Мы шли не долго, весьма скоро поворот вывел к винтовой лестнице. Любят же их в замках встраивать! А по мне, так очень неудобная штука. Пока по ней поднимешься-спустишься – укачает! Или голова закружится. Этот экземпляр, например, оказался весьма крутым. Подобрав подол платья, сгребла нежную ткань в одну руку, другой вцепилась в поручень, поднимаясь вслед за лордом. Не любила я такие крутые подъемы… Ступени – высокие, проход – узкий, прямо мечта для девушки в пышном платье. Спасибо утром в голову не пришло нарядиться понаряднее.
Должно быть лестница вела в башню, потому что шли мы по ней гораздо дольше, чем по коридору. Я уже пыхтела, как старый паровоз, когда наконец эта пытка кончилась. Вверху оказалась небольшая площадка с двумя дверями по разные стороны и высокое вытянутое окно, застекленное мутной бело-желтой мозаикой. С такого окошка можно шагнуть наружу, даже не опустив головы. Сразу же захотелось взглянуть, что там, внизу, и узнать, как далеко мы поднялись.
Челерд прошел к левой двери, а я все же рискнула выглянуть в окно. Да, мы определенно в башне. Лететь отсюда этажей шесть, и это только до основания колонн, через которые я проходила вчера в замок. А ведь само здание стояло на возвышенности, к которой вела не одна сотня ступеней. Так что, с моего места обзора можно увидеть практически весь город. Жаль только качество стекла не позволяло рассмотреть получше.
– Отсюда ты вряд ли что-нибудь разглядишь. Потом, если захочешь, поднимемся на крышу башни. Это самое высокое место во дворце. Оттуда можно увидеть весь город, словно на ладони.
– На крышу? – я осмотрелась, в поисках еще одной лестницы, но ничего не обнаружила. С этой площадки вела лишь та, по которой мы сюда пришли.
– Да. Но это в случае удачного завершения разговора с Его Величеством.
Что будет, если ситуация сложится по-другому, спросить было не суждено. По ступеням послышались шаги. Челерд моментально оказался рядом, взял меня за локоть и втащил в допросную комнату. Не успела я опомниться, как лорд вышел, оставив наедине с четырьмя стенами.
Что это, черт возьми, было?! То наверняка поднимался король, он же сам приказал своему помощнику отвести меня в допросную. Почему лорд повел себя так, словно мы непотребством каким занимались, а не просто разговаривали? Бред какой-то… Не буду даже голову засорять этой странностью, чувствую их впереди ожидает еще очень много.
Перестав сверлить взглядом захлопнувшуюся дверь, осмотрелась. Возможно, одно-два из моих предположений все же подтвердятся…
Из всех орудий пыток, какие могли тут оказаться, посреди комнаты стоял лишь стул. Вернее, что-то вроде каменного кресла, буквально выросшего из пола. Словно вся допросная была вытесана из цельной скалы, уже вместе с этим креслом. Осторожно приблизившись к нему, коснулась кончиком пальца подлокотника. Холодный. Провела до самой спинки и отняла ладонь, глядя на серый след пыли. Либо у них есть еще одна такая же комната, либо до допроса доживают далеко не все враги.
– Присаживайтесь, – спокойный голос за спиной.
Чуть вздрогнув, обернулась. Райер, кто ж еще. Как он смог войти так тихо? Возможно я была слишком занята осмотром единственного здесь представителя мебели.
Помещение освещала лишь скудная полоса света, исходящая от вытянутого арочного окна. Та же мутная мозаика вместо стекла не позволяла пробиться лучам солнца и создавала иллюзию полумрака. Ни свечей, ни факелов, прикрепленных к стенам, тут не наблюдалось.
– Спасибо, я постою… – перед глазами всплыл яркий образ недавно придуманного мной шипастого стульчика, наказывающего за малейшую ложь, – Девушкам на камнях сидеть опасно для здоровья. Вы же в обозримом будущем все же надеетесь обзавестись потомством?
Сказала и пожалела, припомнив слова служанки о его неудавшемся браке.
Выражение лица короля сложно было понять, оно почти не изменилось. Лишь стало еще более непроницаемым, словно маска. Он в полном молчании подошел ближе, снял с себя расшитый золотом камзол и бросил на сиденье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Садитесь, – гораздо холоднее, нежели в первый раз.
Вздохнула, скользнув взглядом по обтянутой белой рубашкой груди, замершей чуть ли не у самого моего носа. Ну, выбора значит нет. Буду говорить правду. И пусть он потом с этой правдой, что хочет, то и делает. По крайней мере, чудо-кресло не позволит уличить меня в сумасшествии.
Аккуратно разгладив небрежно брошенную вещь, осторожно присела на край. Еще раз вздохнула и расположилась максимально удобно, насколько вообще это было возможно. Даже откинулась на спинку. И только потом подняла глаза на своего потенциального мучителя. Хоть никаких здесь орудий пыток я не заметила, все же не исключала возможности их дальнейшего появления.
– Стены комнаты зачарованы, – вновь заговорил Райер, – А кресло – концентрация этой магии. Стоит вам солгать…
Только не шипы, только не шипы!
– … И я узнаю.
– Как? – слишком быстро сорвалось с языка.
Он задержал на мне взгляд, вдруг слегка улыбнувшись. Возможно мои широко распахнутые от страха глазищи придавали общей картинке забавный вид, я не знаю. Лично мне ни капли не смешно.
– Вот как раз и узнаем. Магия каждый раз проявляет себя по-разному. Все зависит от тяжести лжи. Но вы же не собираетесь меня обманывать, так ведь?
Если ты в этом уверен, чего ж притащил сюда?
Прикусив губу, опустила взгляд к сцепленным на коленях ладоням. Сердце буквально выскакивало из груди от ожидания самого страшного.
– О чем вы бы хотели меня спросить?
– Как вас зовут?
– Вы повторяетесь. Я же еще в лесу представилась.
– Верно. А до этого, на Отборе. Если обманули в первый раз, где гарантия, что не повторили этого вновь?
Ну просто Мистер Логичность! Расслабилась, положив руки на подлокотник. Если магия кресла работает по принципу детектора лжи, то реагирует на изменение пульса. На таком легком вопросе как раз можно проверить, чтобы определить приемлемую погрешность в восприятии здешнего оборудования обмана.
– Мальвина… Ай-яй!
Я подскочила, ткнувшись лбом в плечо короля, но даже не обратила на это особого внимания. Была занята растиранием ладоней, все еще горевших от ожога. Только что это гадское кресло меня подпалило! Подлокотники раскалились в мгновение ока, моментально наказывая за столь незначительную неправду. Да какую не правду?! Меня же действительно называли Мальвиной, я практически сроднилась с этим прозвищем!
На глаза выступили слёзы, скорее от обиды, нежели от боли, которая начала потихоньку стихать.
Райер одним резким движением сжал меня за плечи и отстранил от себя.
– Я же сказал, что узнаю, – процедил сквозь зубы.
Схватил меня за запястье и потащил к одной из стен. Там оказался скрытый ящичек, который он ловко открыл одним коротким нажатием. Выудил небольшую стеклянную баночку, открутил крышку. В нос ударил горький запах, а через мгновение, моих ладоней уже касались грубые пальцы, осторожно нанося желтоватую субстанцию на покрасневшую кожу. Сглотнув ком в горле, оторвала взгляд от этих движений и подняла глаза к лицу Райера. Брови сведены, губы сжаты, по скулам гуляют желваки. Злится. На меня или на себя?
– Сейчас пройдет, – наши взгляды на мгновение встретились, и король отпустил мои ладони, – Теперь отнеситесь более серьезно. Присаживайтесь.
– Что? Я туда больше не сяду!
Показалось, или в его глазах на секунду сверкнули молнии? Отступила на шаг, и уже не таким категоричным тоном:
– Правда, так правда. Я все расскажу. Только на это ваше орудие пыток больше не сяду.
Снова тишина в ответ.
– Неужели нет более лояльного способа? Я ведь толком не солгала, меня действительно дома называли Мальвиной… – отвернулась, посмотрев на свои ладони. Провела пальцем по практически сошедшему ожогу, – Моя племянница. Сонечка… которую я скорее всего больше не увижу.
– Почему?
Я вновь посмотрела на Райера. Кажется, он мне верил. Или делал вид, чтобы вытянуть побольше информации. А, впрочем, какая теперь разница? Если очень захочет, неужели мужчина вдвое меня больше не сможет усадить обратно в колдовское кресло?
