(6) Войну повели уже не с римлянами, а с этим племенем. Газдрубал, войдя с войском наготове в неприятельскую область, решил напасть на Халба, знатного вождя тартесиев, который с сильным войском стоял лагерем у стен города, взятого за несколько дней до того. (7) Газдрубал отправил вперед легковооруженных, которые выманили бы врага, а часть конницы послал грабить окрестности и хватать разбредшихся по полям. (8) В лагере началось замешательство, а в полях избиение бежавших; но когда они отовсюду разными дорогами вернулись наконец в лагерь, то вдруг воспрянули духом. У них хватило мужества не только защищать укрепления, но и вызвать на бой неприятеля. (9) Они вынеслись из лагеря, приплясывая по своему обычаю, и эта внезапная смелость поразила ужасом врага, еще недавно их дразнившего. (10) Газдрубал повел свое войско на очень крутой холм над рекой, защищавшей этот холм, и собрал туда и легковооруженных, которые были посланы вперед, и разбредшихся всадников. Не считая верной защитой ни холм, ни реку, он укрепил лагерь валом и рвом. (11) Страх охватил обе стороны, но все же было несколько схваток; нумидийский конник уступал испанскому, а мавр, метавший копье, воину с легким щитом, противники были одинаково быстры, но испанцы сильнее телом и духом.
27. (1) Всадники, разъезжавшие взад-вперед перед лагерем карфагенян, не могли их выманить, осада же лагеря была делом трудным. (2) Тартесии взяли приступом город Аскуя99, куда Газдрубал, вступая в пределы врагов, свез хлеб и остальной провиант, и завладели всей окрестностью; удерживать воинов в строю или в лагере было уже невозможно. (3) Когда Газдрубал увидел эту распущенность, обычную при удаче, он приказал своим воинам нападать на беспорядочно разбредшихся врагов, спустился с холма и повел на их лагерь выстроившееся войско. (4) Об этом сообщили вестники, впопыхах прибежавшие со сторожевых постов и вышек; велено было готовиться к бою. (5) Похватав оружие, испанцы кинулись в бой в беспорядке, не построившись, без приказа, без сигнала. Передовые уже схватились врукопашную; одни бежали толпами, другие еще не вышли из лагеря. (6) Такая дерзость сама по себе вначале перепугала противника, но затем, когда они врассыпную напали на плотный строй, то из-за малочисленности оказались почти беззащитны: искали глазами друг друга и отовсюду теснимые сбились в круг, (7) прижимаясь человек к человеку, касаясь оружием оружия. Их так стеснили, что они едва могли действовать оружием, окружили и допоздна избивали. (8) Вырвались немногие, они бежали в леса и горы. Лагерь покинули в таком же ужасе. На следующий день сдалось все племя.
(9) Но мир соблюдался недолго; внезапно из Карфагена пришел приказ Газдрубалу немедленно вести войско в Италию. Когда слух об этом прошел по Испании, почти все испанцы перекинулись к римлянам100. (10) Газдрубал тотчас же написал в Карфаген; известие о его отъезде принесло большой вред: если он действительно двинется с места, то не успеет перейти Ибер, как вся Испания будет римской. (11) У него нет ни войска, ни вождя, которого он оставил бы вместо себя, а у римлян здесь такие полководцы101, что и он едва ли смог бы устоять даже при равенстве сил. (12) Если в Карфагене хоть сколько-нибудь думают об Испании, то пусть пришлют ему преемника с сильным войском; и если даже все пройдет хорошо, то хлопот тому все-таки хватит.
28. (1) Письмо это сначала очень взволновало сенат карфагенян, но так как все думы их были только об Италии, то ничего из решенного о Газдрубале и его войске не изменили; (2) Гимилькона послали с набранным, как положено, войском и увеличенным флотом удерживать Испанию и охранять ее с моря и суши. (3) Переправившись с пехотой и моряками, он укрепил лагерь, вытащил корабли на сушу, обвел их валом, а сам с отборной конницей быстро, как только мог, осторожно пробрался через земли открыто враждебных и втайне неверных народов и прибыл к Газдрубалу. (4) Изложив ему решения и поручения сената, он в свою очередь был наставлен им, как надо воевать в Испании, и вернулся в лагерь целым и невредимым: благодаря своей быстроте он ускользал раньше, чем враждебные ему племена успевали сговориться. (5) Газдрубал, прежде чем сняться с лагеря, потребовал денег ото всех покорных ему народов: он прекрасно знал, что Ганнибалу не раз приходилось платить за право пройти, (6) а помогали ему не иначе, как за деньги; без денег он не добрался бы до Альп. Быстро истребовав деньги, Газдрубал пошел к Иберу.
(7) Когда римлянам сообщили о решениях карфагенян и о том, что Газдрубал двинулся в путь, оба полководца все бросили и приготовились, соединив свои войска, идти ему навстречу и остановить его. (8) Ганнибал один замучил Италию, а если к нему присоединится Газдрубал с испанским войском, то римскому государству придет конец. (9) Встревоженные, полные забот, они стянули войска к Иберу и, перейдя реку, долго совещались, поставить ли лагерь рядом с лагерем Газдрубала или просто задерживать его, нападая на карфагенских союзников. (10) Решили осадить город, названный по соседней реке Иберой, самый богатый в то время и в той области. (11) Узнав об этом, Газдрубал вместо помощи союзникам сам тоже пошел на город, недавно сдавшийся римлянам. (12) Римляне бросили начатую осаду и повернули на самого Газдрубала.
29. (1) Несколько дней расстояние между лагерями было в пять миль; не обходилось без легких схваток, но настоящего сражения не было. (2) И вот, словно сговорившись, в один и тот же день обе стороны дали сигнал к битве и всем войском вышли на равнину. (3) Римское войско стояло в три ряда102; застрельщики частью между передовыми, частью – позади знамен, конники окружали фланги. (4) У Газдрубала середина строя была крепка испанцами; на правом фланге он поставил пунийцев, на левом – африканцев и вспомогательные отряды наемников, пунийской пехоте придал из конницы нумидийцев, а остальную конницу – африканцам на флангах. (5) Не все нумидийцы были помещены на правом фланге, но только конники с двумя лошадьми как опытные наездники в пылу ожесточенной битвы привычно перепрыгивали в полном вооружении с усталой лошади на свежую: так ловки они сами и так выучены их лошади.
(6) Выстроенные таким образом войска стояли одно против другого, и на обеих сторонах надежды полководцев были почти одинаковы: войска ни численностью, ни составом своим не уступали одно другому, но настроение у воинов было очень разное. (7) Предводители римлян, хотя и сражавшихся вдали от отечества, легко убедили своих, что сражаются они за Италию и за Рим: солдаты, понимая, что их возвращение домой зависит от исхода битвы, твердо решили победить или умереть. (8) В другом войске такой решимости не было: большинство в нем были испанцы, которые предпочитали поражение в Испании победе, после которой их поволокут в Италию. (9) При первом же столкновении, едва успели метнуть копья, как солдаты в середине Газдрубалова строя стали отступать, а когда римляне стремительно на них кинулись, повернулись и побежали. На флангах сражались решительнее. (10) Римлян теснили с одной стороны пунийцы, с другой – африканцы; приходилось, словно попав в окружение, отбиваться на две стороны, (11) но когда между неприятельскими флангами оказалось все римское войско, у него хватило сил удержать их разъединенными. (12) Теперь шли как бы два разных сражения; в обоих римляне, которые, разгромив середину вражеского строя превосходили противника в численностью, и мужеством, одержали несомненную победу. (13) Людей было убито множество103; если бы испанцы, едва вступив в сражение, не кинулись врассыпную, то мало кто уцелел бы из всего войска. (14) Конница и вовсе не вступала в битву: когда мавры и нумидийцы увидели, что середина строя не выдерживает натиска, они побежали, оставив фланги неприкрытыми и угоняя с собою слонов. (15) Газдрубал, медливший до самого конца сражения, бежал сопровождаемый немногими. Лагерь его римляне взяли и разграбили. (16) Если среди испанцев и были какие-то колебания, то победа соединила Испанию с Римом. Газдрубалу нечего было и думать о походе в Италию; небезопасно было и оставаться в Испании. (17) Когда это из писем Сципионов стало известно в Риме, то все обрадовались не столько победе, сколько тому, что Газдрубал не сможет прийти в Италию104.
30. (1) Пока все это происходило в Испании, в Бруттии Гимильконом, префектом Ганнибала, после нескольких месяцев осады была взята Петелия105. (2) Пунийцам эта победа стоила многих убитых и раненых, и никакая сила не одолела бы осажденных, но голод их победил. (3) Съеден был весь хлеб, все животные, вплоть до не употребляемых в пищу; под конец жили, питаясь травой, кореньями, молодой корой, сорванными листьями, ели кожу (4) и сдались только, когда уже не было сил стоять на стенах и держать оружие. (5) Взяв Петелию, Пуниец повел войско к Консенции106; город защищался не так упорно и сдался через несколько дней. (6) Почти теми же днями войско бруттийцев окружило Кротон107, греческий город, когда-то богатый, многолюдный, с большим войском, а тогда, после многих и тяжких бедствий, насчитывавший меньше двух тысяч граждан. (7) Защищать город было некому, и враги легко им овладели; горожане удержали лишь крепость, куда некоторым удалось бежать среди суматохи и резни при взятии города. (8) И локрийцы108, преданные своей знатью, отпали к бруттийцам и пунийцам. (9) В этой области только жители Регия109 остались независимы и верны римлянам; (10) в Сицилии началось такое же шатание умов, и даже не весь дом Гиерона устоял: (11) Гелон, старший в семье, не подумал ни о престарелом отце, ни о союзе с римлянами и сразу после Канн перекинулся к пунийцам110. (12) Он поднял бы против римлян Сицилию, если бы его, вооружавшего толпу и уговаривавшего союзников, не похитила смерть, и до того вовремя, что тут заподозрили руку отца. (13) Такие события, по-разному кончавшиеся, происходили в этом [216 г.] году в Италии, в Африке, в Сицилии, в Испании. В конце года Квинт Фабий Максим попросил у сената разрешения освятить храм Венеры Эрицинской, который он построил по обету, который дал, когда был диктатором111. (14) Сенат постановил: пусть Тиберий Семпроний, будущий консул, по вступлении в должность предложит народу назначить Квинта Фабия дуумвиром для освящения храма. (15) Трое сыновей Марка Эмилия Лепида, бывшего консулом и авгуром, – Луций, Марк и Квинт – устроили погребальные игры в честь отца и вывели на форум двадцать две пары гладиаторов112. (16) Курульные эдилы, Гай Леторий и Тиберий Семпроний Гракх, назначенный в консулы и бывший одновременно эдилом и начальником конницы, дали Римские игры, длившиеся три дня. (17) Плебейские игры112a, данные эдилами Марком Аврелием Коттой и Марком Клавдием Марцеллом, повторены были три раза.
