скорее к своим и сказал, что слышал. На другую ночь другой подошел послушать, что делает угольщик. И так как угольщик, как полагалось, уже сытно поел, то сказал, как и прежде: «Второй прошел». Вор убежал к своим и рассказал услышанное. Когда на третью ночь пришел третий, он сказал: «А это пришел третий, и последний». Тогда все трое вместе пришли к угольщику, принесли ему сокровище, одарили его богатыми дарами и попросили, чтобы он не говорил про них и чтобы найденное сокровище возвратил князю. Когда он на другой день отнес его князю, тот щедро его наградил. С тех пор и до конца жизни его чтили, как прорицателя.
Это — сила судьбы, которая — не зря говорят — смелому сопутствует, и людям, решившимся на отчаянный поступок, приходит на помощь[138].
113. О МИНОРИТЕ[139], ОТ КОТОРОГО ЗАБЕРЕМЕНЕЛА МОНАХИНЯ
Один монах пришел в монастырь дев-весталок. После того, как они его приветливо приняли, он, в благодарность за это, стал проповедовать веру и учение Христа. И так как своим красноречием он укрепил их в добродетели, то на ночь они его, как очень почитаемого человека, поместили в своем общем дормитории. Когда наступила глубокая ночь, монах стал громким голосом кричать: «Не совершу, не совершу, не совершу!» Разбуженные монахини подошли и стали утешать брата, спрашивать, отчего он кричит и плачет. Он сказал: «С неба был глас: „Насладись объятиями одной из молодых монахинь, чтобы она родила епископа“, но я, конечно, наотрез отказался». Поняв это, сестры привели ему молодую монахиню. Она, увидав монаха, стала стыдливо отказываться и отнекиваться. Видя это, сестры-монахини сказали, что каждая из них согласится, если от них такое потребуется. Наконец, она покорилась и, по прошествии некоторого времени родила дочь. Обвиненный монах сказал: «Она не соглашалась добровольно и не повиновалась воле божьей, поэтому в наказанье родила дочь».
114. О НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ
Раньше я обличал высокомерие, жадность, или постыдную завистливость некоторых людей, потому что священство и бенефиции (как говорят) даются по большей части самым неученым, тем, которые обычно покупают их подарками и лестью, в то время как ученых людей презирают и не позволяют им возвыситься. Теперь я еще раз покажу, что проистекает из их невежества.
Пастырское попечение об одной деревне было поручено грубому и невежественному священнику. В то время, когда он собирался хоронить одного человека, застигнутого в любодеянии и заколотого мечом, неожиданно к нему пришел соседний священник. Он посоветовал испросить на это позволения епископа. Священник — глупая голова — послушался совета и, придя к епископу, сказал, преклонив колена: «Proficiat venerabilem patrem! Епископ промолчал и с негодованием посмотрел на него. Тогда тот снова: Proficiat venerabilem patrem. Joannem de Luterbach est mortuum, non elatum, non chrismatum (id est oleo unctum) non sepultum, sine lux, sine crux et sine deus»[140]. И так как он больше ничего не знал по-латыни, то сказал: «Herr, sol ich in den Kirchhoff graben?». Это значит: «Отче, можно мне его похоронить на церковном кладбище?» Епископ ответил: «Нет». Священник: «Почему?» Епископ: «Кто тебя рукоположил (я воспользуюсь этим церковным словом) в пресвитеры?» Священник ответил: «Ir herr», — это значит: «Вы, отче». Ему епископ: «Когда?» Священник на это спокойно сказал: «Herr, wissendt ir, do ich euch die X guldin gab». Это значит: «Отче, Вы сами знаете, — ведь я тогда Вам дал десять гульденов». (Наши ведь обращаются к одному человеку на «Вы», если он старше, или если его очень почитают, а по-латыни так не говорят.) Так был посрамлен епископ.
115. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
Был и другой, который пообещал дать епископу сто овец, если тот рукоположит его в священники. Епископ согласился. После того, как тот добился своего, он пришел к епископу и принес ему сто яиц. Епископ сказал: «Ты же обещал мне овец, а не яйца». Тот ответил: «Невелика разница между — ves и — va (т. е. между oves и ova)[141], и я ее не знал. Ты сам виноват, что не сумел поосторожней сторговаться со мной. Если б я был учен и достоин занять это место, то не обещал бы тебе ни яиц, ни овец»[142].
116. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ
Один невежественный и грубый священник — у нас говорят: капеллан, — придя к больному для помазания, увидал у него пучки пакли, которые, как водится, были приготовлены для вытирания помазанных мест. И так как священник не знал твердо, для чего эта пакля предназначена, то, наконец, решил, что ее надо дать больному. Поэтому, разделив ее на три порции, он сказал: «Открой рот!» — и засунул ему в горло первую порцию, которую больной проглотил с большим трудом. После этого больной сказал священнику: «Владыко милостивый, сколько там еще осталось?» Тот ответил: «Две». Больной в ответ: «Если я должен буду проглотить еще одну, то мне верная смерть».
Это произошло в городе Шорндорфе.
117. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
В городе Кальве некий священник пришел к больному для помазания и взял с собой священное масло. Больной ему сказал: «Налей мне его во флакончик, повесь над кроватью у изголовья и приходи попозже, потому что сейчас этого сделать нельзя». Священник согласился и ушел. Когда он вернулся, тот сказал: «Владыко милостивый, все в порядке, я уже выпил». Священник ему: «Да благословит (чтобы сказать по-церковному) дьявол твою жадность!»
118. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
Другой неученый священник вел очень дурной образ жизни. В этом году он был осужден на вечное заключение за то, что при помазании у одного больного членов, которые грешили, он начал помазание с его половых органов. Больной сказал ему: «Если надо помазывать те члены, которые грешили, то дай, прошу тебя, сюда побольше масла; ибо здесь самый грешный из моих членов».
119. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
Другой, которого я знаю, поднял тело господне вниз головой. Когда его спросили, почему он так поступил, он сказал: «Я боялся, чтобы у него не свалились штаны»[143].
120. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
Другой священник во время проповеди сказал, что у него три члена, и большим, самым длинным он хочет коснуться женщин (он хотел сказать, как полагается, что проповедь делится на три члена, и особенно жестоко он нападает и больше всего будет говорить о женщинах). Услышав это, крестьянин позвал свою жену: «Выйдем вместе из церкви, моя Грета, пусть священник коснется дьявола своим членом, к тебе он сегодня ни за что не прикоснется».
121. О МОНАХЕ
Я слышал проповедь одного монаха из ордена миноритов. Он проклинал роскошные одежды и бесстыдство и, наконец, заключил: «Любовники в
