— Правда или ложь, — сухо сказала я, — ты не знаешь, что означает быть хоть чем-то из этого.
— Ложь.
Я фыркнула, отодвинулась от него и поднялась, чтобы взять книгу.
Я открыла ее, яркое сияние озарило меня.
— Доверяй ненадежному.
Следуй за слепым.
Отдай самое ценное.
Добрым будь и храбрым.
— Я не искала бессмысленное вдохновение, — буркнула я, листая книгу, но другие слова не появились.
Тряхнув головой, я сунула ее в карман. Она стала теперь еще меньше — размером с половину моей ладони.
— Не пойму, почему ты уменьшаешься, — буркнула я, взяла лук и стрелы.
— У нее нет четкого размера. И у нее, похоже, свой разум, — сказал Скуврель. — Они зовут ее Свитком Истины. Но это не свиток и не вещь Истины.
Я повернулась к нему, он бросил мне камзол. Я поймала его, осмотрела синюю вещь. Это был шелк, расшитый перьями, с вставками изумрудного сатина, пышными плечами и высоким воротником. Я не буду выделяться в таком напыщенном наряде в Фейвальде. Я поспешила надеть камзол, пристегнула колчан, вытащила из него лук и закрепила тетиву.
— Спасибо, — сказала я.
Я подняла голову, увидела его восхищенный взгляд, пока он надевал свой камзол. Он скрывал поразительное количество кинжалов в полночных рукавах.
— И ты говоришь, что ты не красивая. Никто из говорящих так не видел, как ты пронзаешь меня убийственным взглядом. Это выделяет цвет твоих глаз.
— Мне благодарить тебя за такие слова?
— Можешь поблагодарить за то, что вызываю ненависть так, что ты краснеешь при виде меня. Некоторые женщины заплатили бы за такой румянец.
— Другие пронзили бы тебя мечом и покончили с этим, — буркнула я.
Он оказался рядом раньше, чем я смогла вдохнуть.
— Я был бы не против такого от тебя, Кошмарик.
Я закатила глаза.
— Обувай сапоги, которые ты куда-то спрятал, и приготовимся. Уже почти стемнело.
— Твое желание — приказ для меня… по крайней мере, пока ты не вернешь мое имя, — его тон был спокойным. — Есть шансы на это?
— Один, — заявила я. Я не отдам единственную власть над ним.
— Как и я думал. Теперь выгляни наружу, Кошмарик. Кровавая луна взошла?
Я выглянула из ракушки. Край луны было видно над горизонтом. Когда я оглянулась и кивнула. Он передал мне мягкие сапоги до колен.
— Тут каблуки, — возмутилась я. — Они непрактичные.
Он окинул меня взглядом, когда я надела их.
— Я бы сказал, что они идеально исполняют свою цель.
Я покачала головой, зашнуровывая их. Он явно не понимал, чем была практичность. Я собрала свои дикие волосы в практичную косу, пока желудок трепыхался, как свежепойманная рыба.
Вот так.
Пора было пробраться в логово Убийцы родни, пока его не было там.
Глава двадцать третья
Кровавая луна поднималась, и теперь цвет крови занимал половину луны. Дрожь пробежала по моей спине, по ногам сзади и до колен.
— Смотри, Кошмарик, — прошептал Скуврель, его дыхание задело мою щеку, вызвав новую дрожь.
Мы смотрели на пруд перед нами, и вдруг он забурлил, пузырьки лопались на поверхности воды, и странный газ поднимался из них. Газ менял облик, собирался, и призраки поднимались выше и выше из пруда, становились четче в воздухе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Огромные орки с торчащими нижними зубами из-за пухлых губ яростно размахивали топорами. За ним последовали фейри с рогами оленя и другие — с хвостами котов. Они прыгали и плясали, покидая пруд, бежали, полупрозрачные и мерцающие, по пляжу и по скалам неподалеку. Пара фейри на спинах огнедышащих лошадей появились следом, а потом броненосцы, единороги и что-то, похожее на саламандру длиной с гостиницу Скандтона. На их спинах ехали разные скалящиеся, хохочущие, злорадствующие фейри, вооруженные луками и клинками, копьями и пиками.
Пара лис — их хвосты были связаны и горели призрачным волшебным огнем — вышли следом. Их всадники держали луки со стрелами наготове, на наконечниках горел огонь, как на лисьих хвостах. Этот огонь не мог быть настоящим — Фейвальд не мог его вынести, но этот голубой мерцающий огонь выглядел опасно. Лисы прыгнули вперед, каждая в разные стороны. Слабая споткнулась, упала, но поднялась, и сильная потянула ее за собой.
Когда появились собаки, воя и радостно лая, страх поднялся во мне.
— Спокойно, — прошептал Скуврель. — Глубоко дыши. Они ощутят запах твоего страха. Нужно управлять им.
Собаки нюхали воздух и лаяли. Их было шесть, большие, как кареты с упряжками лошадей — нет, больше! Как дома. Они неслись за охотниками, обогнали их, прыгая мимо, лая с радостью и жестокостью, трещащей между ними как молния.
И теперь из бурлящей воды поднялся их хозяин.
Я тут же его узнала. На его ушах была дюжина колец из костей, его торс с шипами был скован кожаными ремешками, усеянными мелкими косточками.
Его гончая встала на задние лапы, рычание вырвалось из ее горла, и смех Убийцы родни зазвучал с рыком пса, став единым звуком, рассекающим ночь. Запах потревоженного пруда и холодных осенних ночей окружил меня, и я задрожала, а глаза Убийцы родни восторженно блестели, пока он в предвкушении нюхал воздух.
Я ощутила, как ладонь Скувреля сжала мое плечо.
Спокойно, Элли. Пусть эмоции идут в огонь. Глубоко дыши. Не бойся, не бойся, не бойся.
Я закрыла глаза, пытаясь дышать нормально, заставляя себя успокоиться.
Мои глаза открылись, и я увидела, как Убийца родни смотрел в нашу сторону с растерянным видом. Он покачал головой и помчался к его Дикой охоте, которая уже погналась за кем-то несчастным.
— Скорее, — шепнул Скуврель, и мы устремились вперед раньше, чем я смогла подумать, прыгали с белой ракушки на белую ракушку, стараясь придерживаться теней.
Я затормозила перед бурлящим прудом, но Скуврель схватил меня за руку и потянул за собой.
— Я обещал тебе полную экскурсию. Ты уже не откажешься от нашего медового месяца, Кошмарик.
И мы погрузились под пузыри. Скуврель сжимал мою руку в железной хватке, тянул вниз, пока я не подумала, что мои легкие взорвутся.
Он повернулся ко мне и рассмеялся, ткнул мою щеку свободным пальцем, и мой рот открылся, воздух вылетел пузырьками. Он рассмеялся снова.
— Это не настоящая вода. Дыши, моя смертная жена.
Мои легкие пылали, я впилась в его руку, пока он согнулся, хохоча. Он клялся, что не мог убить меня сам, но делал это! Паника гремела во мне, мешая думать, и я боролась изо всех сил, а он смеялся так сильно, что чуть не выпустил меня. Я впилась ногтями в его плечи, стараясь зацепиться за его кожу, отчаянно желая дышать и жить.
Легкие не выдерживали. Сердце колотилось так быстро, что я не могла думать.
Вот и все.
Это конец.
И он получил то, чего желал! Я думала о нем под конец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я хотела заколоть его.
Легкие не выдержали, и я сдалась смерти, вдохнула воду, ждала, что глубина заберет меня. Я закрыла глаза.
Ничего не произошло.
Я вдохнула.
— Правда или ложь, — Скуврель едва мог говорить из-за хохота. — Ты думала, что умрешь.
Я злобно посмотрела на него. Он заслуживал куда хуже этого. Если бы в другой руке я не сжимала лук, я ударила бы его хорошенько.
