Хотя союзницей англичан стала безветренная и туманная погода, их потери были значительны. Из 861 судна, привлеченного к эвакуации, 243 были потоплены, главным образом в результате ударов с воздуха, а часть – после атак торпедных катеров и малых подводных лодок. Из 39 участвующих в операции английских эсминцев 6 были потоплены и 19 повреждены; были также выведены из строя 3 французских эсминца. И все же не менее 240 тыс. человек были успешно эвакуированы из порта гавани и еще 90 тыс. – с побережья к востоку от города. В упоении победой немцы не обратили на это внимания. Если бы большая часть этих войск была взята в плен, на создание новой британской армии потребовались бы годы. Это могло бы значительно изменить ход войны.
Промах в Дюнкерке и другие упущенные возможности значительно обесценили победу на Западе. Да и в других аспектах достигнутый успех использовали не полностью.
Историк Л. Дегио писал: «Триада, состоящая из дерзкого руководства, хорошо организованного оружия и дисциплинированного личного состава», за шесть недель привела Германию к Атлантическому побережью и к порту ее самого главного и самого твердого противника, «после чего Германия переступила привычные границы ее континентального опыта». Ее военное руководство, до сих пор столь решительное, заколебалось и стало действовать неуверенно, не использовало недолговечные плоды победы ни для установления прочного мира, ни для решительного наступления на своего могущественного морского противника.
В отличие от своего генерального штаба Гитлер с самого начала верил в быструю победу над Францией, однако совершенно очевидно, что у него не было никаких идей относительно того, как вести войну дальше. Он не проявил никакого желания обсудить дальнейшие действия со своими политическими и военными советниками и не предложил никакого плана действий в новой ситуации, сложившейся после разгрома Франции. Он оставил без внимания действия Италии, когда 10 июня 1940 г. она вступила в войну неподготовленной, но полной неясных амбиций. Поскольку Гитлер полагал, что война уже выиграна, он готовил торжественные победные речи и планировал триумфальные парады вместо того, чтобы продолжать боевые действия и урегулировать отношения с Францией. Глубоко заблуждаясь относительно сил противостоящего соперника, он не воспользовался создавшейся передышкой и в течение лета 1940 г. допустил усиление политического и военного вакуума вокруг Германии. Тем временем Великобритания, под энергичным руководством Черчилля, использовала временное затишье в военных действиях для лечения ран и накопления сил в ожидании дня, когда она сможет начать неизбежное контрнаступление. Это был классический пример живучести морской державы, которая сохранила свои важнейшие коммуникации и, в отличие от континентального государства, всегда имеет необходимое время на восстановление сил. Что касается Германии, то она не сумела наверстать время, потерянное в драгоценные летние месяцы 1940 г. Самое позднее, именно тогда она проиграла войну. Ее армия бездействовала, военно-воздушные силы натолкнулись на свой «Верден». Германия не сумела направить свои, а также Италии, экономические и военные ресурсы против растущей опасности со стороны английской морской мощи.
ПЕРСПЕКТИВЫ ЛЕТА 1940 ГОДАСуществовало несколько возможностей извлечь пользу из блестящих успехов в норвежской и французской кампаниях и последующего серьезного изменения стратегической обстановки. Лучше всего было бы заключить мир, и настоящий государственный деятель так бы и поступил. Этот ход должен был соответствовать интересам Гитлера – не говоря уже об интересах «его» народа, – поскольку он всегда утверждал, что любого конфликта с Великобританией нужно избегать. Тем не менее никаких серьезных усилий, чтобы заключить мир, сделано не было; вялое предложение, сделанное во время выступления в рейхстаге 19 июля 1940 г., было совершенно недостаточным для начала серьезных переговоров. Более того, сомнительно, удалось бы достигнуть успеха при более искусном подходе, поскольку, захватив Богемию и Моравию весной 1939 г., Гитлер пустил на ветер изрядную долю своего политического капитала. Италия также добавляла проблем, ведь основным принципом военной политики Англии, руководимой Черчиллем, была ликвидация национал-социализма и милитаризма. Искреннее предложение мира с гарантиями для Франции по крайней мере показало бы миру, что Германия не ищет конфликта с Западом и полностью сознает свою ответственность в Европе[20].
Поскольку Германия не предприняла никаких реальных шагов для заключения мира путем переговоров, то единственным способом заставить Англию пойти на переговоры было применение военной силы. Теоретически для этого можно было использовать любые из перечисленных ниже методов (по отдельности или в комбинации):
вторжение на Британские острова;
тотальная воздушная война с целью уничтожения военно-промышленного потенциала и морального воздействия на население Англии[21];
нарушение торгового судоходства;
ликвидация позиций англичан в Средиземном море и на Ближнем Востоке.
Высадка в Англии массированного десанта, обещавшая перспективу быстрого окончания войны, была в принципе «окончательным» решением, однако она требовала, чтобы в зоне боевых действий Германия обеспечила господство на море и в воздухе. Однако поскольку англичане получили время на укрепление обороны, то перспективы на проведение такой операции ухудшались.
Тотальная воздушная война, согласно не проверенной в деле теории Дуэ, предполагала, что Германия обеспечит господство в воздухе над большей частью Британских островов.
Нападение всеми морскими и воздушными силами на английские морские коммуникации сулило хорошие перспективы окончания войны в разумные сроки и, конечно, препятствовало бы восстановлению боевой мощи Великобритании. Единственной предпосылкой для такого метода борьбы было господство на море и в воздухе в своих прибрежных водах и способность ВВС и ВМС наносить внезапные разрушительные удары по многочисленным «болевым» точкам Англии.
Обеспечение господства Германии на Средиземном море не имело бы прямого влияния на Великобританию, но уравновесило бы слабость Италии – «мягкого подбрюшья Европы» – и открыло безопасный маршрут в Абиссинию через Египет. Оно также предоставило бы большие возможности для действий на Ближнем Востоке, особенно учитывая позиции французов в Сирии и прогерманскую ориентацию арабских стран. Если бы можно было привлечь Испанию в партнеры по «Оси Берлин – Рим», то тогда Средиземное море, оказавшееся в руках стран Оси, стало бы перевалочной базой Южной Европы, а широкий пояс Сахары превращался в мощную преграду, прикрывавшую его с юга. В этом случае Германии было бы достаточно занять сильными гарнизонами два ключевых пункта – Гибралтар и Суэц. Мобильную ударную группу, находящуюся в полной боевой готовности, можно было бы расположить где-нибудь в центре региона; при необходимости ее можно было бы быстро перебросить по воде в любой конец Средиземного моря. Итальянские военно-морские силы могли бы действовать по выбору в Атлантике или Индийском океане. Но следует помнить о том, что во всех своих прошлых войнах Англия никогда ни перед чем не останавливалась, чтобы сохранить свое господство в Средиземном море.
Заключая перемирие с Францией, руководство Германии даже не рассматривало те возможности, которые давал средиземноморский вариант. Стратегически Муссолини был совершенно прав, предлагая осуществить оккупацию Туниса и некоторых портов Северной Африки, находящихся к западу от него, а также острова Корсики; однако за 14 дней, что Италия участвовала в войне, он абсолютно ничего не сделал, чтобы подготовить выполнение этих планов. Под влиянием успехов немецкого оружия он вдруг решил ввязаться в дело и во всеуслышание объявил о своей концепции: оборона на всех сухопутных фронтах и энергичное наступление на море и в воздухе. Но это были пустые слова. Вопреки своим собственным словам, он предпринял наступление только во Французских Альпах, причем в неблагоприятной в политическом, стратегическом и географическом отношении обстановке, да и поражение Франции было вопросом нескольких недель. Он не пытался форсировать пролив Бонифачо и высадиться на Корсике, не предпринял наступления из Триполитании в Южный Тунис. Его флот остался пассивным, даже когда 15 июня французские корабли обстреляли ряд объектов в Генуе и на побережье Итальянской Ривьеры, а 21 июня совершили набег на Бардию в Киренаике.
Отвергнув все требования Муссолини, Гитлер, в соответствии с условиями перемирия, сохранил за правительством Виши маршала Анри Филиппа Петэна Южную Францию, Северную Африку и французские колонии, а также разрешил содержать небольшую армию во Франции и колониях. Французский флот подлежал разоружению в портах, а морские базы в Тулоне, Бизерте, Аяччо и Мерсэль-Кебире – демилитаризованы до окончания военных действий Германии и Италии против англичан. Франция сохраняла несколько крейсеров и меньших боевых кораблей для защиты своих колониальных интересов. Германское правительство официально заявило, что оно не имеет намерений использовать французский флот, за исключением нескольких сторожевых кораблей и подразделений тральщиков, которые должны были быть возвращены после ликвидации оборонительных минных заграждений в Бискайском заливе.
