на меня, и я вспоминаю моменты, когда подруга очень настойчиво советовала мне присмотреться к Косте, но я категорически была против.
Мне хотелось сбежать от прошлого, забыть и вычеркнуть его из жизни, но в итоге я вместе с ним попиваю игристое вино и обсуждаю личную жизнь. Какая ирония.
— Может, на юбилее всё наконец-то случится? — мечтательно вздыхает Кудрявцева. — Под алкогольным дурманом вы наконец-то заметите друг друга и броситесь в объятия, в которых сгорите дотла, чтобы ваши чувства вспыхнули вновь.
— Тебе бы книги писать, — бурчу я. — Костя всего лишь коллега папы, ничего большего. И то, что мы с ним тогда поцеловались — ни капельки не значит. Мы были пьяны и…
— Да он всё ещё любит тебя! — не выдерживает Элли. — Ты помнишь, как он бегал за тобой раньше? Если бы у него было к тебе чувств, поцелуя тоже бы не было!
— Нашлись тут эксперты! — возмущаюсь я. — Это была случайность. Просто поддались моменту. Закроем тему, я сама решу, что мне делать со своей личной жизнью.
Аня прокашливается и наклоняется к Элли, пристально смотря на меня.
— Опять набухается и пойдёт на свидание с очередным психом.
— Угу, — поддакивает блондинка.
— Когда это вы успели спеться?! И на свидания я почти не хожу!
Я обиженно беру ещё один кусочек пиццы и отворачиваюсь к окну. Девчонки принимаются хихикать и издеваться надо мной, а потом переходят на посторонние темы. Алкоголь делает своё дело — расслабляет и сближает.
А я думаю о Назарове — одиночество пробирается в мои лёгкие, сжимая их, а вместе с ним страх заполняет оставшееся пространство из-за того, что мысли о Косте — это лишь попытка не быть одной. Я не хочу цепляться за последнюю соломинку потому что в личной жизни у меня давно наступила чёрная полоса. Я не хочу вновь затеряться в иллюзии, окружить себя миражом.
Но, несмотря на все эти противоречивые мысли, я всё ещё продолжаю возвращаться на балкон отца, на котором горячие губы Кости захватили меня в плен. И чем дольше я об этом думаю, тем сильнее внутри меня зарождается необузданная бескрайняя тоска…
Истина 10. Элли
Я вернулась! Надюсь))
Простите за столь долгое ожидание, постараюсь больше не исчезать и писать проды почаще. Спасибо, что всё ещё читатете меня:*
«Правда — не такая важная вещь, чтобы её скрывать…»
(Макс Фрай, Чужак)
Drummatix — К Пропасти
Истина 10. Элли
Тяжёлое небо нависает надо мной: кажется, что стоит лишь протянуть руку, и можно будет ухватиться за хмурые облака, стащить их на землю, чтобы слепить футбольный мяч и пинком отправить прочь. А там, за непроглядной серостью, можно будет наткнуться на улыбки всех тех, кого мы когда-то потеряли.
В воздухе стоит свежесть и напряжение — дождя нет, но всё моё нутро подсказывает, что скоро небеса вновь заплачут. Как жаль, что я не взяла с собой зонт.
Листья деревьев провисают под тяжестью капель, иногда ветви вздрагивают и сбрасывают свою ношу, не в силах больше терпеть, порой им помогают сорвавшиеся ввысь птицы или неосторожные прохожие, пробирающиеся мимо могил. Тогда ледяные кали стремительно падают на землю и теряются среди зелёной мокрой травы.
Бесконечные фотографии мелькают с разных сторон, провожая меня осмысленными взглядами, и трудно представить, что когда-то все эти люди счастливо или не очень бродили по Земле, дышали, смеялись, плакали, чувствовали, а затем их в какой-то момент просто не стало. Вот они были, а вот от них остались лишь кости.
Я ещё не добралась до нужного места, но мне уже тяжело. Что-то скребётся внутри меня, пытаясь вырваться на свободу, но я лишь сильнее сжимаю пальцами букет цветов и, стараясь реже смотреть по сторонам, решительно иду по узкой извилистой дороге мимо нескончаемых могил.
Почему я не взяла с собой сына, спросите вы? Почему пришла в это место одна? Потому что истинная дата смерти Артёма немного позже, а сегодня день, когда я согласилась на авантюру свекрови, глупо полагая, что поступаю во благо. Во благо кого? Себя, наверное.
Для меня именно этот день и есть дата смерти Артёма, потому что я как была трусихой, так и осталась. Я даже не могу набраться храбрости и прийти сюда в нужный день вместе с сыном, потому что мне стыдно, мне страшно. Страшно, что сын узнает правду. Лишь узкий круг людей в курсе, что я была в сговоре с мамой Тёмы и Стаса. Меня в деле не упоминали, в новостях я не всплывала, потому что пошла на сотрудничество лишь при этом условии.
Уже издалека я вижу красивое надгробие рядом с густым кустом, украшенным красными цветами. Я останавливаюсь — ноги не идут, и приходится заставлять себя шаг за шагом двигаться вперед. И вот передо мной возникает фотография Артёма Скворецкого с грустной улыбкой на таких родных губах, чьи поцелуи с годами растворились в памяти, так же как и прикосновения, и запах.
— Привет, — тихо говорю я.
Боль цунами накрывает меня, и я забываю, как дышать. После стольких лет лишь она остаётся неизменной. И кто бы ни говорил, что время лечит, ни черта оно не лечит. Прошлое всегда причиняет боль, оно будет преследовать тебя до самой смерти, пока ты вовсе не перестанешь что-либо чувствовать. Боль стихает, порой усиливается, но никогда не уходит. Потеря никогда не забывается, никогда не позволит тебе почувствовать облечение и свободу. Она как маньяк стоит
