которых способны творить подобное.
Я глубоко задумалась, отчего совершенно не заметила, как Шейн закончил говорить по телефону и встал у меня за спиной. Его горячая ладонь скользнула по моей шее, ключицам…
— О чем думаешь? — густой рокочущих голос Шейна прозвучал прямо у меня над ухом, от вибраций которого я ощутила сладкий и покалывающий фриссон.
— Думаю о том, как все это невероятно сложно, но в то же время потрясающе, — я покрутила брошюру в руке, обращая на неё внимание Шейна.
— Я рад, что хоть кто-то понимает, насколько непросто это все даётся, — Шейн вышел из-за моей спины и стал медленно вышагивать вдоль кабинета. — Чаще всего я слышу: «О, Шейн, какая у вас крутая и креативная работа! Можно делать все, что только придет в голову! Вот для меня руководить — это так утомительно. А у вас — совсем другое дело. Кругом творческие люди, творческий процесс. И обычная рутинная работа руководителя превращается во что-то такое же творческое и увлекательное!» — приговаривал Шейн смазливо и приторно, имитируя чей-то заносчивый тон.
— Иногда начинаешь понимать другого человека, только лишь тогда, когда побываешь в его шкуре, или увидишь его жизнь изнутри, — вздохнула я.
— Знаешь, меня окружает так много людей, но все они чужие. И чем больше людей появляется рядом со мной, тем более одиноким чувствую себя. Цинично будет говорить, что небогатым людям живётся легче. Но, от части, это действительно так. Не нужно притворяться всегда счастливым, успешным и довольным жизнью. Не нужно улыбаться и вести беседу о сотрудничестве с тем, кого хочется схватить за волосы и шлепнуть лицом об стол. Можно окружить себя людьми, разделяющими твои интересы, с которыми тебе будет хорошо и спокойно. И чтобы встретить таких людей, не нужно прикладывать много усилий. Не нужно быть хорошим психологом, чтобы распознать, где истинные чувства и мысли человека, а где лесть и обман, — с каждой фразой я слышала все больше грусти в голосе Шейна.
— Понимаю. Но бизнес есть бизнес, здесь от неприятных, но влиятельных людей никуда не деться. Но ведь ты в состоянии окружить себя теми, с кем тебе будет приятно общаться вне рабочей обстановки? — мне казалось, что я говорю очевидные вещи, которые Шейн, почему-то, не понимает.
— В том-то и проблема. Раньше, когда я ещё учился в Миннеаполисе, у меня было пару хороших друзей, по-настоящему хороших. Им плевать было на мой материальный статус. Остальные же были рядом только ради выгоды. Но со временем я начинал это понимать и когда намекал им на это — они быстро отсеивались. Сейчас ввиду того, что большая часть моей жизни — это бизнес, то и общаться приходится лишь с теми, с кем веду дела. У меня просто нет времени на поиски настоящих друзей. Нет времени отсеивать паршивых овец. Хотя нет, не так. Желания просто нет. Надоело разочаровываться.
Я заглянула в лицо Шейну. Привычный лукавый прищур спрятался за грустью, или даже болью. И только сейчас я увидела совсем другого Шейна.
Я смотрела на него другими глазами, избавившись от призмы прежнего субъективного восприятия. И теперь я была полностью убеждена, что передо мной не сынок богатенького папы, который живет на всем готовом и берет от жизни все, не прикладывая для этого никаких усилий. Не легкомысленного красавчика, клеящего всех девчонок без разбора. Сейчас я видела серьёзного и ответственного молодого человека, который умеет принимать важные решения. Но такого ранимого и такого одинокого.
Я начинала понимать, какую цену он платит за свой успех. Безусловно, дело начал его отец. Он развил его до нынешнего уровня, вложив все свои силы, время и энергию. Но Шейн уверенно подключился к работе и выполняет ее. Он не отказался от бизнеса отца, в отличие от брата.
Легко ведь отказаться от всего и лишь пожинать плоды. Легко сказать «я хочу идти своей дорогой и не касаться твоего дела». Труднее вникнуть в то, что построено не тобой, разработать план дальнейших действий, чтобы дело процветало дальше, выходило на новый уровень. А не топталось на одном месте и, в конце концов, рухнуло от давления конкурентов.
Все мы не вечны. И когда-нибудь глава бизнеса уйдёт из жизни. Но у него должен остаться достойный приёмник, который грамотно сможет управлять делом самостоятельно. В ином случае, все усилия и труды, совершенные основателем, будут обесценены, обезличены и развеяны по ветру. Ведь все, что мы делаем — мы делаем не только лишь для себя, но и для наших детей, для нашего рода.
— Ну, а что насчёт меня? — всплыл вопрос в моей голове после глубоких раздумий. — Почему сделал исключение?
— Если все вокруг замело снегом, то под ледяной глыбой не увидишь подснежник. Но если все же удастся раскопать его, то этот прекрасный цветок уже точно не перепутать ни с чем, — до жути пафосно, но красиво ответил Шейн.
— А ты, оказывается, романтик, — хихикнула я и раскраснелась.
— Это ты меня делаешь таким, — улыбнулся он. — Как бы по-детски и наивно это не прозвучало, но ты — особенная. Я понял это в первую же секунду нашего знакомства, — Шейн взял меня за руку, поднимая со стула, притянул поближе к себе. — Веришь или нет, но я это действительно почувствовал. Что-то совершенно необычное, чего раньше никогда не ощущал. Я знаю, твои чувства могут быть иными, ты имеешь на это полное право. Но если они будут взаимны… — он прервался, а его зрачки забегали от моих глаз к губам.
По какой-то непонятной мне причине, сейчас я могла более-менее сносно контролировать себя рядом с Шейном. Я смотрела в его бездонные голубые глаза и хотела, чтобы этот миг не кончался никогда.
Кажется, я все же смогла разобраться в себе. В своих чувствах. И они не были связаны с безоговорочным откликом моего тела на аромат Шейна. Эти чувства шли из души.
Конечно, его запах все ещё сводил меня с ума. Но он словно стал иметь меньше власти надо мной. Сейчас я могла делать то, что говорит мне мой разум, а не только лишь тело. И сейчас я хотела только одного — ощутить прикосновение его горячих губ на своих…
Не дожидаясь действий от Шейна, я поцеловала его. И это оказался особенный поцелуй. Нежный и чувственный. Без проявлений несдерживаемого желания, но наполненный чем-то большим, чем страсть.
Таким и должен быть первый поцелуй. И с новым для меня Шейном он и был первым.
***
Вернулась я домой с улыбкой, которую не могла сдерживать. Чувствовала я себя
