— Спасибо, Молли. — Я потрепала девочку по голове и благодарно улыбнулась.
— Мисс Хоггарт, это как-то связано с камнем, который принес инспектор? — тихо спросила Инди. — Вы помогаете ему с расследованием?
Мы с Уиннифред переглянулись, и обе разом поняли, что обижать девочек ложью не станем.
— Да, мы бы хотели помочь инспектору в его расследовании, — ответила я. — В этом деле замешано колдовство, а значит, одному ему не справиться.
— Вы ведь скажете, если вам потребуется еще какая-нибудь помощь? Мы уже взрослые и тоже на многое способны! — заверила меня Инди.
— Я знаю, спасибо. Обещаю, если ваша помощь будет нужна, я непременно обращусь за ней!
Район каменщиков и железнодорожников был одним из самых старых в городе. Первый и чуть ли не единственный в стране кирпичный завод построили именно в этой части Вичпорта, а уже вокруг него разросся сначала деревянный, а потом и кирпичный район каменщиков. Позже буквально сквозь него, разделяя это место на две половины, прошла железная дорога, по которой кирпич отправляют в другие города Аврии. Железнодорожники заселялись медленно и очень осторожно, поскольку каменщикам такое соседство было не по нраву. Новые жильцы района зарабатывали больше и частенько ущемляли интересы каменщиков, что вызывало конфликты и даже драки и по сей день. Эта часть города считалась хоть и не самой гиблой, но и не спокойной. Люди здесь обитали с характером — сильные, грубые и прямые, как рельсы.
— Забудь о манерах, говори прямо, держись вольно… — тихо сказала я подруге, когда мы оказались в сердце района.
— В общем, быть собой? — спросила Фредди и громко рассмеялась.
Ее смех привлек внимание, но никого не удивил. Здесь люди открыто выражали чувства и не боялись смутить кого-то своим поведением. Моя спутница держалась вполне раскованно, ничего не страшилась, но с любопытством разглядывала район и его обитателей. Я обратила внимание, что Фредди нравится эта авантюра, о чем тут же спросила.
— Конечно, — ответила она, — ведь самое интересное только начинается!
Как оказалось, прачечных здесь было всего три: две дешевые в разных частях района и одна подороже, как мы поняли для железнодорожников. Первая попытка не удалась, за долгие годы я растеряла навыки общения с простыми людьми и постоянно извинялась, мямлила и запиналась. Очень неожиданно. Женщина, с которой мы говорили, смотрела на меня как на припадочную, таких здесь сторонились. Спасибо Фредди, она спасла положение и смогла добиться ответа. Одноглазого здесь не видели, таких клиентов у них точно не было.
— Кто-то говорил, что это в инспекторе много лоска! — громким шепотом отчитала меня подруга, утаскивая за локоть подальше от явно что-то заподозрившей женщины. — Да ты только в ноги ей не поклонилась!
— Прости, — выдохнула я, когда мы скрылись за поворотом. — Не знаю, что на меня нашло. Я растерялась.
— Ладно, что уж там, — ответила Фредди. — Хорошо еще, что она товарок своих не позвала и не погнала нас мокрым бельем.
Уиннифред нисколько не растерялась, и эта ситуация по меньшей мере забавляла ее. Жизнь моей подруги хоть и немного разнообразней моей, но все же назвать ее увлекательной было никак нельзя.
Следующая прачечная, что встретилась по пути, оказалась подороже. Мы через проулок вышли во двор, где несколько женщин развешивали белье. Огромные белые полотна развевались на ветру, а усталые женщины снова и снова нагибались к огромным корзинам, чтобы извлечь очередную партию. Стало немного стыдно, ведь мои руки только выглядели так, словно постоянно находятся в воде и распухают от жуткого мыла, которое варят где-то неподалеку.
Все прачки были одеты одинаково: неприметные платья серого или коричневого цвета, мокрый передник и косынки, из-под которых волосы все равно выбивались и падали на лицо. Я засмотрелась на одну из женщин. Она была еще молода, примерно как мы с Фредди, конечно, если от моего возраста отнять лет сто двадцать, а то и сто двадцать пять. Один край ее юбки совсем вымок, поэтому она задрала его кверху и засунула за пояс, обнажая стройные ножки, которые, кстати сказать, тоже были немного припухшими от постоянной влаги и усталости. Женщина медленно разогнулась и приложила раскрасневшуюся ладонь ко лбу. Несмотря на усталость, она улыбнулась, увидев другую женщину, чуть старше и пониже ростом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Эй, Люсия! — окликнула она. — Ну как, твой Монти осчастливил тебя вчера? Он ведь вечером вернулся из столицы?
Женщина, привлекшая мое внимание, перевела взгляд на подруг и подмигнула им, а потом они все вместе рассмеялись. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем она спрашивала. Фредди чуть слышно присвистнула, наблюдая за прачками.
— Да щас, — ответила та, у которой спрашивали, — этот мерзавец попросил сначала жрать, а потом отправился в паб, чтобы пропить все заработанное с такими же лоботрясами, как и он сам!
— Но ты же успела урвать свое? — спросила полная женщина, которая закончила развешивать последнюю простыню.
— А то как же! Велела Робби стащить у отца треть заработка, пока он ужинал. После двух пинт он уже и не помнит, сколько прогулял.
— Ох и нарвешься ты однажды, Люсия! Узнает Монти и отлупит тебя, как тогда, когда ты за ним слежку устроила! — со смехом сказала все та же молодая.
— А что же мне прикажешь делать, Анна? Я спины не разгибаю, а этот боров пьет не просыхая! Чем детей кормить?
— Говорила я тебе, — присоединилась к разговору еще одна прачка, — улыбнись лишний раз мистеру Коулу, дай себя потискать, он тебе тут же жалованье повысит!
Громкий, заразительный смех прокатился по двору. Та, кого называли Люсией, сначала насупилась, а потом тоже не выдержала и поддалась всеобщему веселью.
— Ох и дура же ты, Марла, — сквозь смех сказала она.
— А что? Ему все равно большего и не надо! Стручок-то высох давно, а потрогать он завсегда рад! С тебя, чай, не убудет, а монетка на пользу пойдет!
И снова женщины от души рассмеялись, но при этом работы своей не бросили. Они упорно трудились, но не забывали отдыхать, пусть не физически, но душевно. В этом разговоре не было ничего злого или обидного, они просто привыкли называть вещи своими именами, не пряча суть за высокопарными речами. Фредди тут же поддалась настроению и незаметно влилась в беседу:
— Эй, подруги, — улыбаясь, окликнула она женщин, — помогите еще одного мерзавца отыскать!
Женщины разом обернулись и некоторое время с подозрением присматривались к нам, но, разглядев хорошенько, кто перед ними, расслабились.
— Что за мерзавец? — прищурилась Люсия.
Уиннифред вышла чуть вперед и будто слилась с обстановкой. Мне даже показалось, что здесь она больше своя, чем я, хоть сама когда-то подрабатывала прачкой.
— Да есть один, обрюхатил мою подругу, — кивнула она на меня.
Я едва сдержалась, чтобы глаза не округлить и не выразить протест. Что ж, надо вживаться в роль. Раз не получилось стать той, кто сможет разговорить этих женщин, придется изобразить жертву. Мне приходилось видеть несчастных девушек, которых использовали и бросали. А Фредди тем временем продолжала:
— Эта шваль попользовался ею и думать забыл, а теперь ее отец требует, чтобы она из дома убралась.
— А чего к нам-то пришли? — спросила та, что предложила Люсии интересный приработок.
— Так мы смекнули, что где-то же должна эта гнида свое белье стирать да пинжаки с портками. Мы по пабам его караулили, в одной прачечной уже были, только проку нет. Может вы чем подсобите, а?
Я чуть не поперхнулась, услышав все эти словечки из уст подруги. Хорошо, что голова моя была понуро опущена. Для убедительности всхлипнула и скомкала юбку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Эх, бедолажка, — сочувственно сказала молоденькая, — что ж ты каждому стервецу доверяешь-то? Он небось золотые горы обещал?
— Обещал, — согласно кивнула я. — Сказал, что я одна ему нужна, что заберет меня у отца, а сам…
— А как выглядит этот твой поганец? — спросила Люсия, которая поставила корзину и подошла ближе.
