крепче сжал рукоять меча и позволил ярости перевоплотиться в силу, чтобы заглушить голос, призывающий отказаться от борьбы.
Давным-давно Локен принес клятву Императору и обещал не сдаваться даже перед лицом неминуемой гибели. Когда зрение сфокусировалось, он поднял голову и увидел дыру в стене парламента, пробитую его телом.
Он перевернулся на живот, и в этот момент в проломе показалась массивная фигура Абаддона. Первый капитан устремился к Локену, походя расширив отверстие в стене. Локен с трудом поднялся на ноги и попятился, уклоняясь от первого удара кулака Абаддона. Затем он качнулся вперед, пытаясь нанести удар мечом, но толстые пластины брони противника отразили лезвие. С трудом переставляя ноги, Гарвель стал отходить назад, к ступеням здания парламента. Изнутри доносился грохот — схватка между Торгаддоном и Маленьким Хорусом была в разгаре. Локен сознавал, что для победы ему нужна сила его брата.
— Ты не можешь вечно убегать! — заорал Абаддон.
Первый капитан повернулся и неторопливыми тяжелыми шагами последовал за Локеном.
Саул Тарвиц усмехался, словно охотник, наконец затравивший свою добычу. Под его и Солатена предводительством воины прорубили себе кровавую тропу сквозь отряд Эйдолона, убивая врагов без всякого милосердия, как совсем недавно убивали их самих. Предпринятая изменниками атака, грозившая тотальным уничтожением верным Детям Императора, теперь едва не превратилась в повальное бегство.
Эхо разносило грохот выстрелов по всему дворцу, а верные Астартес продолжали посылать залп за залпом во все, что двигалось. Космодесантники окружили отряд Эйдолона и атаковали его с двух сторон. Армия изменников не устояла перед таким напором.
Тарвиц видел своих воинов, продолжавших отчаянно бороться даже с тяжкими ранами, искавших позиции, откуда можно было разить врага, едва не сломившего их сопротивление. Его собственный меч пожинал кровавую жатву, пронзая тела солдат, с которыми Тарвиц когда-то сражался бок о бок и проливал кровь. Каждый удар меча напоминал о немыслимом повороте судьбы и причинял душевную боль, мешавшуюся с жестоким удовлетворением.
В центре поля боя Тарвиц увидел Эйдолона, крушившего противников могучими взмахами боевого молота, и стал пробиваться навстречу лорду-командиру. Тело Тарвица еще не восстановилось полностью после схватки с Люцием, но он понимал, что обращаться к апотекариям не имеет смысла. Те раны, которые доставляли ему наибольшие страдания, уже не успеют зажить. Саул знал, что здесь все закончится и последний бой будет самым тяжелым, но никогда еще он не испытывал такой гордости за своих бойцов.
Этих благородных воинов почти сокрушило предательство человека, которого они считали своим братом, и их борьба скоро закончится так нелепо и в то же время закономерно… Измена Люция определила исход этой битвы, и Тарвиц поклялся себе: если выйдет живым из этого ада, он обязан убедиться, что мерзавец мертв.
Лорд-командир был уже почти в пределах досягаемости, но едва Эйдолон увидел его, как изменники стали отступать в строгом порядке. Тарвиц чуть не застонал от разочарования, но был достаточно опытен, чтобы не броситься вслед за врагом.
— Линия огня — через зал! — рявкнул Тарвиц во всю мощь своих легких.
Часть воинов тотчас выстроилась в ряд и повела стрельбу по отступающим врагам.
Саул опустил меч и прислонился к остаткам разбитой стены. Наперекор всему, они снова выстояли. Не успел Тарвиц задуматься о странной победе, как ожил его вокс.
— Капитан Тарвиц, — раздался голос, в котором он узнал одного из Лунных Волков.
— Слушаю, — ответил он.
— Капитан, это Випус. Позиции на крыше в порядке, но у нас появились новые гости.
— Я знаю, — сказал Тарвиц. — Сыны Хоруса.
— Хуже, — вздохнул Випус. — Подходит с запада, посмотри наверх.
Тарвиц через пробоину взглянул в небо над дымящимися руинами. Что-то двигалось по направлению к дворцу. Что-то еще смутно различимое, но явно огромное.
— Благая Терра! — воскликнул он. — «Диес ире»!
— Я буду считать его своей основной целью, — пообещал Випус.
— Нет, ты не сможешь его сбить. Лучше стреляй по вражеским космодесантникам.
— Да, капитан.
— Вражеские отряды! — крикнул кто-то от самого входа. — При поддержке техники!
Тарвиц отвернулся от пролома в стене и попытался собрать последние резервы энергии, чтобы снова возглавить оборону дворца.
— Штурмовые отделения — к проходу! Всем остальным Астартес — открывать огонь по мере готовности!
Он уже мог видеть громадные силы атакующих — к Дворцу Регента направлялись массивные приземистые «Лэнд Рейдеры» и «Рино». Следом за ними Сыны Хоруса, Пожиратели Миров и Дети Императора — разделившись на два фланга, готовясь окружить весь комплекс.
Скоро и «Диес ире» подойдет достаточно близко, чтобы обрушить на них залпы своих чудовищных орудий.
— Братья! Они скоро снова начнут атаку! — крикнул Тарвиц. — Но мы снова увидим, как они отступают! Что бы ни произошло дальше, они никогда не забудут сражение с нами!
При виде масштабов готовящегося финального наступления он понимал — его невозможно будет остановить.
Эндшпиль.
Терминаторские доспехи очень массивны. Они превращают человека в шагающий танк, но, обретая усиленную защиту, воин теряет в скорости. Абаддон обладал колоссальным опытом и мог двигаться почти так же быстро, как любой другой Астартес в силовой броне.
Но когда решается вопрос жизни или смерти, «почти» бывает недостаточно.
Когда Абаддон в своей громоздкой, осыпанной белой пылью броне терминатора снова шагнул в здание парламента, сверху посыпались обломки камней и куски штукатурки. По пути в зал он прошел под наклонившимся портиком, который поддерживал большую скульптурную группу. Локен ударил по одному из треснувших столбов, поддерживающих портик, и ненадежная опора разлетелась на мелкие осколки.
Громадные глыбы камня посыпались сверху вниз, весь зал заполнился пылью, и основная часть мраморных скульптур, превращенных в бесформенные обломки, рухнула на Абаддона. В грохоте каменной лавины Локен успел услышать яростный вопль Первого капитана.
Отвернувшись от каменной осыпи, через клубящиеся облака пыли он направился к середине зала парламента.
На центральном возвышении Локен увидел Торгаддона и Хоруса Аксиманда.
Торгаддон стоял на коленях, из его ран текла кровь, а переломанные руки бессильно свисали вдоль тела. Аксиманд занес меч, готовясь нанести смертельный удар.
Даже зная, что произойдет дальше, Локен закричал своему бывшему брату, чтобы он остановился. Сквозь грохот обломков, разлетавшихся от усилий Абаддона выбраться из-под завала, Локен с ужасающей отчетливостью услышал голос Аксиманда.
— Прости меня, — сказал Маленький Хорус.
И меч полоснул по шее Торгаддона.
Плазменный заряд ударил, словно осколок самого солнца. Он упал из орудия «Диес ире», пробил стену Песенной Часовни и жидким огнем пролился на землю. Со звуком, подобным вздоху умирающего, стена храма осела, воздух заполнился огнем и пылью, а бритвенно-острые осколки зеленоватого камня разлетелись во все стороны. От колоссального жара воины сгорали заживо или умирали под завалами.
Тарвиц упал на колени на заходившей ходуном винтовой лесенке, ведущей на верхние уровни храма. Вокруг поднимались удушливые тучи горячего пепла, но Саул продолжал идти, зная, что сотни верных космодесантников уже мертвы. Мимо Тарвица пролетело тело — один из Лунных Волков с оторванной рукой был сбит с крыши огнем из орудий титана.
— Все наверх! — приказал Тарвиц, не зная, слышит ли его кто-нибудь в грохоте канонады. — Покинуть зал!
Он добрался до галереи, опоясывающей купол храма, и обнаружил на ней космодесантников, чьи эмблемы принадлежности к Легионам были скрыты под толстым слоем пыли и крови. Но теперь, понял Тарвиц, эти различия уже не имеют значения, поскольку все они стали одной командой, братьями, сражавшимися во имя общей цели.
