— Какой-то он не съедобный.
— Это лиайта. Попробуй.
Марина чуть нажала на стручок, выдавив несколько капель. На языке капли припекали, белым перцем с молочным привкусом.
Пока они ели, она обдумывала услышанное. Поужинав и убравшись, они растянулись на одеялах, которые Виларрия достала из кожаной сумки.
— И что было дальше?
— Ничего. Нас переправляли на таком же корабле, как мой. Один из матросов решил, что я достаточно взрослая, чтобы познать любовь. Брат вступился, его убили, а меня выкинули за борт.
Женщина посмотрела на костер, лицо затуманилось.
— И вот, барахтаясь в воде, увидела атоллы. Не эти. Доплыла до них, так и осталась жить. Ты совсем засыпаешь, — заметила она, видя, как Марина изо всех сил старается не уснуть. — Завтра поговорим, спи.
Марина не возражала, часы упражнений в воде кого угодно усыпят. Хотя, похоже, на Виларрию это правило не распространялось, она продолжала сидеть и смотреть на горящий костер.
Следующие дни они так больше и не поговорили.
Тренировки разбили на занятия на суше и в воде. Сначала Виларрия показывала движения на суше, затем, чтобы процесс шел быстрее, связывала им запястья лентой и, соединив их, они шли в воду. Там руки Марины становились продолжением ее рук. Некоторые движения были настолько сложны, что повторить их без этого способа было бы невозможным. К вечеру Марина изматывалась так, что поев, она сразу же засыпала не в силах вести светские беседы.
У нее не все получалось, но основные движения она выучила быстро и то, что делали с водой музыканты на Арене, уже смогла бы сделать легко. Но до мастерства Виларрии было еще далеко. Та показывала разные возможности, начиная от простых приемов перемещения воды в воздухе, ударов волнами до изумительной красоты подводных фигур. В ее руках вода послушно меняла структуру.
Свет искрился в каплях, отражаясь и переливаясь подобно алмазам. Эти алмазы она с кажущейся легкостью превращала в кристаллы снежинок самых невероятных форм и размеров. Особенно эффектно это выглядело под водой — снежинки, группируясь в изящные арки, троны, достойные королей сады, в которых замирала душа от красоты. И когда Марина поднимала голову, глядя на протирающуюся водную гладь, за которой начиналась воздушная среда, и тонул, тускнея и отражаясь, солнечный диск над Овингой, она искренне жалела, что у нее нет жабр.
А на четвертый день появились русалки.
Они приплыли днем и радостно махали им, не приближаясь, загорая на пляже соседнего атолла. Все имели светлую кожу с синеватым оттенком, покрытую местами тончайшим слоем чешуи, разглядеть которую сразу невозможно. Казалось, кожа переливается и блестит на солнце. И только проведя по ней пальцем, можно почувствовать некоторую ребристость поверхности. От глаз с поволокой трудно было оторваться. Волосы прямыми и жесткими, как деревянные веточки сероватых и зеленоватых оттенков. Но стоило русалке провести на отмели пару часов, как те меняли цвет, становясь схожими с человеческими.
— Они знают тебя? — спросила Марина, не в силах оторваться от разноцветных бьющих хвостов.
— Да, — Виларрия провела рукой, делая сложный пирует, поднимая руки из воды. Та просела на полметра вокруг нее.
— Они не опасны? — Марине было уже не до занятий. Она с любопытством глазела на сказочное чудо.
— Как правило, нет. Они бывают не в себе. Но сейчас нет.
— А у них есть города? — не унималась она, выбираясь из воды на берег и неотрывно глядя на них.
— Они кочевники. Плавают вслед за теплыми течениями. Не слишком общительные, но бывают игривыми. Могут заиграть до смерти. Забывают, что мы люди. И они плохо видят вдаль, так что если боишься, не приближайся.
— И сколько они вот так, без воды?
— Пять-шесть часов, я больше не видела. Они не знают наш язык, но бывают довольно полезны. Например, могут предупредить о приближающихся бурях.
— А между собой? У них же есть семьи…
Виларрия посмотрела на них, растягиваясь на песке.
— Ты как ребенок, — произнесла она, а потом вдумчиво, расстроено сказала:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— То, что ты видишь, одичавшие остатки. Умирающий народ. Никто не знает, что случилось. У них еще есть маленькие деревни. Но Ру видел огромные руины некогда великих подводных городов.
— Ру?
Виларрия улыбнулась так тепло, что стало ясно, что это кто-то очень близкий.
— Увидишь, — загадочно пообещала она и закрыла глаза. Лицо ее просветлело.
Молодой, мускулистый, крупный с зеленым хвостом и такого же цвета чешуйками на груди, тыльной стороне рук и щеках, мужчина. У Ру были темно-каштановые волосы до лопаток и взгляд с поволокой.
Он напугал ее, когда через пару часов Марина оттачивала сложное вращение, пока Виларрия собирала фрукты. На атолле росло довольно много деревьев. И пока Марина усердно добивалась от воды послушания. Та, взбесившись, встала стеной, закрываясь куполом над ее головою. Растерявшись, она порывисто тянула руки вперед, стараясь разрезать его, но он упрямо срастался. Пока неожиданно сильно не просел над головою, грозя потоплением. Вода отхлынула на полметра понизу, и купол потеряв жесткость, обрушился на нее, затягивая в воду. Она вынырнула, хватая воздух.
В воде стояла улыбающаяся Виларрия и смотрела сквозь Марину, опуская руки. Та обернулась, увидела юношу, он смеялся. На правой лопатке виднелась татуировка золотисто-зеленого дракона. Затем он проплыл мимо Марины и жарко обнял Виларрию, страстно целуя.
— Я скучала, — шептала та, прижимаясь к нему. Потом повернулась к Марине.
— Знакомься, это Ру. Ру, это моя ученица Мар, — представила она их. Не то чтобы Марина смутилась, но чувствовала себя неуютно от исключительной наготы.
— Я видел, — голос у русала оказался мягким.
— Ру прекрасно владеет магией воды, — гордо сообщила Виларрия, не отпуская юношу и ласково гладя его по груди. — Думаю, тебе с ним, будет интересно потренироваться. А сейчас извини нас.
Она улыбнулась и обняла Ру за шею со спины, прижимаясь. Они поплыли куда-то в сторону от атолла, где, примерно в километре, была еще одна коса. Вернулись они через несколько часов довольные и счастливые.
Вечером, сидя у костра вдвоем с Виларрией, Марина спросила:
— Как вы с ним познакомились?
— На атолле, — Виларрия откусила кусочек коралла. Сегодня у них был ужин из ракообразных и кораллов.
— Когда я спаслась, то стало понятно, что мне предстоит там жить, пока меня не заметят и не подберут. И где-то месяца через три, когда я освоилась и смирилась, меня нашел Ру. Давно это было.
— А отчего он не такой, как все?
— Он и еще несколько русалов — последние из рода. Они не знают, почему их народ теряет магические способности. Но я тебе скажу, что отсутствие магии убивает стремление их к развитию и жизни.
Виларрия замолчала, глядя на костер.
— Помнишь, ты спрашивала про корабль? — вспомнила она, находясь в плену воспоминаний. — Его поднял Ру, с соплеменными. Протейма жестока и добра.
— Скажи, а вы когда, делаете это… — Марина покраснела, но все же продолжила: — Как вы делаете?
Виларрия удивленно уставилась на Марину.
— Ты про что? — но улыбка уже начала пробиваться на ее лице.
— Ну, у него же хвост. Как? — Марина окончательно смутилась.
— Он икру мечет, — захохотала она, больше не в силах сдерживаться от смущения и непонимания на лице девушки. Просмеявшись сказала: — У мужчин на Овинге есть крайняя плоть?
Марина кивнула.
— У русалов она не крайняя.
— Так он что, втягивает? — попыталась представить, как это работает.
Виларрия снова захохотала.
— Да, втягивает.
— А что за татуировка у него?
— О! Это его дракон.
Она помолчала, перестав улыбаться, с тревогой вглядываясь в море и ночное небо.
— Завтра я поплыву обратно, нужно забрать груз и отдать товар. А ты оставайся с Ру и постарайся запомнить все, что он покажет. Жаль, что так мало времени на этот раз.
