«Что вы здесь делаете?» – потребовала она ответа.
«Мы хотели увидеть, как вы уйдете, миледи», – сказал Тэрил со своим грубым почти невразумительным акцентом. – «Мы были очень осторожны и приходили поодиночке и парами». Лузара обрадовано закивала, и не она одна.
«Хорошо, попрощаемся прямо сейчас», – сказала Фэйли решительно. Нет нужды говорить им, как близко они подошли к грани провала всех планов побега. – «До тех пор, пока я не вернусь за вами». – Если ее отец не даст армию, то поможет Перрин. Он дружит с Рандом ал’Тором. Свет, где же он? Нет! Она должна радоваться, что он не дал себя поймать, не дал убить себя при попытке прокрасться в лагерь и спасти ее. Она должна радоваться, и не думать о том, что могло бы его задержать. – «Теперь ступайте, пока вас не увидели и не наябедничали. И никому не говорите о том, что случилось». – Ее сторонники были достаточно осторожны, иначе ее бы уже связали, но среди гай’шайн было слишком много подобных Дэрэйн, и не только среди проведших долгое время в неволе кайриэнцев. Некоторые словно самой природой предназначены для лизоблюдства, куда бы их ни занесла судьба.
Кто поклонился, кто сделал реверанс, а кто и кивнул, словно кто-то невидимый дал им подзатыльник, и с огорченным видом разбрелись в разные стороны. Они в самом деле хотели посмотреть, как она сбежит! У нее не было времени, чтобы тратить его впустую на раздражение. Бросившись к Байн и Чиад, она торопливо описала создавшееся в палатке положение.
Когда она закончила, они обменялись взглядами и поставили корзины, чтобы освободить пальцы для разговора на языке жестов Дев. Она не стала смотреть, так как они явно желали приватности. Все равно, она не поняла бы и половины. Их руки двигались слишком быстро. Огненноволосая Байн с темными синими глазами была ее выше почти на пол-ладони, а сероглазая Чиад – всего на палец. Они были ее близкими подругами, но друг друга они воспринимали как первые сестры, и это создавало связь прочнее любой дружбы.
«Мы позаботимся о Дэрэйн Сайган», – наконец сказала Чиад. – «Но это означает, что вам придется идти в город одним».
Фэйли вздохнула, но тут ничего не поделаешь. Может Ролан уже проснулся. Он мог наблюдать за ней сейчас. Казалось, он всегда тут как тут, едва в нем появилась нужда. Конечно, он не стал бы мешать ее бегству, ведь он пообещал забрать ее, когда сам уйдет. Он не отказывался от надежды, пока она носит белое. Он и его игры в поцелуи! Возможно, он хотел бы продержать ее в одеждах гай’шайн еще какое-то время. Когда мужчины хотят помочь, они всегда думают, что их путь единственно правильный.
Байн и Чиад нырнули в маленькую островерхую палатку, и Аллиандре с Майгдин появились наружу. Для пятерых внутри просто не было места. Майгдин завернула за палатку и вернулась с корзиной вроде тех, что были у остальных. Наверху каждой из корзин были грязные робы гай’шайн – якобы содержимое корзины предназначалось для прачечной, но под ними были спрятаны: платья, которые почти подходили хозяйкам, топорик, праща, бечевка для силков, кремень и кресало, мешочки с мукой, с вяленым мясом и сушеными бобами; соль и дрожжи, несколько монет, которые им удалось найти – словом, все, что пригодится по пути на запад в поисках Перрина.
Галина могла бы вывести их из лагеря, но она не сказала, куда заведут ее «Айз Седайские дела» потом. Им с самого начала следует полагаться только на себя. Фэйли не исключала, что Айз Седай бросит их, как только представится такая возможность.
Майгдин стояла над своей корзиной с печатью решимости на лице, подняв подбородок, в глазах твердость, а на лице Аллиандре играла улыбка.
«Постарайся не выглядеть такой счастливой», – сказала ей Фэйли. Гай’шайн-мокроземцы редко улыбались, и никогда так радостно.
Аллиандре попробовала умерить свою радость, но каждый раз, когда она пыталась прогнать улыбку с лица, та немедленно появлялась снова. – «Сегодня мы бежим», – сказала она. – «Трудно не улыбаться».
«Ты быстро перестанешь, если кто-то из Хранительниц тебя увидит и решит узнать, почему это ты счастлива».
«Вряд ли мы встретим Хранительниц среди палаток гай’шайн или в Майдене», – ответила та, улыбаясь. Несмотря на собственную собранность, Майгдин кивнула соглашаясь.
Фэйли сдалась. По правде говоря, она чувствовала облегчение, даже несмотря на случай с Дэрэйн. Сегодня они сбегут.
Байн вышла из палатки, поддержав клапан для Чиад, которая несла на спине завернутый в одеяло сверток, достаточно большой, чтобы оказаться невысокой сложенной пополам женщиной. Чиад была сильной, но и ей пришлось немного наклониться вперед, чтобы удерживать вес.
«Почему она не двигается?» – спросила Фэйли. Она не боялась того, что они могли убить Дэрэйн. Они строго следовали правилам, а гай’шайн насилие было запрещено. Но то, что находилось под одеялом, по неподвижности могло соревноваться с бревном.
Байн заговорила тихо, с веселой искоркой в глазах. – «Я погладила ей волосы и сказала, что очень расстроилась бы, если б мне пришлось сделать ей больно. Истинная правда, учитывая, сколько тох стоило бы просто ее отшлепать». – Чиад хихикнула. – «Думаю, что Дэрэйн Сайган решила, что мы ей угрожаем. Я думаю, что она будет вести себя очень тихо и неподвижно до тех пор, пока мы ее не отпустим». – Она затряслась от беззвучного смеха. Айильский юмор для Фэйли по-прежнему был тайной за семью печатями. Тем не менее, она знала, что за этот поступок их жестоко накажут. За помощь в побеге наказывали так же сурово, как и за сам побег.
«Я благодарна тебе от всего сердца», – сказала она, «тебе и Чиад, обеим, теперь и всегда. У меня большой тох». – Она легонько поцеловала Байн в щеку, от чего та сделалась почти такой же красной как и ее волосы. Айильцы почти что стыдились проявлять личные чувства на людях. В какой-то степени.
Байн бросила взгляд на Чиад, и на ее губах появилась слабая улыбка.
«Когда увидишь Гаула, скажи ему, что Чиад – гай’шайн у мужчины с сильными руками, и с пламенным сердцем. Он поймет. Я должна помочь ей нести нашу ношу в безопасное место. Да найдешь ты всегда воду и прохладу, Фэйли Башир». – Она слегка коснулась щеки Фэйли кончиками пальцев. – «Однажды мы встретимся снова.»
Подойдя к Чиад, она взяла один конец одеяла, и они поспешно удалились, неся его между собой. Гаул может и поймет, но Фэйли – нет. Она сильно сомневалась, что и пламенное сердце и руки Мандерика хоть сколько-нибудь интересовали Чиад. У него был дурной запах изо рта, и он начинал пить едва проснувшись, если не отправлялся в набег или на охоту. Но она выбросила из головы Гаула вместе с Мандериком, и поставила свою корзину на плечо. Они и так уже потеряли слишком много времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
