двоим предстояло вместе совершить дело чрезвычайно опасное и требующее колоссального напряжения сил.
Он позволил себе легкую усмешку, решив, что это неплохое начало новых взаимоотношений, потом сказал:
– Напомните, чудики, где я вас двоих впервые повстречал-то?
Майкл не удержался и фыркнул.
– Пакс-Ривер. Мы с Люком еще летную школу не окончили, а вы с Томом блистали в ВВС, вас только что в MOL отобрали. Ты явился нашему классу лекцию прочитать.
Люк поднял взгляд от оседавшей пены в кружке с пивом, которую философски созерцал.
– Если точнее, мы встретились у «Зеленой двери». – У ВМФ это заведение соответствовало «Ю-Джойнт»: кантри-бар в Южном Мэриленде, любимое местечко флотских летчиков-испытателей. – Припоминаю, что вечерок тот вошел в местные легенды.
– Ага, вы правы. Я теперь припоминаю. – Натянутая усмешка стерлась с лица Чада. – Том был тем вечером там с нами. И навсегда останется.
В распашные двери проследовали Дж. У. и Каз, основательно промокшие под дождем; остановившись, они стали топать подошвами.
Чад помахал им, указывая на свободное место за столиком. Дж. У. вопросительно посмотрел на Каза, который вместо ответа сгреб стул, стоявший у музыкального автомата, и перетащил его к столу, вознеся над головой. Дженни, направлявшаяся обновить выпивку, заметила новоприбывших и добавила два виски, пиво и кофе на поднос.
Когда они устроились за столиком, Люк первым нарушил молчание:
– Как дела у Маргарет?
– Примерно так, как и можно было ожидать. Дороти сейчас с ней.
Каз отпил пива и стал оглядываться:
– А тут сегодня людно.
Чад кивнул.
– Пора мне толкнуть речь.
Он отставил стул и взгромоздился на него, держа в руке кружку. В зале быстро воцарилось молчание, все повернулись к одинокой фигуре на стуле. Кто-то приглушил громкость музыкального автомата, игравшего печальную мелодию.
– Всем наполнить бокалы и кружки. Мы сегодня потеряли одного из своих. – Чад медленно поворачивал голову, окидывая взглядом зал. – Оглянитесь вокруг. На стенах этого места – наша история, наши герои. Некоторым удалось выбраться в космос. Иные даже по Луне хаживали. Многие погибли, стремясь к этому. Космические полеты сложны, они требуют от нас выкладываться по полной. Иногда недостаточно даже выложиться по полной. Сегодня утром мы потеряли друга, пилота-испытателя, мужа и отца и просто чертовски хорошего астронавта, который должен был отправиться на Луну.
Дж. У. перехватил взгляд Чада. В руках доктор все еще держал папку с документами Тома. Он извлек оттуда глянцевый портретный фотоснимок НАСА формата восемь на десять дюймов и передал его Чаду.
Чад поднял фотографию над головой, выставляя ее на всеобщее обозрение.
– Давайте же почтим память Тома Хоффмана.
Он слез со своей импровизированной кафедры и направился через зал к стене, отведенной под фотоснимки погибших астронавтов. Отыскав там свободный участок, он аккуратно прикрепил фото; пришлось позаимствовать пару канцелярских кнопок с других снимков. Подняв кружку, он поднес ее к портрету Тома и тихо произнес:
– Экипаж «Аполлона-18» клянется сделать все, что в наших силах, чтобы мы не посрамили твоей памяти.
И развернулся к толпе:
– Дамы и господа, выпьем за человека, который ушел слишком рано. И за то, чтобы его труды не пропали втуне, за успех моего экипажа в полете «Аполлона-18». – Он помолчал. – За Тома Хоффмана!
Громогласное эхо тоста разнеслось по комнате.
Чад стоял слишком далеко, чтобы заметить, как двое его напарников по экипажу чуть поморщились, услышав это «моего».
На миг повисло молчание, затем Люк, чтобы загладить неловкость, крикнул:
– Том любил вечеринки и теперь, раз уж он там, на стене, этой точно не пропустит. Ну, погудим!
Музыкальный автомат снова завели на полную громкость; к пульсирующим клавишным Crocodile Rock присоединились размеренная перкуссия дождя по крыше и голоса начинавшей галдеть толпы.
* * *
Каз заметил в сигаретном дыму среди толпы Лору, забрал со столика свое пиво и протолкался к ней. Она улыбнулась, увидев его, но тут же овладела собой:
– Каз, мне так жаль, что ты потерял друга.
– Спасибо за сочувствие, – ответил он, – это было ужасно. Можно я тебя угощу?
Она вместо ответа подняла свою почти полную кружку.
Он чокнулся с ней.
– За Тома. – Оба выпили.
– Я так толком и не поблагодарила тебя за то, что взял меня в полет, – сказала Лора. – Понимаю, для тебя это дело обычное, но для меня – праздник. – Она с мрачным юмором окинула взглядом ученых своей группы. – Я всем уши прожужжала, рассказывая подробности. В смысле, до сегодняшнего дня.
– Ты мне помогла вспомнить, как это приятно.
– Рада, – сказала она. Мгновение смотрела на свое пиво, потом подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Думаешь, смерть Тома задержит экспедицию?
Каз осознал, что многие присутствующие задают себе этот вопрос.
– Нет. Мы постараемся натаскать экипаж с новым командиром к сроку.
Он покосился на столик команды, где теперь остался один Чад. Тот сидел и смотрел на стену, к которой прикрепил недавно фотопортрет Тома. Каз осознал, что впервые видит Чада погруженным в раздумья.
Не виню его. Наверняка это реально тяжело.
Он перевел взгляд в поисках Люка и Майкла; те сидели в центре группы астронавтов-ветеранов. Все целеустремленно напивались.
Лора нахмурилась:
– Как вам это удается?
Каз озадаченно посмотрел на нее:
– Удается что?
– Так быстро приходить в себя. Даже мы в селенологической лабе весь день точно зомби. Собственно, потому-то сегодня вечером сюда и заявились.
Каз отвернулся.
– Всем тяжело, – ответил он. Потом снова посмотрел на Лору, прямо в глаза. – Положенные слова сказаны, а пиво тебе, по правде сказать, без надобности. Верно? Поехали отсюда?
Она покосилась на своих друзей, потом кивнула. Каз спросил:
– Твой «жук» поблизости?
– Да. К счастью, бак полный.
– Встречаемся у меня?
Лора пару мгновений смотрела на него, потом откликнулась:
– Конечно. Почему бы и нет?
* * *
Оба вымокли до нитки, пока бежали от автомобилей к дому, так что пришлось набросить полотенца на плечи, устраиваясь рядышком на диване. Каз откупорил бутылку кьянти, ароматного и согревающего в сырость.
Лора отпила вина и вздохнула:
– И каким же будет ответ на мой вопрос?
Каз все это время обдумывал его.
– По правде сказать, мы так или иначе свыклись. – Он глянул в сырую ночь, хлеставшую по окну струями дождя. – Когда погиб первый мой приятель по эскадрилье, я не смог этого принять. Он превосходил меня как летчик, руками и ногами управлял великолепно, опыта у него было больше. Но однажды вонзился прямо в воду на большой скорости, снижаясь вертикально из низкой тучи. Ничего не осталось.
Он помедлил.
– У меня крыша ехала. Я хотел кого-то или что-то в этом обвинить. Я стал копаться в деталях, воссоздавать инцидент, перечитывал журналы техобслуживания самолета, выискивал в архивах флота
