сообщить об этом остальным. Этого будет вполне достаточно, чтобы стать признанным инженером, орочьим меком, который в самом деле способен на создание “хитрых штук”.
Будь это не йунцы, а уже взрослые и состоявшиеся в выбранных профессиях орки, будь их побольше и будь среди них мек — то уже очень скоро они бы сгенерировали идею по предназначению “ахрехата”. А самоназначенный мек немедленно воплотил бы эту идею в жизнь с их помощью. Это наверняка бы имело слабое отношение к действительному назначению конструкции, а на выходе бы могло получиться что угодно — от суперскоростного аппарата по покраске тачил в зеленое, до телепортационной камеры. Но это что-то бы, несомненно, заработало.
В заброшенном бункере, освещенные отблесками догорающего огнеметного топлива за спиной, йунцы морщили морды на зеленое свечение и не просто тупили, а находились в стадии созидания. Кто знает, может быть они бы смогли вдруг собрать из древнего хлама неясного назначения нечто, что бы их возвысило, наделило колоссальной мощью и возможностями… Но их отвлекли.
За их спиной раздался неприятный шум, словно тысячи крыс с длинными когтями бежали по бетонному полу, злобно пища и волоча за собой железные ножи.
Ваздакка оглянулся и увидел зеленую стену, усеянную сотнями злобных глазок и крохотных ртов, с острыми иглоподобными зубами. Стена была уже совсем рядом и не оставалось никакого сомнения — она вот вот наброситься и поглотит йунцов!
— Вааааа! — в восторге заорал Ваздакка выхватил одной лапой пулялу а второй запасной шестизаряд. А потом радостно шагнул навстречу опасности и выстрелил в неё сразу с двух лап.
Рядом радостно заорали остальные и присоединились к пальбе. И только Гонгог, хоть и дико хохоча, не торопился пускать в дело свою паджигу Он явно растягивал удовольствие. Струя огня вырвалась из его сопла, когда странная зеленая стена уже почти накрыла йунцов.
Горючая смесь из прометия, сквигова масла и секретных ингридиентов, которые отличались от изготовителя к изготовителю, но сводились, в основном, к выделениям от жизнедеятельности сквигов, воспламенилась с чудовищным ревом. Будь у Ваздакки волосы, они мгновенно бы свернулись от жара. Гонгог повел струей ревущего пламени из сторону в сторону, буквально заливая огнем пространство перед собой и едва не задев Ваздакку, который в последний момент успел шарахнутся в сторону.
Не всем йунцам так повезло, раздался дикий вопль и кто-то стал кататься по земле, пытаясь сбить пламя.
Неведомую опасность огонь не оставил — стена осыпалась горящими хлопьями, разбилась на мелкие потоки и брызнула в стороны от огнемета Гонгога, но добралась до йунцов. В том числе и до Ваздакки.
Тот продолжал палить в приближающуюся “штуку” пока, вдруг, не понял, что перед ним находится. Ваздакка так удивился, что даже перестал стрелять.
Глава 15. Орки во тьме
Есть вещи, не требующие доказательств. Вода мокрая, Император защищает, смерть неизбежна, а орки злобные. В случае с орками есть еще пара вещей — тот, кто мельче, тот слабее, а значит должен подчиняться. Если два примерно равных размерами орочьих вожака со своими бандами сталкиваются между собой, то после небольших прелюдий они наверняка сойдутся в поединке. И за победителем в этом поединке пойдут все бойцы обеих ватаг.
Гретчины в этой системе занимают самый нижний ярус пирамиды статуса — дармовая рабочая сила и смазка для рубил. Еще гретчины выполняют скучные задания — подтаскивают оркам патроны, еду, взрывчатку и “вон ту башку, на броньку повешу”.
В этой стройной, красивой и эффективной системе нет места самым мелким оркоидам, снотлингам. Грот на языке орков — это слабак, мелкий, раб, мясо. Так обычно называют гретчина. Или орка, если хотят оскорбить. Снот — еще ниже. Снотлинг, это зоганый сопляк. Почти пустое место.
Синонимы крайнего ничтожества, эти крохотные существа, которые даже мельче гретчинов, в отличии от всех остальных оркоидов могут показаться не агрессивными и даже не опасными. Именно снотлинги вылупляются из грибницы первыми. Снотлинги культивируют особенно питательные грибы, выращивают сквигов и стаскивают в кучи металлический хлам. Все это у них отнимают гретчины, а у гретчинов орки. Снотлинги не умеют создавать оружие и технику, зато у них есть странное свойство — они вызывают интуитивную симпатию у гретчинов и сквигов. Поэтому сквиги их почти не жрут, а гретчины почти не убивают. Не больше нескольких сотен в день.
Снотлинги настолько ничтожны, что орки их буквально не замечают, словно они окрашены в фиолетовый. Все пинки и зуботычины достаются гретчинам.
Эти снотлинги, трусливые мелкие твари, примелькавшись, перестают замечаться даже людьми, поскольку редко нападают. Полки имперской гвардии редко воспринимают их всерьез, видя в них просто мелких вредителей, нечто вроде орочьего аналога крыс. Разве что крыс, которые воруют не только еду, но и патроны и снаряжение.
Но все же, снотлинги тоже оркоиды. Нельзя этого забывать.
Снотлинги формируют некое параллельное общество, которое не вписано в общество остальных орков. Хоть они и не подвержены влиянию “Вааах”, они вполне могут сопротивляться постороннему вторжению в их ареал обитания. Неважно, какому — будь это люди, ксеносы, гретчины или даже орки.
Просто для этого снотлингам надо собраться по-настоящему огромной толпой. И то, что орки называют “Снот-куча”, не различая в ней отдельных существ, слишком мелких, чтобы быть значимыми, может стать по-настоящему серьезной опасностью. Даже для орков.
И вот, Ваздакка, осознав, что на него нападают жалкие снотлинги растерянно раскрыл пасть смешно квакнув от удивления. И тут же захлопнул её, потому в неё влетел крохотный дротик. Этот был, пожалуй, единственный дротик, сделавший ему больно. Все остальные дротики, камни из маленьких рогаток, крохотные сюрикены из заточенных осколков металла просто отскакивали от толстой шкуры Ваздакки. Ваздакка оправился от первого удивления и снова начал стрелять. Он отчетливо увидел, как мелкий снотлинг, державший на плече однозарядное стреляло смешного калибра, которое у него выглядело как йудишкина базука, навелся прямо на Гонгога. И тут же попал под пулю из пуляла. Снотлинг, превратившись в клочки мяса и кровь, расплескался вокруг, оставив после себя мокрое красное пятно и подрагивающие ножки.
Ваздакка, забывшись оскалился в довольной улыбке и тут же получил заточенным осколком стекла в ноздрю. Ваздакка зарычал, продолжая стрелять в мельтешащие крохотные тени. Правда, без видимого эффекта. Впрочем, он успел сделать еще всего пару выстрелов, как снотлинги добрались до него. Мелкие, светлозеленые
