Я вдруг почувствовала бесстрашие и отвагу своего напарника, и мне стало стыдно за свою трусость. Но что я могла поделать. Собрав силы, я помчалась что есть мочи в глубины построек в поисках надежного укрытия. Сопротивления в теле я больше не чувствовала: наверное, Грем решил больше не мешать моему трусливому побегу и отдал свое собственное тело в мое полное распоряжение.
«Прости меня, прости, ─ мысленно стонала я, ─ я такая трусиха».
В спину вдруг ударило обжигающее заклинание, но я даже не оглянулась. Другой удар пришелся на крыло, еще один ─ на ногу. Мчаться больше не было сил, и я просто рухнула на каменную плиту. Грем почувствовав, что я оставила его тело в покое, резко развернулся и принялся метать в Тадану один булыжник за другим, однако ни разу не попал в цель: я уже окончательно истратила все его силы, поэтому удивительно, что он вообще способен был еще сражаться. Увернувшись от очередного камня, фея воды злобно оскалилась и создала последнее заклинание, которое, мелькнув, молнией ударило моего напарника прямо в грудь. И все ─ темнота.
Я снова услышала бушующий речной поток, грозу, барабанящую по кронам деревьев, почувствовала мокрую траву под собой и все те многочисленные ушибы, которые получила по собственной глупости в реке. Приоткрыв веки, я увидела Грема, лежащего рядом со мной. Глаза его были закрыты, а сам он не двигался.
─ Что же я наделала? ─ всхлипнула я. ─ Что я наделала?
Тут я заметила темную фигуру, нависшую надо мной, все ту же: согбенную и когтистую. В лапе Таданы начал собираться голубоватый пучок света, уже хорошо мне знакомый.
─ Да оставь же ты нас в покое! ─ прохрипела я, закрывая своим телом каменного друга.
Спину тут же ошпарило кипятком, словно на меня только что полили из чайника, едва снятого с плиты. Я завопила голосом, искаженным от боли и страха. В этот момент в траве рядом с собой я заметила знакомый до боли квадратный булыжничек.
«Бежать, ─ подумала я, хватаясь за руну, ─ только это я и умею»
Все вдруг стихло: и гроза, и речной поток, ─ все звуки уплыли куда-то далеко. Сначала я почувствовала знакомый запах, сладкий аромат пряностей и трав, затем тело обдало теплым воздухом, и, наконец, я оказалась в хорошо известной мне пещере, в которой все еще тихо потрескивал костер. Я постаралась удержаться на ногах, но, почувствовав, что мне это не удается, схватилась за деревянную полку рядом с собой. Та оказалась слишком хлипкой и не выдержала тяжести моего веса, и я вместе с ней грязная и мокрая рухнула на землю, прикрываясь руками от глиняных горшков и соломенных корзин, посыпавшихся на меня следом.
─ Эми! ─ услышала я обеспокоенный голос, такой знакомый и такой приятный.
Ко мне подбежал болотный гоблин и принялся разгребать гору черепков, наваленную на меня, но я лишь крепко сжимала Грема и навзрыд повторяла:
─ Прости меня, Рафи, я должна была тебя послушать. Прости меня!
*
Я притаилась в густых зарослях еще несколько часов назад, но до сих пор ни разу не шевельнулась. Ноги давным-давно затекли и больно покалывали. Впрочем, это была полностью моя вина: стоило изначально выбрать позу удобнее, ведь знала, что здесь надолго. Я перевела взгляд на свои руки, покрытые засохшей сизой слизью, и невольно закатила глаза, старалась сдержать настойчивые позывы рвоты. До сих пор не могла поверить, что действительно сделала это.
В памяти всплыли слова Люциуса:
«Водится в этих краях одна очень интересная рыбешка, дуганом зовется. Внешне не примечательная, но стоит ее разрезать, как мало не покажется: зловоние будет стоять такое, что даже птицы умолкнут в округе. Поэтому животные никогда их не трогают, если, конечно, не считать несмышленых детенышей ─ да и те ловят их один раз и на всю жизнь. Но вот какая штука ─ пикси едят дуганов и носом не воротят, хотя ты знаешь ─ нюх у них острее нашего. Мой отец решил исследовать этот момент и опытным путем узнал, что они не только не чуют зловония дугановых тушек: оно даже может маскировать и многие другие запахи. Может быть, ты придумаешь, как это применить в ловле пикси, однако ни я, ни мой отец не смогли извлечь из этого никакой практической пользы».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вдруг среди птичьих трелей и стрекота цикад послышался негромкий хохот, сначала совсем тихий, но по мере приближения становившийся все более и более отчетливым. Смешки сопровождали звуки ломающихся веточек и хруста сухих листьев: пикси никогда не умели ходить бесшумно. Вскоре на опушке показалось голое полусогбенное создание, его хитрые глазки с интересом разглядывали окрестность, а маленький нос что-то вынюхивал. Он подошел к большому дереву и, обнюхав землю рядом с ним, принялся уверенными движениями раскидывать ее в разные стороны. Пикси сидел совсем рядом с тем кустом, где, затаив дыхание, замерла я. Но его беспечность можно было понять: как правило, пикси целиком полагаются на свой нюх, который и помогает им избегать опасности задолго до того, как окажутся к ней слишком близко. Чутье помогает им определять хищных животных и легкую добычу еще издали, с его помощью они выстраивают на местности целые сцены событий, происходивших здесь задолго до их прихода.
И вот что он «увидел», очутившись на этой лесной опушке: некий человек пришел сюда со стороны дальнего края леса, подошел к дереву и надолго у него задержался. Длинная ниточка запаха протянулась к самому подножию ствола и накрепко пропитала собой сырую землю на пару десятков дюймов вглубь ─ человек явно намеревался спрятать здесь что-то ценное. После этого он вернулся обратно той же самой дорогой: след запаха скрывался за густой порослью. Пикси и предположить не мог, что этот человек додумается обмазаться зловонными внутренностями дуганов, вернуться обратно и притаиться в зарослях. Вся эта затея была основана лишь на моих догадках, которые, к счастью, оправдали себя.
Я молниеносно вытянула руку из кустарника и крепко схватила тварь за шею. Та завизжала и задергалась, но я, нисколько не растерялась и уверенным, натренированным долгими днями движением сунула ее в мешок.
─ Еще один! ─ победоносно воскликнула я.
Из-за куста вылетел Грем и взмыл под кроны деревьев, разминая затекшие крылышки и лапы. Ну еще бы, заставила его измазаться пахучей слизью, а затем несколько часов сидеть без единого движения.
Пора было возвращаться в деревню. Я, закинув мешок за спину, побрела сквозь высокие лесные кустарники ─ о тропинках и мечтать было нечего. Вскоре мы вышли к широкой реке, той самой, что протекала через поселение эльфов. Как я узнала, местные жители не нашли ничего умнее, чем назвать ее просто Эндева-рекой. Грем жалобно посмотрел на меня, словно спрашивая: «Ну можно уже смыть с себя эту гадость?».
Вместо ответа я просто улыбнулась и сама прыгнула в воду. Я была не меньше рада, наконец, избавиться от этой слизи. Такой способ ловли пикси, конечно, эффективный, но требует от охотника слишком много жертвенности. Лучше я потрачу время на ловлю илигана и использую его как приманку, чем столько же просижу в зарослях, источая отвратительный смрад.
Я хорошенько отмылась от внутренностей дуганов, но запах все равно остался. В такие моменты я грущу о том, что здесь в Занзаре не сыскать таких полезных вещей, как гель для душа. Но все это издержки моего пребывания в этом маленьком раю. Грем, очевидно, тоже не был доволен результатом своего омовения и тер брюхо здоровенным булыжником, тщетно пытаясь отскрестись от зловония.
─ Брось ты, ─ крикнула я ему, ─ только живот исцарапаешь. Я предлагаю добраться до деревни вплавь ─ река приведет нас прямо домой, в обход этих жутких лесных джунглей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Очевидно, каменной фее понравилось моя идея, поэтому она довольная нырнула под воду и, обогнав меня, уверенно поплыла вперед. Я же перевернулась на спину и просто расслабилась. Поток подхватил мое тело и стремительно понес вдоль русла реки. Мимо проносились колючие шиповники, надоедливые бересклеты и амфоры. Я была искренне рада, что мне не пришлось возвращаться обратно через этот колючий зеленый ад, который за дни моего пребывания в Занзаре успел исцарапать мне все голени.
