— Друг помог. И, конечно, пока об этом мало кто в курсе, как ты понимаешь.
— Ясно. Ладно, надо подумать. Спасибо.
Отключил телефон и бросил тот на стол. Хотелось что-то расколотить. Или подраться с кем-то, чтобы выместить свою злость. Я прям чувствовал, как клокотала ярость. Столько бороться за этот проект, и что теперь? Слиться? Уйти в тень, послав псу под хвост все, что было вложено? Я не мог так поступить. Но и ошибиться снова не хотел.
Поэтому нужна была пауза, чтобы посмотреть на все трезвым взглядом. Возможно, под другим углом. А лучше всего — вообще переключиться на что-то другое. И я даже знал на что…
По дороге к дому Воронцовой получил сообщение Рокотова — все-таки он был настоящим профи. Диагноз девочки, перспективы, а также наилучшее решение проблемы. Все. Даже то, что Евгения была указана как потенциально подходящий донор.
Дура. Она же не так давно чуть без почки не осталась. Неужели решила заняться самопожертвованием? Уже подъехав к месту назначения, набрал номер знакомого врача — Ильдара Кизума. Он был настоящим светилом в науке и медицине. А еще нормальным мужиком, который в свое время мне очень помог и с которым мы, можно сказать, подружились.
— Ильдар, приветствую. У тебя ведь остались связи в Германии по онкологии?
— А ты не меняешься, да, Алекс? — хохотнул тот. — Сразу к делу?
— Прости, время поджимает, а хотелось бы знать.
— Кто-то из твоих? — тут же посерьезнел врач.
— Можно и так сказать.
— Остались. Присылай историю. Посмотрю, к кому лучше отправить.
— Спасибо. Я твой должник.
— Да уж помню, — усмехнулся тот и отключился. Его время, как и мое, было расписано зачастую едва ли не по минутам.
Поднимаясь на нужный этаж, прокручивал варианты предстоящего разговора. А еще пытался понять, какого рожна влез во все это. Ведь идеально было бы просто забить, просто выкинуть упрямую девицу из головы. Но что-то мешало так поступить. Что-то заставило приехать, чтобы… Что?
Пока я и сам не знал. С Воронцовой все обычно шло не по плану, так что бесполезно было придумывать фразы или готовить речь. И я нажал на звонок.
Открыла не сразу. В глазах было такое удивление, что я мысленно ухмыльнулся. Не ждала, значит.
— Привет. Пустишь? — спросил я. Вместо ответа хозяйка квартиры шире открыла дверь.
Мы расположились на кухне. Небольшой, но уютной. Обжитой, хотя и заброшенной слегка. Такие вещи я чувствовал на интуитивном уровне. Когда у тебя всю жизнь нет своего дома, ты остро начинаешь воспринимать чужое жилое пространство, сразу подмечаешь многие мелочи. Особенно, если это дом, где живет семья.
— Зачем вы пришли?
— Васильева Алиса. Расскажешь? — Девушка побледнела и вцепилась руками в стол.
— Не смейте. Слышите, не смейте ломать их жизнь!
— Ломать?
— Прошу, не надо. Они же не имеют к вам никакого отношения! — взмолилась она.
— А с чего ты решила, что я собираюсь что-то ломать?
— Потому что вы ведь так и делаете. Просто берете то, что вам нужно.
— И что же мне нужно? — с любопытством спросил я.
— Не знаю. Может, пришли требовать, чтобы я забыла про Даню, решили угрожать теперь Алисе… Как вы вообще про нее узнали?! — Я лишь многозначительно улыбнулся. Отчего Воронцова побледнела еще сильнее.
— Александр, пожалуйста, не трогайте их. Что вы хотите? Зачем пришли?
— Я хочу узнать, почему ты ушла, — это раз. Почему собралась им помогать — это два.
— А вы считаете, помочь больной девочке — это неправильно?
— Ты согласилась бросить ребенка, которого якобы очень любишь, ради этой девчонки. Я хочу знать почему.
— Я люблю Даню, — огрызнулась она. — И вам этого не изменить. Да, вы можете запретить мне приближаться к нему. Но вам не отнять моих чувств!
— Столько экспрессии, — усмехнулся, вдруг поняв, что ситуация до боли начинала напоминать тот самый вечер, а я сам стал испытывать то ли азарт, то ли предвкушение. — Но ты не ответила.
— Это не ваше дело. И вас не касается.
— Ладно. Допустим. — Легко согласился я. — Что, если я скажу, что могу помочь Алисе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вы не помогаете никому, кроме себя.
— Ты так хорошо меня знаешь?
— Да уж довелось видеть своими глазами, — фыркнула она.
— И все же. Клиника в Германии. Лучшие врачи. Это куда более вероятный шанс на выздоровление, чем ожидание на Каширке.
— Это несмешная шутка, — тихо ответила Женя.
— А я и не шучу. У меня есть связи и возможности.
— И что вы хотите за это?
— По-твоему, я не могу просто помочь кому-то? — нахмурился после ее слов. Хотя, конечно, Робин Гудом я не был. Как и Дедом Морозом тоже.
— Нет. У всех есть цена. Ведь вы так считаете?
Она была права. Я считал именно так. Но то, что она стала упрекать меня этим, не понравилось.
— Ладно, — процедил в ответ. — Если тебе нужна цена, я назначу — ночь.
— Ночь?
— Да. Проведешь со мной ночь так, как пожелаю.
В глазах девушки промелькнул настоящий ужас.
— Вы же шутите, да? — нервно спросила она.
— С чего бы. Ты хотела цену — вот она. Или это слишком за спасение маленькой девочки? Ты же пожертвовала сыном ради нее. Так разве одна ночь — это много?
— И вы точно спасете ее?
— Точно. Даю слово.
— Но…
— Не доверяешь? — усмехнулся я. — Это правильно. Здравый подход. Сегодня с ее родителями свяжутся и помогут оформить нужные бумаги, а на счет клиники будет переведена необходимая сумма.
— И все это ради одной ночи со мной? — едва слышно спросила Евгения.
— Не только.
— Будет что-то еще?
— Да. Я хочу знать, почему ты так предана этой семье.
— Зачем вам это?
— Хочу понять, что стоит дороже моего сына, — жестко припечатал я. И, только озвучив эту мысль, осознал, что так и было. Мне было обидно, что Даниила променяли на какую-то Алису, с которой они даже не были родственниками.
Женя поникла, отвела взгляд и ответила не сразу.
— Это долгая история.
— А я никуда не тороплюсь.
— Вы же сможете все переиграть иначе, если захотите, да? — с какой-то тоской произнесла она, даже не глядя на меня. — Если вдруг решите изменить условия, сможете все отменить?
— Я никогда не поступлю так с ребенком, — признался я неохотно. — Если дал слово, что девочке помогут, то так и будет. Она же не виновата, если вдруг ты нарушишь условия…
— Не нарушу, — покачала головой Воронцова. — Обещаю…
30. Евгения
Возвращаться к событиям того дня не хотелось. Но, если это нужно было ради Алисы… Я была готова и не на такое. В чем-то я даже понимала чувства Александра. Наверное, если бы моего ребенка оставил кто-то важный для него, я бы тоже попыталась разобраться, что к чему. Поэтому не стала особо настаивать на отказе.
В тот летний вечер я задержалась на подработке — в пиццерии, которая находилась чуть ли не на другом конце города. Я только закончила третий курс института, и устроиться по специальности пока не получалось. Поэтому пришлось соглашаться на должность официантки. Мы с мамой жили небогато. На жизнь хватало, но я была молодой девчонкой, и, как многим, мне хотелось более модные джинсы или туфли. Так что на лето решила пойти подработать.
Смена выдалась непростой — было полно народу, а одна из сменщиц, как назло, заболела. В общем, пришлось попотеть. К метро я шла едва живая. Может потому и не заметила сразу как за мной увязались трое придурков.
Время было не такое уж позднее. Да и летом темнело не рано. Так что я обычно даже не задумывалась над тем, что это небезопасно. Но в этот раз мне не повезло.
Решив, сократить дорогу и пройти через дворы, свернула в проулок, и это стало моей ошибкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Меня окликнули парни, но я сделала вид, что не слышу. До широкой улицы оставалось всего ничего, и я надеялась успеть добежать. Но парни оказались шустрее — один схватил меня за локоть и утащил обратно в тень.
— Ну что, красавица, со слухом плохо? — ухмыльнулся один. Я попыталась вывернуться, но двое других помогли своему другу удержать меня. — Дашь по-хорошему или устроим шоу поинтереснее?
