Холли убеждала себя не огорчаться из–за этого, поскольку сама выбрала такую жизнь, и свобода того стоила. Главное – сдержать клятву, данную деду.
Жизнь матери наладилась, и Холли радовалась этому. Каждое воскресенье во второй половине дня Клаудия, и Джарвис приезжали к ней и привозили жареных кур, картофельный салат и сладости, обычно пирог или торт.
Наблюдая, как быстро восстанавливается Магнолия–Холл, девушка поверила Джарвису. Он нанял почти пятьдесят человек для постройки дома, дав тем самым работу обнищавшим неграм и белым.
После помолвки матери Холли не была в Виксбурге, и Клаудия с удовольствием рассказывала ей все последние городские новости, отдавая особое предпочтение сплетням о Лайзе Лу.
– У этой девушки цепкие коготки, – заметила Клаудия в свой последний приезд: – Лайза охотится за Роджером, поскольку он богат, и за полковником Колтером, потому что он красив. – Так как дочь не выказала к этому ни малейшего интереса, она спросила: – Ты не согласна? Он очень красив. А глаза… – с восхищением протянула Клаудия. – Каждая женщина мечтала бы утонуть в них.
– Мама, да что это с тобой! Ты говоришь о нем как… влюбленная школьница.
Клаудия понимающе улыбнулась:
– Возможно, ты злишься потому, что слишком ревнива.
Холли ни с кем не говорила о Скотте. Она больше не встречала его и радовалась этому. Несколько раз Нэйл Дэвис приезжал патрулировать ее владения и не скрывал, что счастлив видеть Холли. Капитан нравился ей. Он ничем не походил на Скотта, как, впрочем, и никто другой.
В одно из воскресений Клаудия и Джарвис приехали в большой новой карете. Лошадьми управлял Норман Грэди, молодой негр. Едва познакомившись, он и Салли стали неразлучны. Норман работал в Магнолия–Холл и присматривал за великолепными лошадьми Джарвиса в конюшне. Теперь Салли проводила там почти все время. Конечно, она помогала Холли, но ту огорчало сближение Салли с Норманом, ибо она понимала, что скоро девушка покинет ее.
Холли говорила с Салли о рабстве, о положении освободившихся негров, о «Ночных ястребах». Но ни одна из девушек не касалась своей прошлой жизни, словно не желая делиться самым сокровенным – памятью о минувшем. Все испытали на себе ужасы войны и тяготы послевоенного времени. От прошлой жизни остались только воспоминания, и разговоры о прошлом разрушили бы невидимую стену, которой люди оградили свою прежнюю жизнь. Они почли за лучшее оставить прошлое неприкосновенным. Поэтому Холли была отчасти довольна, что Салли проводит время в конюшне. Негритянка не боялась тяжелой работы и понимала, когда Холли хотелось остаться одной.
Услышав топот, девушка вышла из хижины, ожидая увидеть Салли и Нормана. Днем она поймала большую рыбу и хотела испечь ее на углях, надеясь, что Норман не откажется разделить с ними трапезу.
Но из лесу выехал Роджер Бонхэм на великолепном жеребце, одетый в красные брюки для верховой езды, белую безрукавку и мягкие блестящие сапоги. Самодовольно улыбнувшись, он соскочил с коня и подошел к девушке.
– Что заставило вас совершить такой путь?
Он поцеловал ее руку.
– Я и сам, не предполагал, что появлюсь здесь, ибо злился на вас за внезапное исчезновение. Мне было очень неприятно. – Он снова улыбнулся. – Однако в предстоящие выходные я хотел бы сопровождать вас и приехал заручиться вашим согласием.
Холли догадалась, что грядет свадьба, о которой запрещала себе думать.
– А что, предстоит какая–то вечеринка? Мама упоминала об этом, но я запамятовала.
– По пути сюда я заехал к Клаудии. Она просила передать, что ждет вас на этой неделе: необходимо сделать последнюю примерку. Клаудия также не возражает, чтобы я был вашим кавалером. Порадуйте же меня и скажите «да»!
Холли посмотрела на свои ладони, покрытые волдырями и мозолями. Рядом с Роджером она являла собой неприглядное зрелище. Гости начнут разглядывать ее…
– Не знаю. Признаться, я собиралась пойти на свадьбу, но больше ни о чем не думала.
– Ваша мать очень огорчится, если вы откажетесь пойти. Она говорит, что её счастье зависит и от вас. Кстати, давно ли вы видели Магнолия–Холл? Там великолепно. По словам отца, это дворец, о котором мечтала Клаудия.
– Я так занята, что не могу отлучиться из дома. – Роджер нахмурился, и Холли, не желая обидеть мать, уступила ему. – Я поеду с вами, спасибо.
– Отлично! – воскликнул он. – Мы чудесно проведем время. А как сейчас ваши дела? Я слышал, у вас больше не было неприятностей. Все хорошо?
Холли пожала плечами. Ей не нравилось, когда он так пристально смотрел на нее.
– С работой я справляюсь, а неприятностей не было, хотя патруль появляется все реже.
– Надеюсь, вы помните, что я предложил хорошие деньги за вашу землю. Такая красавица, как вы, не должна уединяться в глуши.
– Хватит! – Она не желала обсуждать с ним свою жизнь. – Все это мне не по душе, Роджер, и если вы хотите провести со мной праздники, прошу вас не касаться этой темы.
– Ладно, но помните, что я всегда готов прийти к вам на помощь.
– Благодарю вас.
Холли обрадовалась, увидев Нормана, прискакавшего на лошади. Позади него сидела Салли.
– Он часто здесь околачивается? – тихо спросил Роджер.
Рассказав ему, как познакомились Салли и Норман, Холли добавила:
– Салли пропадает в Магнолия–Холл, утверждая, что помогает моей матери. Это, конечно, так, однако все дело в Нормане. Меня это радует: они очень подходят друг другу. – Холли побежала им навстречу. – Норман, ты поужинаешь с нами? Я готовлю уху.
Молодой человек широко улыбнулся, но лицо его омрачилось, как только он заметил Роджера Бонхэма.
– Я… не знаю, – нерешительно ответил он.
Роджер чуть кивнул ему:
– Тебе лучше вернуться, Норман. Я собираюсь в те края и хочу поговорить с тобой о доставленных на этой неделе лошадях. – Он обратился к Холли: – Ваша мать обрадуется, узнав, что вы разделите с ней праздник.
Он вскочил на лошадь и поскакал прочь.
– Мне лучше уехать, – сказал Норман, помогая Салли спешиться, и смущенно добавил: – Спасибо, мэм. В другой раз я с удовольствием останусь с вами.
Когда он ускакал, Холли заметила:
– Я хотела, чтобы он задержался.
– Масса Роджер смотрит на нас с неприязнью. Так что Норман поступил правильно. – Салли сделала многозначительную паузу. – Кое–кому не нравится то, что я живу здесь с вами. И масса Роджеру тоже. Мы с Норманом говорили об этом по дороге сюда.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Холли.
Салли потупилась.
– Мэм, ваша мать предложила мне работать у нее. Думаю, мне следует согласиться. Не сердитесь и не считайте меня неблагодарной. Просто я боюсь, что, оставшись с вами, навлеку на вас неприятности. К тому же вы делитесь со мной едой, которой едва хватает вам самой.
