Нельзя сказать, что Айвор классически красив. У него не лицо, а жопа. Усыпанная веснушками белая кожа и маленький курносый нос. Он высокий (шесть футов и дюйма два), до смешного интеллигентный и жуть до чего высокомерный. И он словно умоляет меня перейти от болтовни к делу, да так, что было бы невежливо с ним не переспать. Его живые голодные глаза так и сверлят меня, пока он сыплет сексистскими шуточками. Он раздает нам бутылки с «Беке» и спрашивает:
– Сколько нужно мужчин, чтобы открыть пиво? – и тут же отвечает: – Нисколько. Она должна принести его уже открытым. – Майк и Айвор громко смеются. И я тоже, хотя уже слышала эту шутку. Фи смотрит на них с осуждением. Ха, да ведь Айвор проводит эмоциональную проверку. Он хочет узнать, на что я рассчитываю. Если я серьезно отнесусь к его оскорбительным шуткам, он решит, что со мной опасно связываться. А если не обижусь и отвечу глупыми остротами, то все в порядке и можно не беспокоиться. Айвор замечает недовольство Фи.
– Не обижайтесь. Нет ничего хуже, чем мужик-шовинист. Хуже только женщина, которая не делает то, что ей велят. – И они снова смеются. Фи это явно не нравится. Я-то готова иметь дело с мужчиной, достаточно честным, чтобы говорить то, что он думает. И все же хорошо бы Майку постараться и поискать подход к Фи. Если бы было можно, я бы посоветовала ему использовать шоколад и комплименты.
Айвору надоело нас развлекать, и теперь он пытается вести со мной более интимную беседу. Он воспользовался моментом, когда Фи пошла в туалет, а Майк к автомату за сигаретами, и посягает на мое личное пространство. Он сидит справа от меня и постепенно ко мне придвигается. Мне некуда отодвинуться, даже если бы захотелось. Потом он кладет левую руку на спинку грязного клетчатого дивана. Так ведут себя тринадцатилетние подростки в кинотеатре.
– Кэс, сколько тебе лет?
– Тридцать три. – На этот вопрос я всегда отвечаю без колебаний. Я довольна своим возрастом. И считаю, что это гораздо почетнее, чем быть, к примеру, двадцатишестилетней или восемнадцатилетней. И сейчас я, конечно, чувствую себя лучше, чем тогда. Только женщины, которые боятся показаться старыми, предпочитают не называть свой возраст, когда им за тридцать. Я не рассчитываю, что после этого он передумает и уберет руки. Все равно я знаю, что не выгляжу на тридцать три. И точно, Айвор удивленно поднимает брови. Он не сыплет дешевыми комплиментами о том, как я молодо выгляжу. Уж он-то понял, как часто я все это слышу. Вместо этого он переводит разговор в нужное русло.
– Когда же ты успокоишься и сделаешь честного мужчину своим другом?
– Честность мне не по вкусу. Друга у меня нет, а замуж я не хочу. – И я самоуверенно улыбаюсь. Айвору повезло, он сразу узнал все, что его интересовало больше всего. Он треплет мое бедро.
– Ты порочная женщина, Кэс.
Это не совсем так. Но можно притвориться, если нужно.
– Так чего же ты хочешь?
Я могла бы ему сказать, что я хочу мира во всем мире. Хочу, чтобы Иззи нашла себе мужа. Хочу, чтобы Джош перестал валять дурака. Хочу, чтобы мама сделала ремонт и чтобы у следующего шоу «Секс с экс» был огромный рейтинг.
– Чего я хочу, я знаю, а тебе предстоит выяснить, – шепчу я, придвигаясь к нему и касаясь грудью его руки. Я понимаю, что это не соответствует традиционному образу скромной женщины. Но вести долгую игру имеет смысл, только если хочешь помучить мужчину. Я этого никогда не делаю. Я люблю бумажные трусики, пластиковые чашки, салфетки, ножи и вилки. Обожаю все одноразовое. Я широко улыбаюсь. Он быстро глотает свое пиво. У него случилась амнезия. Слова «в горе и в радости» и так далее на время стерлись из его памяти.
– Прежде чем вы присоединились к нам, мы с Фи говорили о том, какая я восхитительная любовница. – Мой голос лишен эмоций, словно я говорю об осенней погоде. Этот контраст между страстными словами и арктическим холодом моего тона заставил его член затвердеть. Он не сможет устоять перед таким искушением. Я смотрю на его ширинку, потом в глаза, потом снова опускаю их. Его пристальный взгляд следует за моим. Он краснеет и кладет ногу на ногу. У него точно нет шансов на спасение. – Я люблю все это. Люблю переодеваться, люблю, чтобы с меня слизывали еду. И не боюсь, что от шоколадного мороженого на простыне останутся пятна.
– Встречаемся на улице через десять минут, – говорит он и уходит, не допив пива. Интересно, как он продержится эти десять минут с такой эрекцией, он же сейчас кончит. – Мне нужно позвонить жене. Просто… – Я не даю ему договорить. Мне не нужны его извинения.
– Скажи это ей.
Айвор проявляет нетерпение, слишком явное нетерпение. Его желание быстро взяло верх над нелепым имиджем мачо. Секс победил.
В такси, которое довезло нас до гостиницы, и у стойки портье он старался сдерживаться, – если слово «сдержанность» можно применить к мужчине, который то и дело лижет мне ухо. Вот только кончил он, увы, еще в лифте. Я-то ничего для этого не сделала. Просто присутствовала. Неприятно, но что поделаешь. С тем же успехом он мог скачать фотографии с веб-сайта Памелы Андерсон. Его преждевременное семяизвержение охладило нас обоих. Я, разумеется, осталась неудовлетворенной. Вряд ли такая кульминация подходит для празднования моего взлета в рейтингах. Мы смотрим друг на друга. Лифт останавливается.
– Я восемнадцать месяцев не разговаривал с женой. – Я вздыхаю про себя. Знай я это, и близко бы к нему не подошла. Я смотрю на него. Он улыбается: – Не хочу ее прерывать.
Он снова шутит. Мы оба чувствуем облегчение и разражаемся смехом. Его юмор (назовем это так) спас положение. Не то чтобы этот мужик так уж неотразим, просто мне нравятся люди, которые могут смеяться в трудных ситуациях. Не хочу больше никаких физиологических подробностей, хоть и знаю, что он выложил сто восемьдесят пять фунтов за номер. Могу только помочь ему опустошать мини-бар. К тому моменту, как он открывает номер, нам уже совершенно ясно, что мы не хотим секса. Тем не менее нам обоим нужно снова обрести уверенность в себе. Раньше я никогда не думала о Памеле Андерсон, а теперь не могла избавиться от этой мысли.
– Со мной раньше такого не бывало, – говорит он, оправдываясь и в то же время защищаясь.
– Не надо… не надо ничего говорить, – говорю я и замечаю, что Айвор сидит на краю кровати, обхватив голову руками. Может, он просто пьян, но скорее всего и вправду расстроен.
Сменим-ка тактику.
– Брось извиняться. Все когда-то случается в первый раз.
– Просто в последнее время у нас с женой не очень складывается.
– Давно женаты? – спрашиваю я, закуривая.
– Четыре года.
