– Будь он жив, ты бы стал его учеником – учеником величайшего мага за все существование Ансалона. Ты уже обладаешь одним из его драгоценных даров… И чего бы только не сделал дядюшка для своего любимого племянника?! Лилит заметила огонь, зажегшийся в глазах молодого человека. Она знала: этот огонь в конце концов поглотит его. Черная Госпожа, довольная собой, поднялась и отошла прочь. Теперь она. могла не беспокоиться за пленника: на нем были прочные путы соблазна. И его двоюродный брат будет барахтаться в этих же путах. Именно с тем Властительница и свела их вместе. Лилит сунула руку в мешочек из черного вельвета и наугад достала пригоршню камушков. Бормоча заклинание, она бросила камушки на землю… и вздрогнула: ее догадки были верны. Такхизис должна забрать к себе обоих… и очень скоро. Они обречены.
3. Палантас. Утомительные, но не совсем бесплодные поиски
Полуденное солнце над Бранкальским заливом не знало пощады. Час, когда шлюпка Аши влилась в толчею гавани Палантаса, был самым суматошным. Она в отчаянии крутила головой, не привыкшая к шуму порта, его особенной, непонятной на первый взгляд суете. Огромные торговые галеры терлись о борта не меньших размеров судов-рыболовов. Небольшие портовые баржи, снующие там и сям, то и дело сталкивались с другими судами и суденышками. Столкновения сопровождались отборной, отчаянной бранью и, время от времени, падением с борта или ящика с рыбой, или ведра для трюмной воды. Как нарочно, в этот момент в гавань вошел пароход гномов-механиков, что еще больше усилило неразбериху. Капитаны других судов шарахнулись кто куда, лишь бы подальше от этого смердящего чудища.
Портовый лоцман в особого цвета боте виртуозно лавировал среди всех и вся.
Держа в одной руке рупор, а другой вытирая с лысины пот, он изрыгал проклятия в адрес не желающих ему повиноваться «недоумков» – капитанов. Аша чуть было не повернула обратно. Грубая ругань минотавров, которых она видела впервые, ошеломила ее; судно гномов-механиков, с его страшно коптящими трубами, и вовсе нагнало на нее жути. Она растерялась, не зная, что делать, в какую сторону двигаться. В стороне от портовой толкучки, в маленьком ялике мирно покачивался и удил рыбу пожилой человек. Он заметил растерянность Аши, бросил удить и взялся за весла…
– Не приходилось бывать здесь раньше? – спросил он, подплывая к безвольной шлюпке Аши. Девушка поняла вопрос, утвердительно ответила и в свою очередь спросила, где бы она могла пристать и оставить шлюпку.
– Только не у этих пирсов, – сказал мужчина, посасывая видавшую виды трубку. Затем достал ее изо рта и указал на баржи:
– Дьявольски много фермеров.
В этот момент с кормы на Ашу навалилась скула какого-то судна. Его капитан, свесившись через борт, пообещал вдребезги разнести «коры-то», мельтешившее у него перед носом. Аша в панике схватилась было за весла, но пожилой рыбак остановил ее. Не обращая внимания на то, что ялик немилосердно бросало на волнах, мужчина встал во весь рост и вступил в диалог с капитаном-минотавром.
Из переговоров Аша почти ничего не поняла, так как речь шла в основном о ломке, крошении и перетирке костей, выдергивании конечностей, выворачивании наизнанку… Но в итоге капитан-минотавр ворча дал команду отвернуть руль.
– Задиры и горлодеры, – вновь усаживаясь, заключил мужчина. – Но дьявольски хорошие мореходы. Уж я-то знаю. Ходил с ними… Он с любопытством оглядел шлюпку Аши:
– Отличная работа… Если не ошибаюсь, сделана минотаврами… Где скиталась? Аша уклонилась от ответа. Заступник наказал никому ничего о себе не рассказывать. Она притворилась, что не слышала вопроса, благо ничего не было проще среди царившего вокруг шума – ударов весел о воду, доносившейся отовсюду ругани, криков в рупор портового лоцмана. Поблагодарив мужчину, Аша снова полюбопытствовала, где можно пристать к берегу.
– В восточной части гавани, – сказал мужчина и указал трубкой направление.
– Там есть причал общего пользования… Обычно берут плату за стоянку, но с такими глазками и личиком, – мужчина поцокал языком, – тебя даром пустят. Аша покраснела от стыда и досады и, как ей показалось, едко парировала: да, мужчина был добр, помог ей и заслужил право подтрунить над ее внешностью, но в отношении «платы» и «даром» – ей непонятно, что он имел в виду… Девушка уже разглядела сквозь частокол мачт причал, который в сравнении с общей суматохой представлялся тихим и мирным. Она еще раз (но несколько прохладнее) поблагодарила пожилого человека и повела шлюпку в нужном ей направлении. У причала общего пользования было вполне свободно, поскольку правила ограничивали размеры судов, имеющих право на стоянку. В основном здесь болтался флот, предназначенный для увеселения толстосумов. Аша убрала паруса и подошла к пирсу на веслах. Собрала вещи, одну сумку привязала к поясу, другую взяла на плечо.
Кажется, ничего не забыла. Вылезла на причал, но уходить не спешила. Теперь только шлюпка связывала ее с домом, Заступником, с теми, кто был ей дорог.
Покидая шлюпку, она оставляла за собой целую жизнь. Она вспомнила ночное зарево, и ей вдруг не захотелось никуда идти. На глаза навернулись слезы. Аша все еще держалась за швартов – связь с домом, с прошлым… Переборов себя, она решительно шагнула прочь и тут же на что-то наткнулась. Примерно с уровня ее талии раздался голос.
– Куда это ты собралась, малышка?.. Как насчет стояночной таксы? Аша, смутившись, что ее застали плачущей, торопливо вытерла слезы. Перед ней стоял гном, с серой от пыли бородой, обветренным лицом, глазами-щелками – особенность тех, кто много времени проводит у воды, кому постоянно приходится щуриться от солнечных бликов.
– Таксы?.. Я не совсем понимаю, – сказала Аша, отводя глаза, пряча наивное любопытство, хотя из историй Заста знала о существовании расы гномов.
– Платы за стоянку! Или малышка думает, в Палантасе такие услуги оказывают из любезности… по доброте сердечной!.. Обычная плата, размер которой зависит от срока стоянки. Как долго шлюпка будет находиться у причала – день, неделю, месяц?
– Я… я не знаю, – беспомощно ответила Аша. У эрдов не существовало понятия «деньги». Всем необходимым – а это не так уж много – они обеспечивали себя сами, либо используя ремесленный труд, либо применяя магию. Они никогда ничем не обменивались. Такой поступок приравнивался к грубому, бесцеремонному вторжению во внутренний мир другого. Аша напрягла память, пытаясь воспроизвести подробности рассказов Заста.
– Ты хочешь сказать, я могу оставить шлюпку только в обмен на что-то?
Глаза гнома, ехидно смотревшего на девушку снизу вверх, сощурились еще больше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
