— Похоже, где-то здесь гниет дохлая крыса, — сморщилась Соня, — но все равно хоть какие-то остатки крыши над головой, и не так жарко, как снаружи. Смотри, Луми, как странно — еще одна дверь, как раз напротив той, в которую мы вошли!
Луми тоже во все глаза смотрел на вторую дверь, такую добротную, с блестящей бронзовой ручкой. Среди грязи и запустения она, как будто только что сделанная умелым мастером, выглядела странно и даже пугающе. Мальчик подошел ближе, рассматривая странную резьбу в центре створки. Осторожно проводя пальцем по незатейливому орнаменту, он что-то еле слышно бормотал.
— Ну, что ты там шепчешь? Лучше давай открывай! Я уверена, тропа продолжается как раз за ее порогом! — И Соня, не церемонясь, оттолкнула мальчишку. Она сильно дернула за ручку — дверь не поддалась. Тогда девушка изо всех сил толкнула ее плечом, но та даже не дрогнула.
— Ну и местечко! Ладно, сейчас я хочу отдохнуть, но потом я все равно займусь этой проклятой дверью. Жаль, с этой стороны нет окон, мне бы очень хотелось взглянуть, что там дальше… Слушай, а что ты бормотал, ощупывая узор? — Теперь уже Соня заинтересовалась странным изображением на створке.
— Когда-то я видел нечто похожее, в свитках Гартаха, но ты знаешь, как я отношусь к колдовству… А сейчас пытаюсь вспомнить — и не могу. Венок из узких листьев тамариска означает нерушимый запор, это я точно знаю. И можешь хоть голову разбить об эту дверь — она не откроется. А вот это — переплетение трех кругов, что оно означает?! Нет, не помню… И какая здесь вонь! Погоди, сейчас будет лучше! — Луми отошел в сторону и стал торопливо рыться в своей суме: — Не то… Связка высушенных лягушек — пока не нужна, тьфу, опять этот острый крючок все время попадается под руку… Ну, где же она, не мог я забыть, точно ведь брал! А, наконец-то! — И мальчик вытащил с самого дна пучок сухой травы.
— Что ты собираешься делать с этим клочком сена? — насмешливо спросила Соня, отгребая ногой мусор, — Лучше помоги мне расчистить место, чтобы было где сесть! Я ни за что не усядусь на эти черепки и тряпки! Боги, откуда здесь взялась вся эта дрянь?!
Между тем Луми, не говоря ни слова, достал из мешка небольшую расщепленную на конце палочку и вставил в щель свой пучок, Соня с недоверчивой улыбкой наблюдала за его неспешными действиями.
— И что у тебя получилось, ученик колдуна?! Ха-ха, настоящий ослиный хвост! Ах, ты его еще и поджигаешь?! Недурной факел для этого дворца! Ой, что это?! — Девушка перестала смеяться и отскочила в сторону: трава вспыхнула холодным зеленоватым огнем, и белые искры, шипя, посыпались на пол.
Мальчик медленно пошел вдоль стены, стараясь не наступать на полуистлевшие ткани и острые черепки. Соня принюхалась — отвратительная вонь сменилась запахом прохлады и свежести. Как будто гроза пронеслась над землей, оставив после себя душистый, напоенный ароматом цветов воздух.
— Не нравится мне этот дом, Рыжая, очень не нравится! — бормотал тем временем Луми, двигаясь от стены к стене.
Там, где он проходил, исчезали завалы трухи и мусора, обнажая гладкий мозаичный пол. В конце концов только в середине осталась небольшая кучка мелких камней, черепков и гнилого дерева. Мальчик помахал над ней своим шипящим факелом, и она бесследно растаяла, открыв их взорам орнамент, почти такой же, как на двери. Но тут вместо веток тамариска сплетенные кольца окружал хоровод красных ящериц.
— Вспомнил! Вспомнил, что означает этот рисунок! Три кольца — это знак Огня, а Ящерицы — саламандры, его порождение! Ох, и в дурное же место мы забрели! Пошли-ка лучше во двор, там под стеной заночуем!
— Сам говорил, что нельзя сходить с Тропы и нельзя по ней возвращаться! Но я тоже что-то не хочу здесь оставаться на ночь… Послушай, а когда ты успел прикрыть дверь, через которую мы вошли?! И она была совсем не такой! Я хорошо помню: в ней были щели и доски потемнели от времени… Эгей, да она тоже заперта! Клянусь хвостом дикой кобылицы, мне надоели все эти чародейские штучки! — И Соня бешено заколотила по створке, пытаясь ее открыть.
— Оставь, все равно не откроешь! Мое колдовство тут ни при чем! Смотри, тут тот же знак — листья тамариска. Похоже, мы попали в ловушку! Недаром дом этот мне сразу не приглянулся.
— Ну, заладил, приглянулся — не приглянулся! А что, у нас был выбор? Послушай, а если выпрыгнуть в окно? — И девушка подбежала к пустому проему. На мгновение выглянув, она тут же отшатнулась, С испугом глядя на ее побледневшее лицо, Луми подошел и тоже высунулся наружу. Там, откуда они пришли, ничего не было. Отвесная стена уходила вниз, в бездонную глубину, теряясь в клубах белесого тумана.
Палочка с горящей травой выпала из ослабевших пальцев мальчика и, кувыркаясь, полетела вниз. Вот она вспыхнула в последний раз и скрылась в туманной бездне. Луми, пошатываясь, отошел от окна и без сил опустился на пол. Соня, стараясь не глядеть в ту сторону, бросила к ногам мешки, бережно положила на мозаичный пол лук и колчан и стала доставать дорожное одеяло:
— Знаешь, что бы там ни было, а я не люблю сидеть на голых камнях… Пока еще с нами ничего не случилось, давай отдохнем. Вот был бы у нас хворост, я с удовольствием разожгла бы здесь костерок! Как раз там, где сплетаются эти кольца… О, Луми, посмотри, что я нашла! Как я про нее забыла! — И Соня бережно вытащила из мешка маленькую флейту. Она прихватила ее, унося ноги из Шадизара, и теперь везде таскала с собой, то ли как талисман, то ли как воспоминание.
— Дудка! У нас в такие дудят на свадьбах, — засмеялся Луми, — А ты что, тоже умеешь?
— Эх ты, деревенщина! Сказанул — дудка! Это флейта, запомни: флейта, ее звуки любят короли и нобили, князья и бароны, а тебе, герцогский сын, тоже не мешает знать, что это такое! Слушай!
Девушка села поудобнее, подвернув под себя ногу, и, словно целуя, прикоснулась к флейте губами. Легкая трель, как голос проснувшейся птицы, раздалась в пустынном доме, и сразу тревога будто растаяла, уступив место привычной тоске. Звуки сплетались в нежной гармонии, и Соня с изумлением поняла, что наигрывает ту самую мелодию, которую она услышала, склонившись над Зеркалом Снов в башне Адзир-Кама…
Она играла, забыв обо всем на свете, и снова ей слышались зовущие родные голоса:
— Соня, Соня, Рыжая Соня! Навстречу судьбе по Белой Тропе! Соня, Соня, Соня!
Девушку вел бесхитростный мотив, и она прикрыла глаза, отдавшись своим воспоминаниям. Луми застыл напротив нее, не сводя с флейты и тонких Сониных пальцев завороженного взгляда, что-то смутно знакомое вдруг почудилось ему в этих сладких печальных звуках, и мальчик улыбнулся, вспоминая.
