Но вернемся к настоящему, Иван Федорович. Я знала вас тихим, вдумчивым мальчиком, — пока жива была Марта, она время от времени писала мне о вас. Сейчас вы стали серьезным, надежным мужчиной, и вдруг эти странные выходки — чужая жена, дуэль. Вы меня очень обеспокоили, хотя признаюсь, — она чуть улыбнулась, — чем-то вы напомнили мне его. Возможно, поэтому я решилась на беседу с вами. Уже без вуали. И, простите, но задам вопрос деликатного свойства. Что вас связывает с княгиней Голицыной?
— Я люблю ее, — с затруднением произнес Иван.
— Почему-то я так и предполагала, — удовлетворенно произнесла Мария Федоровна. — Очаровательная женщина. А каковы ее чувства?
— Полагаю, она отвечает мне взаимностью, — ответил Тауберг и почему-то вспомнил вчерашнюю сцену в спальне.
— Прекрасно. Лучше партии и я бы для вас не сыскала. К тому же она, кажется, свободна.
— Я не могу на ней жениться.
— Не можете? Почему?
Иван замялся, с трудом заставил себя посмотреть в недоумевающее лицо императрицы.
— Говорите же! — повысила голос Мария Федоровна.
— Мое происхождение… — презрительно дернув уголком губ, начал Тауберг.
— Замолчите! — перебила она его. — Не смейте говорить о себе в таком тоне! В ваших жилах течет императорская кровь! Неужели вы полагаете, что недостаточно хороши для княгини Голицыной? Друг мой, — уже мягче произнесла она, — конечно, я и сейчас не хотела бы, чтобы наш разговор вышел за стены этого кабинета. — Она твердо взглянула в лицо Тауберга, и Иван утвердительно кивнул в ответ на невысказанную просьбу. — Ни к чему эпатировать общество. Из нашей семьи только я, император Александр и вы знаем правду. Но вы можете рассказать о нашем разговоре княгине, ежели сочтете необходимым. Для нее это может оказаться важным.
— Скорее это важно для меня.
— Я понимаю. Гордиться обстоятельствами вашего рождения, возможно, трудно, но происхождение у вас самое что ни на есть отменное. Берите с благодарностью, что дает вам судьба. Не гневите Бога. И не тяните с венчанием, репутация княгини в глазах света уже достаточно скомпрометирована. Мой вам добрый совет, обручитесь на святках. — Она на секунду задумалась. — Новогодний бал в Зимнем — прекрасный повод показать, что императорская семья благосклонно отнесется к вашему будущему браку и будет покровительствовать ему. А после Крещения и свадьбу справите. Да, так и сделаем.
Вдовствующая императрица поднялась с кресел, встал и Иван. Он склонился перед ней. Мария Федоровна, чуть помедлив, опустила руку на его белокурую голову и поцеловала в макушку. Уже уходя, она обернулась к Таубергу.
— И перестаньте, друг мой, бодаться с князем Голицыным. Я переживаю за вас.
— Как прикажете, мадам, — покорно ответил Иван, снова склонившись в глубоком поклоне.
Когда Ромодановский через внутренние службы вывел его из дворца, к служебному подъезду, вздымая снежную пыль, подкатили сани с Волховским.
— Тевтон, садись ко мне, — окликнул он Тауберга.
Князь Ромодановский насмешливо приподнял брови и сказал:
— Ах, Борис Сергеевич, лихо вы берете на поворотах. Как бы не перевернуться.
— Колесо Фортуны, ваше сиятельство, на то и круглое: то вверх, то вниз, — весело отозвался Волховской. — А Господь либо выручит, либо выучит.
Когда Тауберг устроился рядом с другом, его била мелкая дрожь, зуб не попадал на зуб то ли от мороза, то ли от оглушающих откровений этого вечера. Борис с тревогой взглянул в потрясенное лицо Ивана.
— Что с тобой? Ты как будто не в себе. Случилось что? — вопрос за вопросом срывались с его губ.
— Даже не спрашивай, Борис, не отвечу. Не могу, слово дал. Одно скажу — Александру Аркадьевну я теперь не отпущу!
— Вон оно что, — довольно хохотнул Волховской. — Не можешь, так не говори. Только зацепка-то есть, а далее я и без тебя дознаюсь.
19
— Александра Аркадьевна, — начал Тауберг, глядя в. заплаканные глаза княгини, — я бы тоже хотел задать вам один очень важный вопрос, но прежде выслушайте меня. Возможно, после этого ваше отношение ко мне не останется прежним.
— Даже не надейся на это, — слегка улыбнулась Александра, но, увидев серьезное, даже несколько суровое выражение его лица, встревожилась. — Бог мой, ты женат? У тебя дети? Говори же скорее, не томи.
— Какое же у тебя, однако, богатое воображение, дорогая, — поддразнил ее Иван. — Не волнуйся, этих грехов за мной не водится.
— Так что же тогда?
— Ты имеешь право знать все обо мне и… о моем происхождении. — Иван с трудом подбирал нужные слова. — Моя матушка в пору юности жила в Гатчине и была кофешенкой у великой княгини, ныне вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Потом она вышла замуж за небогатого дворянина Федора Тауберга, они переехали в Москву. Там я и родился.
Иван замолчал, не решаясь сказать самое главное.
— Это и есть твоя страшная тайна? — в недоумении посмотрела на него Александра. — Никак не могу понять, к чему ты ведешь?
Иван вздохнул.
— Моим отцом был не господин Тауберг, венчание с ним лишь прикрыло грех матушки. — Теперь уже Иван с тревогой всматривался в ее лицо, боясь прочесть на нем презрение или негодование.
Княгиня изумленно распахнула глаза, щеки ее порозовели.
— Не из-за этого ли ты тут мне недавно твердил, что недостоин меня, — воскликнула она. — Глупый ты человек! Понапрасну только меня мучил. Что мне за дело до твоего происхождения!
— Погоди негодовать, — остановил ее Иван, — поставь себя на мое место. Как я мог с таким пятном мечтать о том, чтобы соединить свою судьбу с твоей, завести детей.
— Нашим детям хватит и моих предков, если для тебя это так важно. Оставим пустые разговоры. Переходи, пожалуйста, к главному.
— К главному? — замялся Иван, не решаясь произнести имя своего отца.
— Да, к главному, — настойчиво повторила княгиня и подсказала — к предложению.
— К какому? — искренне удивился Тауберг.
— Руки и сердца. Или ты не собираешься его делать? — подозрительно взглянула на него княгиня.
— А я разве еще не сделал этого? — уже шутливо отозвался Иван и получил легкий тычок в бок. — Сдаюсь, помилосердствуй. — Он взял ее руки в свои, прижал чуть вздрогнувшие пальцы к губам и уже серьезно проговорил: — Александра Аркадьевна, окажите мне честь, будьте моей женой. Без вас моя жизнь пуста и бессмысленна. Я всей душой люблю вас.
Глаза Александры вновь наполнились слезами, только на сей раз радостными.
— Да, — ответила она, — я согласна.
Он наклонился и нежно поцеловал ее губы, обещавшие в будущем так много. Неясный шум за дверью привлек внимание Ивана и заставил его оторваться от Александры.
