(10) Почти в эти же дни и Бомилькар прибыл в Локры с воинами, слонами и провиантом, посланными из Карфагена для подкрепления. (11) Аппий Клавдий, желая захватить город врасплох, притворился, будто объезжает свою провинцию, стремительно переправил войско в Мессану, пользуясь и ветром, и приливом, и оттуда – в Локры. (12) Бомилькар же оттуда уже отбыл к Ганнону в Бруттий, а Локры закрыли ворота перед римлянами. После многократных попыток Аппий вернулся в Мессану, ничего не добившись.
(13) Тем же летом Марцелл совершал из Нолы, где он поставил свой гарнизон, частые набеги на земли гирпинов и самнитов; он так опустошил их огнем и мечом, что оживил у самнитов память о старых их поражениях149.
42. (1) К Ганнибалу немедленно были отправлены послы от обоих племен; они так обратились к Пунийцу: (2) «Мы, Ганнибал, были врагами народа римского сперва сами по себе – покуда мы могли защищаться своим оружием и своими силами. Когда мы в себе разуверились, примкнули к царю Пирру150. (3) Покинутые им, мы поневоле приняли мир и жили мирно почти пятьдесят лет, пока ты не явился в Италию151. (4) Не столько доблесть твоя и удачливость, сколько твоя необыкновенная любезность и благосклонность к нашим согражданам, которых ты отпускал к нам, когда они попадали в плен152, так нас расположили к тебе, что, покуда ты здрав и благополучен, нам не то что римляне нипочем, но, если только позволительно так говорить, даже разгневанные боги. (5) А ведь ты поистине не только здрав, благополучен, увенчан победами, но присутствуешь здесь и, пожалуй что, мог бы сам слышать, как рыдают наши жены и дети, видеть, как пылают наши дома. И все-таки этим летом нас так и столько раз разоряли, как будто при Каннах победил не Ганнибал, а Марцелл; римляне хвалятся, что сил у тебя – на один удар, и вот ты, словно потеряв жало, оцепенел. (6) Сто лет153 вели мы войну с римским народом, и ни один чужеземный вождь, ни одно войско нам не помогали, кроме разве Пирра, который в течение двух лет скорее усиливал себя нашими солдатами, чем защищал нас своими силами. (7) Не будем хвалиться своим счастьем, но двух консулов и два консульских войска мы провели под ярмом154, а были и еще другие дела, славные и радостные. (8) О бедствиях и тяготах того времени мы можем говорить с меньшим негодованием, чем о том, что происходит сегодня. (9) Великие диктаторы155 с их начальниками конницы, два консула с консульскими войсками входили в наши пределы; после предварительной разведки они расставляли вспомогательные отряды и в боевом строю вели своих воинов грабить. (10) А сейчас мы – добыча одного пропретора156 и маленького гарнизона, охраняющего Нолу; даже не отрядами, а как разбойники, рыскают они в наших пределах беспечнее, чем по римской земле. (11) И причина этому та, что ты нас не защищаешь, а вся наша молодежь, которая охраняла бы нас, будь она дома, сражается под твоими знаменами. (12) Я не узнаю ни тебя, ни твоего войска; а ведь мне известно, что тебе, столько раз разбивавшему и обращавшему в бегство римское войско, ничего не стоило бы покончить с грабителями, которые беспорядочно бродят туда-сюда по нашей земле, напрасно надеясь на добычу. (13) Они станут добычей нескольких нумидийцев, (14) а ты избавишь от римского гарнизона и нас, несчастных, и Нолу, если людей, которых ты счел достойными союзниками, ты не отвергнешь, как недостойных покровительства».
43. (1) Ганнибал на это ответил, что гирпины с самнитами и объявляют о своих бедствиях, и просят защиты, и жалуются, что заброшены и беззащитны – все разом. (2) А надо бы сначала сказать о бедствиях, затем попросить о защите и лишь наконец, ничего не добившись, жаловаться, что напрасно умоляли о помощи. (3) Войско он приведет не в область самнитов и гирпинов, чтобы не стать им, как римлянам, в тягость, но в места, прилежащие к землям римских союзников. Опустошая их, он обогатит свое войско, а от своих союзников отгонит перепуганного врага. (4) Что до войны с римлянами, то если битва при Тразименском озере славнее, чем при Требии, а битва при Каннах славнее, чем при Тразименском озере, то и каннскую битву затмит он победой большей и более славной.
(5) С этими словами и с богатыми подарками он отпустил послов, а сам, оставив на Тифатах не очень большой отряд, двинулся с остальным войском к Ноле. (6) Туда же пришел из Бруттия и Ганнон с подкреплением из Карфагена и со слонами. Разбив неподалеку лагерь, Ганнибал, дознаваясь, понял, что все совсем не похоже на то, что он слышал от союзнических послов. (7) Марцелл не давал никаких поводов говорить, будто он доверяет своему счастью и может необдуманно начать бой: он выходил за добычей после разведки с надежным прикрытием, обеспечив себе отход – все делалось осторожно и предусмотрительно, как будто бы против самого Ганнибала. (8) Узнав о приближении врага, Марцелл задержал войско в городе; ноланским сенаторам он велел делать обходы по стенам и следить за всем, что делается вокруг у врагов. (9) Когда от них к стене подошел Ганнон, для переговоров вызваны были Геренний Басс и Герий Петтий. С разрешения Марцелла они вышли, и Ганнон обратился к ним через переводчика. (10) Он превозносил доблесть и удачливость Ганнибала, унижал величие римского народа, состарившееся вместе с его силами. (11) Если бы достоинства сторон были даже равны, как некогда, все равно тем, кто сам испытал, как тяжела союзникам власть Рима и как благожелателен Ганнибал ко всем пленным италийцам, следовало бы предпочесть союз и дружбу с Карфагеном, а не с Римом. (12) Если бы оба консула со своими войсками оказались под Нолой, они так же не могли бы справиться с Ганнибалом, как прежде под Каннами; конечно же, один претор с малым числом новобранцев не может охранить Нолу. (13) Для ноланцев важней, чем для Ганнибала, возьмет ли он Нолу или она ему сдастся. Ведь он овладеет ею, как овладел Капуей и Нуцерией, а какая разница между судьбой Капуи и Нуцерии, ноланцы знают и сами: город их почти посередине между теми двумя. (14) Он, Ганнон, не хочет предрекать бед, ожидающих город, а лучше поручится: если они выдадут Марцелла с гарнизоном и Нолу, то условия, на которых они заключат дружественный союз с Ганнибалом, продиктует не кто иной, как они сами.
44. (1) Геренний Басс на это ответил: уже много157 лет существует дружба между римским и ноланским народами, в чем до сего дня ни тот, ни другой не раскаивались. Если бы с переменой счастья надо было менять и верность, то им-то менять ее поздно: (2) разве они собирались сдаться Ганнибалу, прося римлян поставить к ним свой гарнизон. С теми, кто пришел охранять их, у них все общее: так будет и до конца.
(3) Этот разговор отнял у Ганнибала надежду на то, что Нола будет ему выдана изменой. Он обложил город кругом, чтобы напасть сразу со всех сторон. (4) Марцелл, увидя, что Ганнибал подошел к стенам, выстроил в городе войско внутри ворот и с большим шумом вынесся из города. При первом же натиске несколько воинов было отброшено и убито; к сражающимся сбежались, уравнялись силы, и началась жестокая битва; она осталась бы в числе самых достопамятных, но сражающиеся были разведены страшной бурей и ливнем. (5) В этот день схватка была небольшой и только дразнила; римляне вернулись в город, пунийцы в лагерь. У пунийцев погибло человек тридцать, смятых при первой вылазке, у римлян – пятьдесят. (6) Ливень продолжался всю ночь до третьего часа158 следующего дня. Обе стороны хоть и жаждали битвы, оставались в своих укреплениях. На третий день Ганнибал послал часть войска пограбить ноланскую землю. (7) Марцелл, видя это, тотчас же вывел из города войско в боевом строю. Ганнибал от сражения не отказался. Между городом и лагерем была приблизительно миля. На этом пространстве – вокруг Нолы сплошная равнина – войска и встретились. (8) Крик, поднятый обеими сторонами, воротил на поле боя, уже завязавшегося, солдат из тех когорт, что ушли пограбить и находились вблизи. (9) Ноланцы добавились к римскому войску; Марцелл похвалил их, поставил как запасной отряд и велел выносить из сражения раненых, но в битву не вступать без его знака.
45. (1) Сражение не давало перевеса ни тем, ни другим, хотя вожди усердно ободряли солдат, а те сражались, не щадя себя. Марцелл велел налечь на врага, побежденного позавчера, бежавшего от Кум несколько дней назад, отброшенного им от Нолы в прошлом году; войско было другое, но командовал он же. (2) У врагов, говорил он, не все в строю; иные разбрелись и грабят, а те, кто сражается, расслаблены кампанской роскошью; они за долгую зиму растратили на выпивки и на девок все свои силы. (3) Нет у них прежней свежести, пропала та мощь и тела, и духа, что преодолела и Альпы, и Пиренеи. Остатки прежних мужей, сражаясь, с трудом держат оружие, едва держатся на ногах. (4) Капуя оказалась для Ганнибала Каннами: там истощилась воинская доблесть, там пришел конец войсковому порядку и повиновению, там заглохла старая слава, там угасла надежда на будущую. (5) Так, ругая врага, Марцелл поднимал дух своих воинов, а Ганнибал на своих накинулся с упреками, еще гораздо более тяжкими: (6) да, он узнает знамена и оружие, которые видел при Требии, Тразименском озере и в последний раз при Каннах, но в Капую на зимовку он привел одно войско, а вывел его другим. (7) Вы ли это, напрягши все силы, еле выдерживаете сражение с римским легатом159, с одним легионом и алой? Вы, перед кем никогда не могли устоять и два консульских войска? (8) Марцелл с новобранцами и вспомогательным отрядом ноланцев уже второй раз безнаказанно будет дразнить нас? И мы не отомстим? Где тот мой солдат, который стащил с коня Гая Фламиния и снес ему голову160? Где тот, кто при Каннах убил Луция Павла? (9) Притупились мечи? Отнялись руки? Или какая другая напасть? Вы привычно побеждали: немногие – многих, а ныне вас много, и вы еле сдерживаете немногих. Храбрые на язык, вы хвалились, что возьмете Рим, если кто поведет вас. Так вот, я хочу испытать вашу силу и доблесть на меньшем. (10) Возьмите Нолу – этот город стоит на равнине – и ни реки, ни моря. Нагруженных добычей, взятой в таком богатом городе, я поведу вас, куда хотите, и пойду вслед за вами.
