«Сегодня на парах не жди. Приболела. Не заразно, хочешь – приходи. Адр. всё тот же. Грибной отель, оранж. шляпка, 03/03/03».
Надо проведать, решила я, и в этот миг по факультету пронёсся истеричный птичий щебет. Звонок у нас такой, оповещатель-антистресс называется.
Из лекционных залов толпами вывалили младшекурсники и потянулись к лестнице, которая вела в сад. Им – в сад, а мне – на болото. Только дайте лекцию Деуса Нима пережить.
Когда я влетела в аудиторию и бахнула сумочку на парту первого ряда, мои враги наверняка возликовали: Нойта спятила, у Нойты помутнение рассудка. Сначала подрядилась добровольцем по спасению презренных обжор, теперь изменила своей излюбленной привычке дрыхнуть на галёрке. Мы её теряем, ура!
Деус Ним – худой и бледный, как привидение – неспешно вошёл через свою, преподавательскую дверь, прошествовал к кафедре, с безграничным снобизмом сложил папки с материалом, оправил сюртук и высокомерно скользнул взглядом по аудитории.
Меня в мужском костюме он поначалу не признал, решил, новенькая среди года на поток перевелась. Стало быть, и в кофейне на Дворцах меня не заметил. Посмел приравнять Нойту Сарс к простым смертным, хотя рыжая шевелюра, вдобавок нечёсаная, в прежние времена выдала бы меня с потрохами.
Когда же профессор наконец пригляделся, его едва удар не хватил. Голову даю на отсечение – звук, с каким его глаза вылезли из орбит, вполне можно было расслышать.
Вот, значит, что ощущал Ли Фаний Орл, когда ему рукоплескали за виртуозно исполненный трюк с преображением. Триумф, эйфория, превосходная степень гордости. Мне понравилось. Надо будет как-нибудь повторить.
– Студентка Сарс? Вы хорошо себя чувствуете? – кашлянув, спросил ошарашенный Деус Ним.
– Более чем, – ехидно отозвалась я.
– Кому обязан такими переменами? Если он существует в природе, дайте знать.
По аудитории пробежалась волна сдавленного смеха. Заочно нас с профессором наверняка поставили в пару: шепчем что-то, обмениваемся загадочными репликами. Со стороны может показаться, что мы друг другу небезразличны. Впрочем, так и есть.
Между нами не ходят поезда. Не летают самолёты. Не курсируют почтовые духи Неге Ки.
Мы отчаянно ненавидим друг друга.
Поймав мой колючий взгляд, профессор отвернулся, сверился с программой курса и, равнодушный ко всему суетному, завёл разговор о веществах, которые вырабатывают дикорастущие красные папоротники.
А меня поглотила задумчивость. Действительно, кто же это на меня так повлиял? Да неужели сыщик?
Я не избавилась от его костюма при первой же возможности, хотя должна была. Пересела вперёд на нелюбимой паре, хотя наша взаимная с Деусом Нимом неприязнь сохраняла прежнюю остроту. Вдобавок, что удивительно, во мне пробудилась беспрецедентная жажда к знаниям. На последнем году бакалавриата пробудилась, поздновато, конечно. Но факт оставался фактом.
Всего пара встреч с детективом, намёк на возможное повышение – и гляньте, в кого Нойта превратилась! А ведь я никогда не планировала связать жизнь с частным сыском. Ничто меня в эту область не тянуло, скорее, наоборот. Перспектива влиться в ряды ищеек казалась максимально отталкивающей.
Трупы, пороки общества, экстрим на грани безумия, слежка при любых погодных условиях и минимум комфорта. Фи! Не дело утончённым девицам правонарушителей по подворотням ловить. Да и специальность у меня неподходящая, прямо скажем. Растения, экология, клеточные культуры…
Чем я могу быть полезна выдающемуся детективу?
Было сложно понять, что придаёт мне собранности и концентрации. Но Ли Фаний Орл определённо задел какую-то струну в моей бестолковой душе. Мне вдруг стало не всё равно, что он подумает.
Узурпатор, рабовладелец, тиран и самодур. С каких пор его мнение приобрело для меня вес?
По всему выходило, что он манипулировал мной – чрезвычайно тонко и искусно. Очертить дно, на которое ты упал. Показать всю бедственность твоего положения. А затем ненавязчиво обрисовать радугу прогнозов при условии, что ты будешь стараться. Отличный ход. Восхитительный способ стимуляции мозговой активности!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ли Фаний Орл поманил меня пряником, предварительно дав отведать кнута. И мне действительно захотелось преуспеть. В учёбе, в работе, где бы то ни было.
Сегодняшнюю лекцию я конспектировала, как прилежный ботаник (во всех смыслах этого слова). И даже задала профессору несколько вопросов, не боясь показаться дурой.
Профессор, разумеется, был ошарашен. Он попытался остановить меня после занятия (наверное, чтобы спросить, какая заучка меня покусала). Но я сослалась на то, что мне срочно надо на практику, и смылась, не дожидаясь допроса.
Сегодня составить мне компанию на проекте было некому. Кагата захворала, Деус Ним больше не объявлялся. Вероятно, решил не мешать: вдруг во мне наконец-то гениальность открылась?
В воздухе звенели тучи комарья.
Болото полнилось комариным писком, хотя солнце было в зените. Похоже, летучие кровопийцы оголодали настолько, что перестали отличать день от ночи.
Пищите, гады, пищите. Всё равно вам не пробиться сквозь защитную ткань моего сверхпрочного гидрофобного комбинезона.
Я бочком прошлась вдоль стартовой стены в поисках своей координаты. Поросшая лишайником и мхом, стена зеленела над водой, коричневой, как кофейный настой.
Поверхность болота была покрыта ряской, а вдоль береговой линии топорщился хвощ, да кивали головками липкие крипто-житники. Темнели кочки, подрастала травка на осушенных Кагатой квадратных метрах.
Ну, ничего. Скоро и на моей улице (точнее, полосе) будет праздник.
Я утопила руку в кармане комбинезона и нащупала бутылёк с эликсиром, дарующим магию. Откупорила ёмкость, приникла к горлышку, приподняв прозрачный щиток на сафари-шляпе. С предельной осторожностью хлебнула раз, другой. Выпила до самого донца. И потекли секунды ожидания.
Без подстраховки было боязно. Кто его, этого сыщика, знает? Вдруг он мне яд по доброте душевной подсунул? Сыграю тут в ящик, и никто на помощь не придёт. Теперь даже общество злого профессора не показалось бы мне гнетущим.
С другой стороны, он ведь ни в коем случае не должен догадаться, что я принимаю препараты. Это как допинг в спорте: уличён – выбываешь. Глядишь, ещё диплом наш с Кагатой не зачтут, если об эликсире правда всплывёт.
Я настороженно покрутила головой: слежки не было. Никто не стоял, надменно прислонившись к стенке, и не готовился ввернуть сопроводительный комментарий. Вот и славно.
Лучше умереть, чем подставить подругу.
Впрочем, испускать дух мой организм не спешил. Напротив, кровь в жилах будто бы ускорилась, и включился разогрев. Мне стало жарко, что, в общем-то, предсказуемо, учитывая, какой сейчас сезон.
Однако жаром дело не ограничилось. В голове вдруг словно лампочка зажглась. Потянуло петь и приплясывать. Градус настроения уверенно пополз к высшей отметке.
А вот это уже необычно.
Самое время приступать к операции.
Собравшись с силами, я произвела руками череду сложных заученных пассов. Согласно алгоритму, повернулась вокруг оси, привстала на цыпочки и плюнула в жижу. И тотчас точка, куда пришёлся плевок, начала твердеть.
Жидкость испарялась, образуя туманную взвесь. Метафорическая лампочка в моей голове разгоралась всё ярче. Я хлопнула в ладоши, инициируя новый виток осушения, и проделала тот же комплекс движений с плевком в качестве финального штриха. И вновь успех. Пятачок вокруг меня уплотнялся, зарастая мелкой травкой.
Уже очень скоро на моей полосе доминировало зелёное. И ликованию моему не было предела. Смогла! Справилась! Сработало!
Даже комары как будто присмирели. Прониклись уважением, не иначе.
Меньше, чем за сутки, я переплюнула Кагату. Жаль, ей не довелось разделить мой звёздный час. Приболела. Расклеилась. Я вспомнила о её сообщении, закатала рукав защитного комбинезона и взглянула на часы. Потом на небо. Потом снова на часы.
Псаки псито! Ничего себе увлеклась! Обед пропущен, все занятия и факультативы давно завершены. Буфет закрылся. А в желудке космический вакуум, хоть ракету туда запускай.
