политическим событием, цена результата вырастала до непропорционально уродливых размеров.
В общем, переживаний у всей советской делегации хватало. Причём чиновники понимали больше, чем футболисты, так как яснее видели последствия в случае неудачи. «Перед матчем с югославами состоялся подробнейший разбор действий каждого в предыдущей игре, — рассказывает Константин Иванович. — На этом собрании вдруг прозвучало руководящее: “А почему Бескова, такого опытного, умелого и результативного, не назначаете на игру?”».
Какие хорошие, правильные слова найдены товарищами начальниками для характеристики футболиста! Похвалить до игры — самое время. Притом отвечать — всё равно Аркадьеву. «Борис Андреевич посмотрел на меня, — продолжает Бесков, — в его взгляде выражалась гамма чувств. Мы с ним понимали, что назначать меня на игру не следовало бы. После паузы он сказал: “Константин, сыграете полусреднего. Вам вменяется в обязанности атаковать и в то же время противостоять левому полузащитнику югославов Златко Чайковскому, организатору и мотору их атак: нужно его нейтрализовать”. Я знал, что Златко Чайковский в тот период был, как говорится, в полнейшем порядке. Задачу передо мной поставили просто непосильную, если принять во внимание мою травму».
Ещё раз прервём цитату. Нужно пояснить функции тогдашнего полусреднего нападающего (инсайда). «По тактическому содержанию своей игры полусредние обязаны вести и поддерживать наступление, непосредственно атаковать ворота и закрывать играющих против них полузащитников в моменты их наступления, не давая им подыгрывать своим нападающим и обстреливать ворота, — писал Б. А. Аркадьев в книге «Тактика футбольной игры». — Из нападающих второй линии они превратились в игроков почти всего поля».
По всему полю Бесков при всём желании перемещаться не мог. «Попросив слово, попробовал объяснить — не всё (чтобы не подвести Аркадьева), а лишь общий смысл ситуации: “Организовать атаку — это я ещё в состоянии, но совершенно не готов выполнять роль левого полусреднего, не готов к такому амплуа, не в той кондиции, там слишком большой объём работы. — Уж и не стал доказывать, что Чайковский в отличной форме. — Могу ещё как-то сыграть на левом фланге, хотя и это не моё место”. Со мной согласились, назначили на левый край нападения».
Стоит признать, нашёлся разумный выход из создавшегося положения. Крайние нападающие в начале 1950-х практически не отрабатывали сзади. Недолеченный, не готовый функционально Бесков всё же не утерял умения сотворить что-либо на чужой половине поля.
Игру на стадионе «Ратина» в Тампере наши начали весьма агрессивно. «Первые минуты инициатива полностью в наших руках, — отмечал через десять лет В. М. Бобров. — Пятёрка нападения то и дело прорывалась в штрафную югославской команды. Уже на 3-й минуте Трофимов упускает реальнейшую возможность забить гол... Через несколько минут Бесков сильно бьёт с 15 метров, мяч попадает в штангу, отскакивает в поле, его подхватывает Николаев, снова бьёт... и опять — штанга».
Нужно пояснить: запись матча если и сохранена, то до нашей страны не добралась. Проверить слова очевидца нельзя. Мы в состоянии лишь сопоставить воспоминания участников и свидетелей той футбольной драмы. Так вот: выпад Трофимова подтверждается большинством — два удара в штангу Бескова и Николаева описывает один Бобров. Зато последующие события изложены в различных мемуарах примерно одинаково.
Где-то с 15-й минуты игра выравнялась, а затем югославы перехватили инициативу и принялись угрожать советским воротам. Да так лихо, что на 29, 33 и 44-й минутах Митич, Огнянов и Зебец провели в ворота Леонида Иванова три мяча.
Как такое могло произойти во встрече равных соперников? Послушаем М. И. Якушина, в пожарном порядке в конце июня назначенного вторым тренером сборной СССР: «Можно сказать, что нас переиграл один футболист — центральный нападающий Вукас. Это был техничный и умный игрок, исключительно умело и точно распределявший мячи партнёрам. Ныне таких футболистов называют дирижёрами или диспетчерами. Неожиданность для нас заключалась в том, что Вукас занимал позицию сзади выдвинутых вперёд полусредних нападающих — Бобека и Митича».
Бесспорно, переиграл нас во второй половине первого тайма не один Бернард Вукас. Но стоит обратить внимание на рисунок действий югославского мастера. Тут и уход от лобового столкновения, и разнообразное маневрирование, и создание свободных зон в обороне соперника, и конструирование атак собственной команды. Ничего не напоминает? Да ведь это... Бесков! К сожалению, в форме противника.
После окончания турнира будет немало сказано об ошибках тренеров. Мы тоже о них упомянем. Однако прежде всего надо подчеркнуть: ссора вождей привела к тому, что команды СССР и Югославии не встречались на зелёных газонах в течение шести лет. А у нас с зарубежными партнёрами вообще выходило туго. Потому как если бьёшься с иностранцами — обязательно побеждай. То, что поражения также учат, в расчёт не принималось. Девять товарищеских матчей с сильными европейскими сборными при подготовке к крупному турниру — прекрасный ход. Но не за два месяца до старта. Разбросать бы те игры на год-полтора — было бы время подумать, переварить информацию. Не получилось.
Впрочем, по поводу «информации». Югославов жребий тоже определил в «стыки». Правда, достались им индийцы, которые на траве лучше играют в хоккей. Азиаты пропустили десять мячей, да никто и не рассчитывал, что они окажут хоть какое-то сопротивление. Поэтому тренеры сборной СССР матч в Хельсинки не посетили[15]. А вот югославские коллеги внимательно просмотрели наш поединок с болгарами в Котке и сделали определённые выводы.
Посему преимущество противника в первом тайме вполне объяснимо. Без того классные форварды сборной Югославии знали, как играть и куда двигаться. А отечественная оборонительная линия до перерыва не понимала, что этому противопоставить. Проблема заключалась ещё и в том, что лучший правый защитник страны Виктор Чистохвалов в начале года тоже травмировался. Да настолько серьёзно, что вообще завершил карьеру. Его место занял Константин Крижевский, игравший обычно в центре обороны. Он провёл все контрольные встречи, доказал своё право на участие в Играх, но всё равно, по свидетельству Якушина, на месте крайнего защитника чувствовал себя не совсем уютно: «Не хватало ему специфических навыков этого амплуа, чем умело и пользовался Зебец».
В общем, после первой половины — 0:3. События, происходившие в советской раздевалке, каждый запомнил по-своему. Леонид Иванов утверждал, что Аркадьев и Якушин грустно молчали, а председатель Секции футбола В. А. Гранаткин всячески воодушевлял ребят, приводя примеры чудесных спасений (сам Валентин Александрович в книге «На зелёном поле» 1956 года о своём ярком выступлении в перерыве не сказал ни слова). М. И. Якушин версию о тренерском унынии опровергает: «Мы с Аркадьевым прежде всего даём тактическую установку на игру против Вукаса. Стараемся и
