— Да не сейчас, завтра кишлак чесать будем, а там мало ли чего, я боли не выношу, если что, то ширнусь, а потом пусть хоть в «цинковый фрак» одевают.
— Ладно, сделаем.
— И «баян» возьми.
— А твой где?
— Разбил, давно еще.
— Ну ладно, возьму, какой базар.
БТР наш резко остановился, я стукнулся головой об крышку люка.
— Приехали, — сказал Туркмен, посмотрев на меня, и засмеялся, увидев, как я долбанулся башкой.
— Тормозить надо плавно, водила ты липовый, — сказал я Туркмену.
— Так точно, товарищ сержант. Каску надо одевать, Юрик.
Я спрыгнул и осмотрелся: уже изрядно стемнело, на горизонте показался серп луны, это хорошо, что ночь лунная, из-за луны опасность налета резко снижалась, и наблюдающим было намного легче. За мной следом спрыгнул Хасан и Туркмен, рядом стояла палатка медиков и несколько «таблеток».
— Ну, я пошел к земляку, заодно и позову какого-нибудь айболита, — сказал Туркмен и, махнув рукой, пошел в палатку. Спустя примерно минуту из палатки вышел капитан медиков и, подойдя к нам, спросил:
— С чем пожаловали, воины?
— С раненым, товарищ капитан, — ответил я.
— А кто ранен-то, носилки надо?
— Да нет, вроде не надо, — ответил Хасан.
Я постучал по крышке десантного люка и крикнул:
— Урал, Качок! Ну че вы там?
— Уже выходим, Качок спал как убитый, еле разбудил, — ответил Урал открыв люк.
Потом показалась голова Качка с сонной рожей.
— Где мы? — спросил он сонным голосом.
— В раю, Качок, ты помер и в рай попал, вот ангел стоит, — сказал Хасан, показывая на капитана.
— Да пошел ты, Хасан, знаешь куда? — пробубнил Качок и, держась за бок, вылез из люка.
— Сам можешь идти? — спросил капитан Качка.
— Да, могу.
— Ну все, ребята, отремонтируем мы вашего товарища, будет как новый, а вы можете ехать.
Мы сели рядом с БТРом и стали ждать Туркмена. Минут через десять появился Туркмен и, подойдя к нам, бодро сказал:
— Ну че, заколебались, наверно, меня ждать?
— Да нам, в общем-то, похеру, или здесь сидеть или на блоке, — сказал, вставая, Хасан.
— Тогда прыгаем и поехали, — воскликнул Туркмен и, ударив меня по плечу, добавил:
— Все нормально Юра, сделал все, что ты просил.
— Ну, я не сомневался, ты, Туркмен, всегда все делаешь как надо.
Туркмен протянул мне сверток из бумаги со словами:
— На, держи, здесь «баян», пара стекол морфия и пара промедола.
— Ну ты, Туркмен, молодец, я твой должник.
— Да ладно, сочтемся, — сказал Туркмен, залезая на БТР.
Я запрыгнул в десантный люк, и мы тронулись с места.
Подъехав к блокам, мы стали между танком и БТРом Грека. Луна заметно поднялась, и стало более или менее светло, даже вдали вырисовывались силуэты, с одной стороны — танка, с другой — БТРа.
— Ну что, мужики, может браги вмажем на ночь грядущую, и заодно похаваем? — спросил я пацанов.
— Глупый вопрос, конечно же, вмажем, — сказал Урал.
— Не, подождите немного, я к танкистам за чарсом смотаюсь, — предложил Хасан, и подозвав Сапога, сказал:
— Возьми большую фляжку, пластмассовая которая. Понял? И набери в нее браги, только не разливай, а то я тебя задушу.
Сапог, сняв свою флягу с ремня, начал шариться по отсеку, ища вторую фляжку в полумраке.
— В вещмешке моем возьми, тормоз, а то до утра будешь здесь лазить, — сказал я Сапогу, и показал пальцем, где лежал мой вещмешок.
Сапог, недолго порывшись в мешке, нашел фляжку и вылез на броню за брагой.
— Пошли на свежий воздух, чего мы здесь сидим в этом железе, — предложил Туркмен.
Мы все вылезли из люков и расположились позади БТРа, чтоб огоньками от сигарет не привлекать внимание духовских снайперов.
Через минут пять появился Сапог с фляжками, и Хасан, взяв их, отправился к танкистам за чарсом, а мы расположились поудобней, закурили и стали болтать о всякой ерунде.
Минут через сорок появился Хасан, он был обдолбленый в доску. Хасан подошел и сел напротив, он смотрел на нас, мы смотрели на него.
— Ну, че ты пялишься своей обдолбленной харей. Взял то, за чем ходил, или забыл за чем ходил? — спросил я Хасана после небольшой паузы.
Хасан протянул кусок лепешки величиной с пачку сигарет и пару пластинок.
Я взял у него одну пластинку и положил себе в карман.
— Остальное пусть у тебя будет, — сказал я Хасану.
— У меня еще что-то есть, — заплетающимся языком прошепелявил Хасан.
Он залез во внутренний карман, вытащил небольшой пакетик и начал размахивать им у меня перед глазами, улыбаясь, как медведь после бани.
— Че это такое? — спросил я его.
— А это белый порошок, который называется героин, если я не ошибаюсь, — произнес Хасан.
— А я-то думаю, чего это ты такой балдежный. Ну, давай сюда эту герашу, мы сейчас ее хапнем, а тебе, по-моему, хватит, нам еще брагу квасить, — сказал я, забирая пакетик у Хасана.
— Не, я еще хапну маленько, — пролепетал Хасан.
— Вот крендель, нахапался уже до упора, а все равно мало. Ну ладно пусть хапает, нам браги больше достанется, — произнес Туркмен.
— А я и брагу буду тоже.
— Ну, это мы посмотрим позже, — сказал я Хасану, и обратился к Сапогу.
— Сапог, тащи сюда хавку, только кашу не бери, ее греть надо, бери тушенку и завтрак туриста, готовь на стол и брагу тащи.
Я размотал пакетик и посмотрел на содержимое, в темноте не очень-то разглядишь, и я спросил:
— У кого есть зажигалка или спички, посветите, а то не разберусь?
Урал зажег спичку, и заглянул в пакетик:
— О-о-о, да здесь пол-Китая можно раскумарить, — произнес с удивлением Урал.
Я снял часы, вытащил штык-нож и отковырнул заднюю крышечку от часов, потом достал шариковую ручку, открутил ее и, вытащив пасту и колпачок, положил их обратно в карман, оставив только нижнюю часть.
— На, Урал, будешь первым, — я протянул ему половинку от ручки и спросил:
— Пятак есть?
— Да, есть, — ответил Урал и достал из кармана пятикопеечную монету (пять копеек мы клали ребром под язык, когда затягивались дымом от героина, дым был горячий и мог обжечь горло, а проходя через медный пятак, дым остывал, половинка от ручки заменяла трубочку, через которую втягивался дым).
— Сапог, щипцы тащи сюда.
Сапог сбегал и принес щипцы, которыми я вытаскивал из Качка «рубашку» от пули. Я взял щипцы, зажал в них крышку от часов и сказал Уралу:
— Давай, сыпь дозу.
Урал насыпал небольшую горку героина на крышку.
— Туркмен, давай поджигай.
Туркмен взял у Хасана из кармана зажигалку, поджег, и направил пламя на дно крышки от часов. Урал закинул под язык пятак, потом взял в зубы трубку от ручки и приготовился ловить дым от сгорающего героина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
