— В чем тут все-таки дело? Какой ему прок от этой спецификации?
— В комиссии пять офицеров, и он так хитро подошел к ним, что теперь все они его близкие друзья и обращаются к нему за помощью. Вашингтон отправит пять совершенно разных спецификаций нефти, но все пять будут содержать один существенный пункт. Видишь ли, компания Гембла приготовляет особого рода мазут, содержащий какой-то компонент, — он мне сказал, какой именно, но я забыл. При этом мазут не становится ни хуже, ни лучше, но зато отличается от всякого другого. И вот во всех пяти спецификациях будет указано на необходимость содержания именно этого компонента, а во всем мире есть только одна компания, которая в состоянии предложить мазут такого качества. В результате Гембл — единственный его собственник получает контракт на пять лет.
— Славное дельце, — сухо сказал Монтегю. — И сколько же тебе перепадет?
— Он уплатил мне авансом десять тысяч, — ответил Оливер, — и я получу еще пять процентов прибыли за первый год, какой бы она ни была. Гембл говорит, что она составит не менее полумиллиона. Так что, ты видишь, овчинка стоила выделки!
И Оливер рассмеялся над собственными словами.
— Гембл завтра уезжает домой, — прибавил он. — Так что моя работа окончена. Я, может, больше его никогда не увижу до того момента, когда его четыре удивительные дочки не созреют для ярмарки невест!
14
Монтегю вернулся в Нью-Йорк и окунулся в работу. Выборы, на которых должна была баллотироваться его кандидатура на пост президента Северной миссисипской железной дороги, собирались провести не раньше чем через месяц, но дел у него было предостаточно. Ему, конечно, придется вернуться на Миссисипи и жить там, так что следовало завершить свои дела в Нью-Йорке. К тому же Аллану хотелось подготовиться к своим новым обязанностям по управлению железной дорогой. Благодаря любезности генерала Прентиса, Монтегю познакомили с президентом одной из крупных трансконтинентальных железнодорожных магистралей, и Аллан начал изучать систему служб. Он снова отправился на юг, чтобы проконтролировать работу геологов и проконсультироваться с инженерами.
Прайс проводил свои мероприятия по осуществлению контроля над дорогой, не обращая внимания на старую администрацию. Однажды он послал за Монтегю и познакомил его с неким мистером Хаскинсом, которого предполагалось избрать вице-президентом дороги. По его словам, Хаскинс, в прошлом президент Южной теннессийской дороги, хорошо знаком с практикой железнодорожного дела, так что Монтегю мог на него положиться.
Хаскинс был жилистый, нервный человек с плохим характером и злым языком; Он поклонялся сильным мира сего, и, общаясь с ним, Монтегю получил много любопытных сведений относительно управления дорогами. Так, он узнал, что заметную статью в бюджете дороги составляли средства, получаемые от местных правительственных органов за право вести дорогу по территории городов и поселков.
Никому, похоже, и в голову не приходило, что можно добиваться разрешения иными путями. Монтегю не понравилась такая перспектива, но он промолчал. Далее, дорога должна была закупать рельсы и все необходимое у Миссисипской стальной компании и платить бешеные деньги, причем никто не интересовался предъявляемыми к оплате счетами.
Монтегю смутил и тот факт, что секретарь и казначей дороги получали беспрецедентно щедрое вознаграждение. Но это не подлежало обсуждению, поскольку они были родственниками Прайса.
Все это Монтегю пришлось проглотить, но однажды, дней за десять до выборов, когда Хаскинс пришел в его контору с тарифами оплаты инженеров и со своими собственными выкладками о предполагаемой стоимости новой ветки дороги, дело дошло до споров. В большинстве случаев цифры значительно превышали те, которые Монтегю наметил сам.
— Нам следует найти более выгодных подрядчиков, — сказал он, указывая на некоторые цены.
— Можно, конечно, и найти, но эти подряды предназначены специально для Компании железнодорожных насыпей.
— Я вас не понимаю, — сказал Монтегю, — я полагал, что мы для выявления претендентов на подряд помещаем объявление.
— Да, но в данном случае подряд останется за этой компанией.
— Вы хотите сказать, что мы не можем отдать предпочтение тому, кто предложит самую выгодную цену?
— Боюсь, что так.
— Прайс давал вам какие-нибудь инструкции по этому поводу?
— Да.
— Но я не понимаю, — сказал Монтегю, — что представляет собой эта Компания железнодорожных насыпей?
Хаскинс усмехнулся.
— Это предприятие самого Прайса.
Монтегю изумленно посмотрел на него.
— Самого Прайса? — повторил он.
— Его племянник — президент компании.
— Это новая компания?
— Да. Она организована специально для этой цели, — усмехнулся Хаскинс.
— И что она производит?
— Она ничего не производит, она только продает.
— Иными словами, — сказал Монтегю, — это прием, с помощью которого мистер Прайс намерен обирать акционеров Северной миссисипской железной дороги?
— Называйте это как хотите, — спокойно сказал Хаскинс, — но я советовал бы вам говорить об этом так, чтобы Прайс не услышал.
— Благодарю вас, — ответил Монтегю и прекратил разговор.
Монтегю потратил день на обдумывание. Он не привык совершать скоропалительных поступков. Он видел, что пришло время сказать свое слово, но прежде хотел определить для себя, как ему действовать дальше.
В тот вечер Монтегю обедал в клубе и, увидев своего друга майора Винейбла, утонувшего в глубоком кожаном кресле библиотеки, подошел к нему и сел рядом.
— Как поживаете, майор? — спросил он. — У меня появился другой повод задавать вам вопросы.
— Всегда к вашим услугам, — ответил майор.
— Речь идет о железной дороге. Слышали ли вы когда-либо, чтобы президент организовывал компанию для продажи оборудования собственной дороге?
Майор угрюмо усмехнулся.
— Да, слышал, — сказал он.
— Это общепринято?
— Не так уж принято, как может показаться. Президент железной дороги обычно не имеет возможности позволить себе подобное. Но если дорога большая и ее возглавляет человек, располагающий большой властью, то почему бы ему этого не сделать.
— Понимаю.
— Так поступил, например, Хиггинс, — сказал майор. — Он любил ходить в воскресные школы и произносить там речи. Хиггинс принадлежал к людям того сорта, которых газеты охотно выставляют образцовыми гражданами и предпринимателями. Его братья и все другие родственники включились в дело, чтобы продавать оборудование железной дороге Хиггинса. Я слышал одну историю — о ней мало говорили, но она очень забавна. Ежегодно дорога давала объявление о подряде на почтовую бумагу. Его сумма равнялась примерно миллиону долларов, и в длинных столбцах объявления уточнялся список необходимых товаров, но в середине одного из параграфов неизменно указывалось, что бумага должна непременно иметь определенный водяной знак. А патентом на этот знак владела только одна из компаний Хиггинса! У него даже и фабрики не было — все подряды он передавал во вторые руки. Хиггинс умер, оставив после себя примерно восемьдесят миллионов долларов, но факты подтасовали, и все газеты сообщили, что у него было "всего несколько миллионов". Это произошло в Филадельфии, где такие вещи возможны.
Монтегю погрузился в раздумье.
— И все же я не понимаю, почему они так поступают в данном случае. Ведь у Прайса самый большой пакет акций дороги.
— Ну и что? — спросил майор.
— Как? Ведь они просто грабят свою дорогу!
— Подумаешь, какое им дело до дороги? Они сбудут ее раньше, чем рядовые акционеры разберутся что к чему, а пока влияют на положение на бирже. То же самое, например, они проделывают с городскими трамваями в Бруклине. Чем больше колеблются цены на акции, тем для крупных предпринимателей лучше.
— Но здесь речь идет о железной дороге, которая еще не построена, и они сами вкладывают деньги в ее строительство.
— Да, конечно, — сказал майор, — но они вернут их себе с помощью подобных махинаций, и на руках у них останутся и акции и вся прибыль от игры на бирже. А если из Законодательного собрания штата придет запрос, они раскроют свои книги и объяснят, что произвели большие расходы на реконструкцию; такова стоимость дороги, скажут они, а урезав нам ассигнования на транспортные расходы, вы сократите наши доходы и лишите нас собственности.
Майор взглянул на Монтегю, и в его глазах сверкнул злой огонек.
— И вот еще что, — сказал он. — Вы говорите, что владельцы дороги швыряют деньгами. А вы уверены, что это их собственные деньги? Обычно большая часть средств на строительство дороги поступает за счет закладных, которые переуступаются банкам, страховым компаниям и кредитным обществам. Вам это приходило в голову?
