Её светлость тем временем обратилась к папе:
– Очень мило, что ваша дочь сумела привести вас. – Голос у неё был мелодичным, но не слишком выразительным.
– Морли Саймонс к вашим услугам. Крайне любезно с вашей стороны, что вы не возражаете против моего вторжения, ваша светлость. – Отец склонился над рукой леди Гризуолд так низко, как позволял его объёмистый живот.
– Прошу вас, зовите меня Филлис. До вашей дочери, вероятно, уже дошли слухи, что я вовсе не родилась аристократкой. – Она расположилась на диване, чинно скрестив ноги, и подождала, пока мы с папой вновь устроимся в креслах. – Мой отец был почтальоном, а мама работала в прачечной. И хотя я всегда стремилась к более обеспеченной жизни, но всё-таки не забыла о своём происхождении, как можно было ожидать. – Её светлость не добавила: «Так и передайте этим сплетницам», однако было очевидно, что именно это она имела в виду.
– Нам повезло, что вы живёте в наших краях. – Я разглаживала складки на юбке, спрашивая себя, осознаёт ли она, что люди в её присутствии чувствуют себя помятыми уродцами. – Кэтлин Эмблфорт счастлива, что вы принимаете участие в её постановке.
– Она вкладывает душу в спектакль. – Леди Гризуолд поправила диванные подушки. – Это совсем неплохой фарс для любительской сцены. Конечно, изначально, как водится, юмор там и не предполагается, но у вашего кузена Фредди настоящий дар комика. Отличный выбор на роль героя, который не видит за деревьями леса. По счастью, миссис Эмблфорт стоически восприняла открытие, что публика на её спектакле рыдать не будет. Полагаю, она умеет приспосабливаться в любой области жизни. А что ещё остаётся делать, будучи замужем за столь странным человек, одержимым святым Этельвортом? Я ничуть не удивлюсь, если он сейчас сидит как истукан среди монастырских руин. Надеюсь, это всё же не так…
– Уважаемая леди, не стоит обманывать себя. – В папином голосе, исходившем из глубин кресла, слышалась радость человека, сообщающего дурную весть, которая никоим образом его не касается. – Мы с Жизель встретили священника перед вашими воротами. Он катил на обшарпанном велосипеде, из-за него мы чуть не слетели с обрыва.
– Да, Скалистая дорога очень коварна. Странно, что несчастные случаи достаточно редки. – Лицо леди Гризуолд осталось невозмутимым, на нём не отражалось ничего, кроме светской вежливости. – Но вряд ли происшествие настолько расстроило мистера Эмблфорта, что он решил вернуться. Он целыми днями просиживает рядом с нашим домом. Думаю, скоро он начнёт колотить в дверь и просить, чтобы ему в сотый раз показали часовню. Сэр Каспер шарахается от него как от чумы.
– У преподобного вошло в привычку бродить по вашему поместью? – Папа покачал головой и скривил губы, словно чудачества совершенно чужды его натуре.
– Я среди ночи видела его из своего окна. А бедняжка Тимми однажды позвонила в полицию, решив, что в сад забрался грабитель. Вы познакомились с кузиной моего мужа?
Я кивнула:
– Мисс Финчпек впустила нас в дом.
– Да, конечно. Но я подумала, что вы могли принять её за экономку; люди часто допускают такую ошибку. Тимми прожила здесь большую часть жизни. Куда ещё было ей податься? А поскольку первая жена Каспера не возражала против её присутствия, то и мне пришлось приспособиться. – Всё это было сказано совершенно равнодушно. – Я попросила Тимми принести журналы, о которых мы с вами разговаривали, Элли. Вы не возражаете, если я так вас буду называть?
– Разумеется, нет. Мне не терпится узнать, что вы задумали.
– Иметь такую замечательную дочь с такой замечательной профессией! Остаётся только надуться от гордости! – Возможно, папа просто молол вздор, чтобы поддержать разговор, но сердце моё было тронуто, а глаза леди Гризуолд оживились.
– Должно быть, ваш приезд очень обрадовал и Элли, и всю её семью. Вы приехали издалека?
– Из Южной Германии, из деревушки Шенбрунн.
Отец ещё глубже погрузился в кресло, умудрившись прямо на глазах постареть лет на десять. Правда, от рыданий он, к счастью, воздержался.
– Мне кажется, я где-то слышала это название… – Леди Гризуолд подалась вперёд, подперев подбородок тонкими длинными пальцами.
– Ближайший город – Летцинн.
– А Шенбрунн – живописное место?
– Самое прекрасное в мире!
Картинным жестом папа извлёк из кармана белоснежный платок. Я поймала себя на нелепой мысли: а стирала ли ему фрау Грундман, пока он жил в её пансионе?
– Летцинн, вы сказали. – Казалось, её светлость впала в задумчивость. – Возможно, я где-то читала о нём. Там нет церкви? Католической, которая построена после Второй мировой войны? Там ещё знаменитый то ли неф, то ли витражи…
– Увы, до сих пор я редко бывал в церкви. – Папа с такой энергичностью орудовал платком, что на другом конце комнаты заколыхались шторы. – Но теперь мои глаза обращены к небесам и я буду более ревностно соблюдать все церковные ритуалы.
Я затаила дыхание, ожидая, что сейчас он начнёт разглагольствовать о своей недавней потере, но её светлость заговорила прежде, чем папа успел произнести имя Харриет.
– Это не там в недавнем прошлом был скандал, который попал в газеты? Священник скрылся с церковными деньгами и прямиком отправился в Монте-Карло, играть в рулетку? Или это случилось где-то в другом месте?
– Ты не слышал про эту историю, папа?
– Какую? – Судя по далёкому голосу, папа, наверное, витал под самым потолком, но через пару секунд он уже вернулся обратно и сфокусировал взгляд на леди Гризуолд. – Что с одной из церквей Летцинна связано какое-то неприглядное событие? Мы об этом говорим? Надеюсь, это не имеет отношения к церковному хору мальчиков? И речь не идёт о скабрезных надписях на фресках? Моя возлюбленная Харриет была бы глубоко потрясена. Она благоговела перед древностями.
– Папа, леди Гризуолд… Филлис говорит о краже.
– Возможно, пропали вовсе не деньги. – Её светлость пристально посмотрела на папу. – Возможно, это чаша или старинная статуэтка. Я сам не очень религиозна, но, живя здесь, на древней монастырской земле, невозможно не интересоваться церковными вопросами. Однако если вы не слышали ни о чём подобном, значит, я, видимо, что-то перепутала. Тем не менее название Летцинн засело у меня в голове.
И прежде чем папа ответить, добавила:
– Морли, а кто эта Харриет, о которой вы упомянули?
– Богиня всех земных наслаждений! Бриллиант чистейшей воды! Цветок, который не смогли бы вывести лучшие садоводы мира! Простите меня, дражайшая Филлис, но я теряю самообладание, когда говорю о ней.
«Зато никогда не теряешь слов», – сердито подумала я. Нехорошо с моей стороны. Но справедливости ради надо заметить, что я-то пришла сюда по делу, а папа, если случайно не подавится платком, будет битый час изливать потоки слёз. Пока он шумно сглатывал, пытаясь справиться с судорожными рыданиями, я поспешила конспективно изложить суть дела:
– Отец встретился с Харриет в Шенбрунне, и они полюбили друг друга. Но случилась трагедия, и Харриет погибла в дорожной катастрофе. Вчера вечером папа приехал в Мерлин-корт вместе с прахом своей возлюбленной. Исполняя печальный долг, он должен сегодня днём передать урну родственникам погибшей.
– Нет никаких сомнений, что моя жизнь закончилась вместе со смертью моей обожаемой возлюбленной! – не унимался отец, и трудно было найти возможность заткнуть ему рот, не представ в чужих глазах бесчувственной тварью.
Но – о чудо! – её светлости удалось прервать его рыдания.
– Её прах у вас дома?
Интересно, это она поддерживает разговор? Или леди Гризуолд настолько брезглива, что сама мысль о прахе представляется ей отталкивающей?
– Сейчас нет, – быстро ответил папа, прежде чем я успела вставить хоть слово. – Прах моей ненаглядной Харриет покоится на переднем сиденье машины Жизель.
– Такая аккуратная маленькая урночка с очень, очень плотно пригнанной крышкой, – услышала я свой судорожный писк.
– Харриет часто говорила о том, что очень любит езду на автомобиле! – Папины глаза подёрнулись дымкой воспоминаний. Но я знала, что пройдёт всего несколько секунд и он вспомнит, как именно она встретила свою смерть. И мы в подробностях услышим историю о трагической поездке Харриет в Трир.
К счастью, дверь отворилась и в комнату серой тенью скользнула Тимотия Финчпек с пачкой журналов в руках.
– Прошу прощения, Филлис, за задержку, я никак не могла найти журналы.
Её едва слышный шёпот вызвал во мне желание приобрести слуховой аппарат, но леди Гризуолд и головы не повернула.
– Хорошо, Тимми. И не надо стоять с видом мухи, которую вот-вот прихлопнут.
– Они оказались вовсе не в твоей спальне, как ты сказала.
Во взгляде мисс Финчпек мелькнул вызов. Но слабая искра не смогла побороть вселенскую тоску. Глаза Тимотии выглядели столь же унылыми, как и болотная обивка дивана. Дождь за окном полил сильнее, раскат грома засвидетельствовал, что морось может быстро перерасти в настоящую бурю.
