– Прошу прощения, сэр. Мы уже опаздываем, а мне еще надо приготовить к раздаче обед.
– Я вот читаю киносценарий,– сказал он.– Скорее всего, я и буду его продюсером. Тут есть одна роль, она словно специально написана для красотки вроде тебя.
– Благодарю, сэр, но мне действительно нужно помочь Лори и Курту приготовить все к обеду.
Стюардесса собралась идти, но Хэрод схватил ее за руку:
– Тебя не затруднит принести мне еще виски со льдом? А после можешь заняться своими играми с Лори и Куртом.
Девушка медленно отняла руку, явно подавляя желание потереть то место, где он ее стиснул. Она уже не улыбалась.
Обед – бифштекс и три омара – ему принесла Лори, но второй порции виски Хэрод так и не дождался. К обеду он не притронулся. За окном было темно, на конце крыла помигивали красные бортовые огни. Хэрод включил лампочку для чтения у себя над головой, но затем отложил сценарий. Он наблюдал за Кристен, деловито расхаживающей по салону. Нетронутый обед Хэрода убрал Курт.
– Хотите еще кофе, сэр?
Он не ответил, глядя, как стюардесса-блондинка зубоскалит с бизнесменом. Потом она принесла подушку сонному ребенку лет пяти, что сидел с матерью на два ряда впереди него.
– Тони… – начала было Мария Чен.
– Заткнись,– бросил Хэрод.
Он дождался момента, когда Курт и Лори занялись чем-то в другой части салона, а Кристен осталась одна возле переднего туалета, и встал. Девушка повернулась боком, чтобы пропустить Хэрода, но в остальном, казалось, не замечала его. Туалет был свободен. Он вошел, потом снова открыл дверь и выглянул:
– Прошу прощения, мисс…
– Да?
– Похоже, тут не работает кран.
– Нет напора?
– Вообще вода не идет.– Хэрод шагнул в сторону, пропуская стюардессу, потом оглянулся. Пассажиры первого класса слушали музыку через наушники, читали либо дремали. Только Мария Чен смотрела в их сторону.
– Да нет, вроде все нормально,– сказала Кристен.
Хэрод вошел следом и запер за собой дверь. Девушка выпрямилась и удивленно повернулась. Прежде чем она успела что-то сказать, он схватил ее за руку, чуть повыше локтя.
Тихо. Он почти вплотную приблизился к ней. Помещение было крохотным, вибрация двигателей отдавалась в переборках и металлической стойке.
Глаза девушки широко раскрылись, она пошевелила губами, пытаясь что-то сказать, но Хэрод мысленно дал команду, и она так ничего и не успела вымолвить. Он сверлил ее взглядом, и сила этого взгляда была мощнее, чем рука, стиснувшая ее плоть. Хэрод почувствовал сопротивление и еще одним толчком подавил его. Он поймал поток ее мыслей и толкал все сильнее, преодолевая сопротивление, как человек, идущий по реке против течения. Он чувствовал, как она мечется, сначала физически, а потом уже только мысленно, и придавил ее мечущееся сознание так же крепко, как когда-то, давным-давно, в детстве, придавил к земле свою кузину Элизабет, когда они боролись. Хэрод тогда случайно оказался сверху и держал Элизабет за кисти рук, прижимая их к земле, а нижняя часть его тела попала между ее бедер. Он помнил свое смятение и возбуждение, вызванные внезапной эрекцией и тщетными, отчаянными попытками беспомощной пленницы высвободиться.
Прекрати. Сопротивление Кристен ослабло. Хэрод почувствовал при этом что-то вроде резкого, пронизывающего все тело тепла, охватывающего его всякий раз, когда он физически проникал в женщину. Наступила внезапная тишина, его воля заполнила ее сознание, оно слабело, как гаснущий свет. Хэрод не препятствовал. Он не пытался проскользнуть в извилины ее мозга, к теплому центру удовольствия там, внутри ее существа. Он вовсе не хотел тратить время на то, чтобы приласкать, погладить этот центр. Ему не было дела до ее наслаждения, он хотел от нее лишь одного – повиновения.
Не двигаться. Хэрод приблизил свое лицо к лицу девушки. На раскрасневшихся щеках Кристен золотился едва заметный пушок. Глаза ее раскрылись широко-широко, голубизна их стала ярче, зрачки неестественно расширились. Влажные губы тоже раскрылись. Хэрод коснулся ее щеки, слегка укусил полную нижнюю губу и просунул язык ей в рот.
Кристен не шелохнулась, лишь слабо выдохнула. Во рту у нее сохранился вкус мятной конфеты. Хэрод еще раз укусил ее губу, на этот раз сильнее, потом отодвинулся и улыбнулся. С губы скатилась крохотная капелька крови и повисла на подбородке. Взгляд девушки был устремлен куда-то сквозь Хэрода – неподвижный и бесстрастный, но где-то в глубине зрачков притаился огонек страха, как у животного, запертого в клетке.
Хэрод отпустил ее руку и провел ладонью по щеке. Он наслаждался беспомощными метаниями ее воли и своей уверенной, твердой властью над ней. Ее паническое состояние действовало на него, как сильный аромат духов. Не обращая внимания на потоки мольбы в ее корчащемся сознании, он прошел хорошо отработанным путем к двигательному центру. Он лепил ее сознание так же уверенно, как сильные руки месят тесто. Кристен снова вздохнула.
Стой тихо. Хэрод стянул с нее жакет и, скомкав, бросил на стойку умывальника. Крошечная кабинка, резонирующая от рокота двигателей, наполнилась шумом его дыхания. Самолет слегка накренился, и Хэрода качнуло к девушке; их бедра соприкоснулись. Возбуждение только усиливало его власть над ней.
Молчи. На стюардессе был шелковый шарф цветов авиалинии – красный с синим, концы его были спрятаны в бежевую блузку. Хэрод оставил шарф на месте и уверенными движениями расстегнул блузку. Девушка задрожала, но он крепче сжал тиски ее сознания, и дрожь прекратилась.
Она носила простой белый бюстгальтер. Груди ее, тяжелые и бледные, округло выпирали там, где кончалась ткань. Хэрод почувствовал, как в нем поднялась неизбежная волна нежности, любви и ощущения потери – всего того, что он всегда чувствовал в таких случаях. Но это никак не уменьшало его власти над женщиной.
Ее рот слегка скривился, пальцы задергались.
Не двигаться. Он расстегнул лифчик и сдвинул его вверх, потом распахнул полы своей куртки и расстегнул рубашку. Грудь у нее оказалась еще больше, чем он думал, он ощущал ее тяжесть при прикосновении. Кожа была такой гладкой и белой, соски такими нежными и розовыми, что Хэрод почувствовал, как его горло сжимается от невыносимой любви к ней.
Заткнись, заткнись. Стой смирно, сука. Самолет еще круче накренился влево. Хэрод налег на девушку всем весом, потерся о мягкую округлость ее живота.
В коридоре послышался шум, кто-то подергал ручку туалета. Хэрод задрал юбку стюардессы, потом грубо рванул вниз колготки и коленом раздвинул ее ноги, чтобы сдернуть их. Колготки порвались, под ними оказались белые трусики-бикини. Широкие бедра и невероятно гладкие упругие ноги тоже покрывал нежный золотистый пушок. Хэрод благодарно закрыл глаза.
– Кристен? Ты там? – Ручку снова подергали.– Кристен! Это я, Курт.
Хэрод стянул белые трусики вниз и расстегнул свои брюки. Эрекция была почти болезненной. Он коснулся членом ее живота, чуть выше линии лобковых волос, и задрожал от наслаждения. Самолет попал в какие-то воздушные потоки, его бросало то вверх, то вниз. Где-то раздался мягкий, но тревожный звон. Хэрод сжал ее ягодицы, раздвинул ноги шире и вошел в нее как раз в тот момент, когда самолет сильно затрясло. Его пальцы прижались к краю раковины, когда она перенесла вес тела назад, на его руки. Он почувствовал на секунду слабое сопротивление, но сразу вслед за этим невыносимо-острое ощущение отдающегося ему тепла.
– Кристен? Что за чертовщина? Что происходит? У нас началась болтанка. Кристен!
Самолет качнуло вправо. Раковина и крышка унитаза завибрировали.
– Вы ищете стюардессу? – Сквозь тонкую дверь послышался голос Марии Чен.– Она только что помогала старой леди, той было очень плохо.– Разговор перешел в невнятное бормотание.
На груди Кристен поблескивали капельки пота. Хэрод еще плотнее прижал ее к себе, с нарастающей силой стискивая ее там, внутри, клещами своей воли, чувствуя сквозь грубое отражение ее мыслей самого себя – как он скользит в ней, потом уходит, ощущая соленость ее плоти и такой же острый, соленый запах ее страха и паники. Двигая ее в своем ритме, словно большую мягкую куклу, он чувствовал, как в ней нарастает оргазм… Нет, это было в нем, два потока каскадом слились в одну темную, бурлящую воронку страсти.
– Конечно, я скажу ей,– проговорила Мария Чен.
В нескольких сантиметрах от лица Хэрода раздался тихий стук. Он судорожно вздохнул и зарылся подбородком в ямочку у шеи девушки. Голова ее была запрокинута назад, рот застыл в немом крике, невидящие глаза устремлены в низкий потолок.
Самолет тряхнуло, повело в сторону. Хэрод слизнул капельки пота на горле Кристен, наклонился и поднял белые трусики. Трясущимися руками он застегнул ее блузку, сунул порванные колготки в карман своей куртки и расправил складки на юбке девушки. Ноги у нее хорошо загорели, и отсутствие колготок будет не так заметно.
