На следующий день празднование продолжилось, но уже в урезанном масштабе, то есть, можно сказать, жизнь почти вошла в привычное русло, чему я была несказанно рада. И наш с Наташей отдых опять пошел по устоявшемуся графику: завтрак, пляж, обед, пляж, вечером – кафе на побережье. Там-то все и произошло! Как и полагается – неожиданно…
Мы с Наташей сидели, любуясь закатом, обсуждали состоявшиеся накануне крестины, точнее, присутствовавших там дам, их наряды, драгоценности и все прочее, пили кофе и, посмеиваясь, наблюдали, как девочка лет восьми пытается накормить шашлыком бродячую собаку, которые, как и во всех подобных местах по всему побережью, во множестве крутились неподалеку от шашлычной.
– Кушай, собачка! Кушай! – настаивала девочка, подсовывая собаке кусок жареного мяса, от которого та, уже объевшись, отворачивалась.
– Малышка! – не выдержала Наташа. – Она уже сыта и больше не хочет.
– Хочет! – очень серьезным тоном возразил ребенок. – Просто она стесняется.
С трудом удержавшись от смеха, мы с Наташей переглянулись, и вдруг я увидела, как улыбка «замерзла» на ее лице, глаза, смотревшие мне за спину, недобро сузились, и она вся подобралась – так, словно собиралась резко встать из-за стола.
– Сидеть! – цыкнула я на нее. – Это он? – спросила я, хотя это было явно излишне. – Где? Как одет? Один? – Оборачиваться я побоялась, чтобы не спугнуть врага.
– Копия моего мужа, стоит на дорожке, песочного цвета шорты, без рубашки, второй – с видеокамерой на шее, хлипкий блондин, – на одном дыхании ответила она.
А все-таки хорошая вещь – блютуз, с которым я все последние дни не расставалась, замаскировав его распущенными волосами: связаться со старшим из нашей охраны и передать ему эти сведения заняло у меня всего несколько секунд. С совестью у преследовавших Наташу подонков дело было весьма проблематично, но вот чувство приближающейся опасности явно наличествовало. То ли мерзавец по лицу Наташи понял, что нужно делать ноги, пока не поздно, то ли здравый смысл ему наконец-то подсказал, что хватит искать приключений на свою пятую точку, но, судя по донесшимся до нас звукам, эти двое рванули наутек. Наша охрана, естественно, припустилась за ними, а один парень, из тех, кого я знала в лицо, подошел, желая нас успокоить, но я не дала ему и рта открыть и приказала:
– Наталью Васильевну – мигом домой! – Она попыталась возразить, но я была непреклонна: – Наташа! Ваше участие в этой истории закончилось! Захотите им в морду плюнуть – пожалуйста, но не сейчас! Колоть этих сволочей нужно немедленно, пока они не очухались, а вы мне помешаете!
– Ладно, – недовольно буркнула она, смирившись с этой стратегией.
– Где? – спросила я у парня, и он показал, куда мне идти.
Я рванула со всех ног. Но!.. Я опоздала! То есть когда я подбежала к нужной «точке», то увидела, что один парень, блондин, лежит на земле лицом вниз и тихонько скулит, а вот из-под головы второго, вокруг которого наши охранники столпились, медленно, словно бы нехотя, выползает тонкая кровавая змейка.
– Кто?! – разом севшим голосом спросила я и, не удержавшись, упрекнула их: – Ну предупреждали же вас, чтобы все было аккуратно!
Будь я в Тарасове, а не в гостях, я бы выразилась куда более «конкретно» и без соблюдения каких-либо норм этикета – я, конечно, к торговле со строительством отношения не имею, но тоже могу при случае кое-что сказать, чтобы душу облегчить, хотя меня это и не красит.
– Зачем обижаете, Татьяна Александровна? – воскликнул один из парней. – Не мы это!
– А кто?! – Я уставилась на него. – Магнолия сверху ему прямо на головушку спикировала, и он не вынес радости встречи?
– «Вьетнамки», – кратко объяснил другой парень.
И действительно: зацепиться на бегу и растянуться во весь рост, нося такую обувь, – как нечего делать, а уж кто насколько удачно приземлится, тому, значит, так и повезло. Этому подонку явно не подфартило!
– Уж сколько раз твердили миру, что не ходют во «вьетнамках» на серьезное дело! – пробурчала я себе под нос. – А они все ходют и ходют! Он хоть живой?
– Живой! – сказали парни вразнобой. – «Скорую» мы уже вызвали.
– Обыскали? – Парни кивнули, и один потряс пакетом, в котором что-то лежало. – Так… проследите в больнице, чтобы все было тип-топ, и узнайте, когда я его смогу допросить, а я пока со вторым индивидуумом по душам потолкую, – велела я им. – Где это можно сделать?
– В кабинете у хозяина кафе вас устроит?
– Вполне! Если это устроит его самого, – ответила я, хотя знала, что мнением хозяина кафе никто даже интересоваться не станет.
Сидевший напротив меня насмерть перепуганный блондинчик субтильного телосложения как уставился на столешницу, так больше глаз и не поднимал. Охрану я оставила за дверью – нечего слушать то, что знать не положено, – и теперь, попивая весьма недурной кофе, разговор начинать отнюдь не торопилась, дожидаясь, когда клиент созреет. Я уже просмотрела все, что снял парень: Наташа на пляже, на улице, в кафе; кое-где и я в кадре попадалась, причем снимали с большого расстояния – стой «оператор» поближе, его наша охрана обязательно заметила бы, но ничего существенного, понимай компрометирующего, я в записи не нашла. В документах – что этого парня, что второго – тоже ничего интересного не было: оба из Москвы, причем «недобиток» во «вьетнамках» на фотографии в паспорте совсем не был похож на Журавлева. Хотя чему удивляться? На этих фотографиях в официальных документах люди и на самих себя редко похожи бывают! Так вот, «недобиток» по имени Валерий родился в какой-то уральской глухомани и был временно зарегистрирован в явно съемной квартире, а вот «оператор» оказался коренным москвичом. Были они почти ровесниками, оба не женаты, адреса их я переписала – вот и все. В мобильных телефонах, что у того, что у другого, была куча номеров, но разбираться с ними сейчас у меня не было ни времени, ни возможности.
– Дайте, пожалуйста, попить, – тихонько попросил он.
– Не торопись, – равнодушно бросила я. – Море недалеко, еще нахлебаешься.
– Что?! – Вздрогнув, он уставился на меня белыми от ужаса глазами.
– А ты что думал? – удивилась я. – Ты с подельником своим «попал» так, что я даже думать боюсь, что с тобой сделают, – дело-то к ночи, а кошмары мне ни к чему!
– Да во что я попал-то?! – недоуменно уставился он на меня, и я поняла, что он не врет, да и не был он похож на фоторобот ни одного из тех, что в фитнес-центре засветились.
– Убогий! – с жалостью сказала я. – Ты хоть понимаешь, с кем вы связались?! На кого, фигурально выражаясь, руку подняли?! Женщина, за которой вы охотились, мало того, что жена очень серьезного и влиятельного бизнесмена, так еще и в гостях здесь находится – у такого человека, что выше его в Абхазии – только Господь Бог! А на Кавказе отношение к женщине – особое! Это в Москве мораль рухнула ниже уровня канализации и все позволено, а здесь – извини-подвинься! Тут свои законы и обычаи.
– Да что я сделал-то?! – истерично воскликнул парень. – Ну, снимал я эту женщину, и все!
– А что ты потом должен был снимать? – спросила я, пристально глядя на него.
– Ну, как Валерка с ней трахался бы, – как о некоем совершенно обыденном деле ответил он.
– А она согласна была в этой фотосессии участвовать? Хотела вам «позировать»? – невинно поинтересовалась я.
– А я откуда знаю? – пожал плечами он. – Валерка сказал, что все будет по обоюдному согласию.
– Жить хочешь? – в лоб спросила его я.
– Хочу! – мгновенно ответил он.
– Тогда рассказывай все – с самого начала и максимально подробно, – потребовала я и налила ему из бутылки стакан воды.
Парень жадно напился, а потом, подумав, пожал плечами:
– Да мне и рассказывать-то нечего…
– Как ты с Валеркой познакомился, когда, при каких обстоятельствах… Ну, и далее – по тексту, – объяснила я ему.
– Познакомились мы на первом курсе, – начал он. – Я на кинооператора учиться поступил, а он – на актерский…
– Так он артист? – уточнила я. – И где же он снимался? Или он в театре работает?
– Нет, он снимается, но… В общем… Это такое специальное кино… – замямлил парень.
– Все ясно! Порнуха! – поняла я.
– Да, – кивнул он.
– Очень почетное занятие! – не удержавшись, с презрением сказала я.
– Зря вы о нем так, – обиделся за своего друга парень. – Вы же о Валерке ничего не знаете!
– А я тебя, между прочим, и просила рассказать о нем, ничего не утаивая, – напомнила я ему.
– От Валерки мать еще в роддоме отказалась, и пошло-поехало: дом малютки, дом ребенка, детский дом, – начал парень. – Он рассказывал иногда, каково ему там приходилось – врагу не пожелаешь! Там, чтобы выжить и не сломаться… Точнее, чтобы тебя не сломали, нужно уметь приспосабливаться, притворяться, терпеть унижения, подлаживаться под сильных, врать, доносить, двурушничать… Только так и выживешь!
