Значит, убийца либо живет в этом подъезде, либо пришел из другого через чердак и также благополучно скрылся. Чердачные двери не заперты, его ребята проверяли. Ходи туда-сюда, не хочу. Либо – еще вариант – из подъезда выходил кто-то, на кого попросту не обратили внимания. Свой! Свой выходил!
Надо будет еще раз поговорить с населением. Они часто не обращают внимания на очевидные вещи, считая их несущественными.
Данилов вышел из подъезда и сразу разозлился. Этот наглец – хозяин магазина – снова перегородил проезд своей машиной. Так мало этого, подсунул ему записи с камеры видеонаблюдения, которые ни один компьютер в отделе не захотел прочитать. Данилову пришлось отдавать диски компьютерщикам. А там ведь как? Там вечно все заняты! А как не зайдешь, они в «танки» режутся. Им-то что? Им-то неведомо, что ему три дня отпущено на поиски подозреваемого. Игорек ему, конечно, помогает, но остальных-то разбросали по другим делам.
Вбивая ботинками подсохшую грязь в асфальт, Данилов пошел к зданию ЖЭКа. Машина Филонова была на стоянке. В самом козырном месте – под навесом, где располагался противопожарный щит. Значит, на месте. Вот на ком он сейчас отыграется.
Не получилось. Евгений Леонидович выглядел так, будто доживал свои последние часы. Лицо бледно-желтого оттенка постоянно морщилось от боли, губы корчились, лоб покрывался потом.
– Что с вами? – вежливо поинтересовался Сергей, присаживаясь на удобный стул с пружинящей сетчатой спинкой. – Вам нехорошо?
– Да, мне плохо. Очень плохо. – Филонов припал к горлышку бутылки с минералкой. Высадил половину, отдышался. – Мне так плохо, что вы себе и представить не можете. Внутренности просто выворачивает.
– Пили вчера?
Данилов выразительно покосился на пустые бутылки в углу. Странно, что уборщица не выбросила.
– Она убирает в моем присутствии, – объяснил Филонов, проследив за его взглядом. – Не хочу, чтобы кто-то тут лапал что-нибудь без меня.
– Тоже верно.
– Что у вас за вопрос, Сергей Игнатьевич? – прочитав визитку, спросил Филонов. – Я чем-то могу быть вам полезен?
– На вашем подведомственном участке произошло тройное убийство, – дернул плечами Данилов. Глянул на отпотевшую бутылочку в руках Филонова: – Нет лишней-то?
– Ой, да не вопрос!
Кажется, он даже обрадовался. Согнулся пополам, открыл маленький холодильник, упирающийся ему в коленки, достал бутылку минералки, передал Данилову.
– Всегда держу холодненькую. На всякий случай. – Он хихикнул, но тут же поморщился – Вот отраву продают, а!
Пить надо меньше, хотел посоветовать ему Данилов, насчитав три литровых пустых бутылки. Но сдержался.
– Так вот об убийствах… Они произошли на вашем подведомственном участке.
– А я-то тут при чем? – сразу осатанел Филонов, позабыв про желудочные колики и тошноту. – Я отвечаю за ремонт, состояние кровли, отопление. При чем тут я и убийства какие-то?
– Да не пугайтесь вы так, – хмыкнул Данилов, откручивая пробку минералки. – Вопросы формальные.
– Да?
Филонов недоверчиво покосился на следака. Не нравился тот ему своим спокойствием, очень настораживала его ленивая расслабленность. Насмотрелся Женя на таких, о-го-го! Говорят за жизнь с тобой, покурить предлагают, улыбаются, шутят о бабах, а потом раз – мерзкий вопросец в лоб. Сидишь, только что в штаны не делаешь. А такой вот улыбчивый смотрит на тебя и мысли твои считывает, считывает. И в протоколе строчит.
Не нравился ему этот Данилов. Не лучше прочих многих. Минералку попросил, бдительность притупляет. Скоты они все! Все скоты!
Ох, Мазила! Ох, урод! Вот подставил так подставил. За каким чертом надо было следить за этой парочкой? Вот зачем? Напугать решил? Этот вот приятельски улыбающийся следак сейчас так напугает, что мама не горюй…
– Вы знакомы со Степаном Мазиловым? – как бы невзначай спросил Данилов.
Вот оно! Начинается! Кишки у Филонова свело судорогой. Что говорить-то?! Отрицать глупо, он, Мазилов, не раз свидетелем по всякого рода шкурным делам проходил. Да и сюда Степа не стеснялся приходить. Знакомства своего с ним не скрывал никогда. Урод!
– Знаком, – кивнул Филонов, загораживаясь от следака очередной бутылкой минералки.
– Откуда знакомы? – Данилов хищно улыбался.
– В детский сад ходили вместе, – огрызнулся Филонов. Пожевал посиневшими от боли губами и решил не выпендриваться: – А то вы не знаете! Без конца нас с ним таскаете. Чуть что в городе стряслось, нас с Мазилой тащите. Ладно он, человек все-таки отсидел. Меня-то за что?! Меня-то что в покое не оставить! Я честный, законопослушный гражданин, н-да.
Последние слова ему дались с большим трудом. Если бы братва сейчас услыхала, вмиг решила бы, что Филон ссучился.
А ему-то что, по большому счету?! Клал он на их мнение! Где она братва-то?! В Таиланде пузо греет?! Кинули его одного тут на растерзание волкам позорным. Нарисовались, козлы, а ему теперь отвечай!
– А чего это у вас, у честного и законопослушного гражданина, на участке без конца странные дела творятся?
Улыбнулся ему в самую печень гадкий следак.
– Что вы имеете в виду? Не понял?
Филонов всегда был слаб духом. Ссыклом мать его называла. Он им и был, спорить сложно. Но как-то всегда удавалось выворачиваться. Всегда! Решил попробовать и сейчас, хотя перед глазами плыл туман и душу тысячу чертей вместе с внутренностями выворачивали.
– У вас регулярно куда-то исчезают одинокие пожилые люди. И в их квартирах потом неожиданно селятся какие-то наследники. Это как?
– Вопрос к наследникам.
Филонов заметно расслабился. По этому вопросу их с Мазилой уже не раз вызывали. Доказать ничего не смогли. Все концы подчищены. Пошел он, следак этот!
– Та-ак, понятно. На контакт со следствием идти не желаем. – Данилов швырнул пустую пластиковую бутылку в угол к трем пустым из-под спиртного, решив особо не церемониться. – Странность-то в том, что перед их исчезновением и перед появлением наследников в небезызвестных вам квартирах появлялся Степан Мазилов или его дружки.
– Тогда к ним вопросы.
– Ага! А перед этим они появлялись у вас. Или после этого.
– Законом не запрещено общение со Степаном и его знакомыми тоже. Сидим, выпиваем, девочек можем снять и помиловаться с ними прямо вот на этом вот столе. – Филонов опустил обе ладони на стол, любовно погладил, будто и не стол это был, а женская задница. – Вы ведь что-то про происшествие недавнее хотели уточнить, Сергей Игнатьевич? Спрашивайте. Дела-то у меня стоят. Видели, сколько посетителей в коридоре? Гневаться станут, жаловаться.
Данилов скрипнул зубами:
– Ладно. Коли вам тут говорить неудобно и неуместно, вызову повесткой. Там вам привычнее, думаю, Евгений Леонидович. – Данилов сделал попытку приподняться с удобного стула с удобной пружинившей спинкой.
– Ой, ну что вот сразу! Ну что! – Филонов дернулся всем телом раз, другой, лицо его сделалось еще зеленее. – Любите вы, менты, понты колотить!
– Ага! Вот оно и личико проступило, – улыбнулся ядовито Данилов. – Менты! Понты! Могу привлечь за оскорбление, между прочим, гражданин Филонов.
Женя сердито засопел, разминая пальцами пластик бутылки. Пластик корчился, трещал, каждый звук отдавался противной болью в висках. Но самой основной головной болью был вот этот улыбчивый симпатяга следак. Такой и нож в спину не заметишь как воткнет, и все тоже с улыбочкой.
– Сергей Игнатьевич, ну извините, извините, – Филонов жалко улыбнулся. – Очень плохо себя чувствую, очень! Несу не пойми что. Вы спрашивайте по существу вопроса, спрашивайте. Может, чем и помогу. Хотя… хотя ума не приложу, чем конкретно.
– Что вы можете сказать по существу вопроса? – передразнил его Данилов. – Относительно погибших Лопушиных?
– Что скажу, что скажу…
Филонов надолго задумался. Промолчать о последней их встрече или рассказать? Про то, как нагло себя вел мужик и как удовлетворенно улыбалась баба? Рассказать или промолчать? Так народу в коридоре много было, наверняка кто-то слышал. А если слышал, мог уже и растрепать.
– Противные люди, – решился он со вздохом.
– В каком смысле?
Данилов заинтересованно глянул на Филонова. Если уж и его, афериста с многолетним непрерывным стажем, достали, то парочка действительно была о-го-го какая.
– Очень нехорошие люди, – Филонов стрельнул в него взглядом исподлобья. – Приходили тут ко мне требовать замены отопления. Говорю, на очереди вы, на очереди. Так такой скандал мне тут устроили! Мужик этот обнаглел настолько, что начал требовать радиаторы ему за счет ЖЭКа поставить. Говорю, как я их списывать-то стану? Улыбается, как урод, простите…
Если Лопушин обнаглел, значит, имел какие-то рычаги для своей наглости, тут же решил про себя Данилов. И тебя этими рычагами к стенке припер до такой степени, что заставил сердечные капли принимать после своего ухода. То есть Лопушин знал о каких-то филоновских темных делишках. Либо догадывался, либо знал наверняка. Потому и Мазила на следующий же день со своими дружками у подъезда Лопушиных отирался. Потому и по пятам ходили за супружеской парой, устроив им акт устрашения, чтобы рты не разевали где не надо.
