Рейтинговые книги
Читем онлайн Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.) - Лео Мулен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 69

Торговля вином шла хорошо: в XII веке ежегодное потребление вина на душу населения достигало почти 40 литров в Генте, 50 литров – в Льеже. (Сегодня оно составляет от 12 до 15 литров.) Можно вообразить, каким было потребление вина в местах, где росли виноградники. Торговали главным образом винами лучших сортов, они этого стоили. Вина Парижского бассейна, в особенности Сюрена, Гутт-д'Ор близ Монмартра или Во-де-Серне, ценились столь высоко, что аббатство Сен-Жермен-де-Пре отправляло их даже в Анжу. Впрочем, вкусы могли меняться. В Средние века сен-пурсен стоил 2 су, а гранаш – 20 су, в то время как бургундское вино продавалось не намного дороже (13 денье), чем кислое вино и уксус (12 денье)… Анжуйские вина стоили 10 фунтов за бочку, а вина из Нормандии – 60 су (в 1338 году).

Вина из Бордо продавались в основном в Северной Европе, Англии, Фландрии, Гамбурге и редко доходили до Парижа. Торговцы из Бордо практиковали разбавление вин из Медока и Либурна. Белые вина ценились дороже красных.

Св. Бернар негодовал по поводу тех изысков, каким предавались клюнийцы при дегустации и сравнении вин. Действительно, Франция уже тогда была страной «разборчивых любителей выпить», и реклама новых сортов на улицах не уступала тому, что мы можем наблюдать сегодня. Судите сами:

«Достойное, изысканное, крепленое вино, текущее, как белка по стволу дерева, без привкуса тухлого или кислого, сухое, живое, светлое, как слеза грешника, это вино так и просится в рот. Взгляните, как оно пенится, как искрится и рвется наружу (это frizzante некоторых итальянских вин, пена натуральных шампанских вин. – Л. М); попробуйте это вино, и вы почувствуете его вкус, проникающий глубоко в сердце».

В странах виноградарства, где вина в изобилии, его продажей занимались все, во главе с аббатами и приорами. Аббатство Сен-Бенинь в Дижоне имело свой «пункт реализации» уже в IX веке. Цистерцианское аббатство Рена, основанное в 1129 году, открыло магазин по продаже вин в розницу с вывеской, не лишенной юмора: «Веселый капюшон». Суда Эбербаха ежегодно перевозили в Кёльн около 2000 галлонов вина. В 1213 году епископ Пек из Венгрии жаловался папе Иннокентию III на то, что соседнее аббатство Сикадор скупает многочисленные виноградники и, отказываясь платить десятину, производит вино исключительно на продаж). В 1204 году аббатство Пфорта в Саксонии предложило в уплату за покупку собственности 200 фудер (около 2000 галлонов) вина, таким образом заменив деньги вином.

Монастырская виноторговля причиняла ущерб местным торговцам. Возможно, существовала серьезная конкуренция со стороны продавцов иностранных вин. Виноградари Беза в Бургундии жаловались на это аббату. Им никак не удавалось сбыть свои вина в таверны. Аббат согласился с ними и заключил договор, ограничив право продажи иностранных вин одним месяцем. Для обеспечения реализации принятых мер матрикулярные списки были доверены аббату и местному судье, и каждый год эти «меры» перепроверялись «из опасения, чтобы они не уменьшились или, наоборот, не слишком расширились» (Монтене).

Глава IV

Одежда делает монаха

Монашеская мода

Достоверно не известно, была ли действительно у Аристотеля глава о шляпах, зато нет сомнений, что рано или поздно глава о монашеском облачении должна появиться в труде любого историка. Это одна из самых ярких и сложных страниц истории моды, хотя сами монахи всегда подчеркивали свою волю к неизменности, независимости от настроений времени, свою скрупулезную верность той одежде, какую завещал носить основатель ордена, приверженность к этой однообразной одежде-униформе, а также желание соответствовать требованиям жизни с идеалами бедности, простоты и строгости, подчинения тела духу. Но как жить в миру и без экстравагантности показывать свое стремление к иной жизни, которая, если не отделена от мира, то, по крайней мере, стоит в стороне от него? Как жить, не подчиняясь велению своего времени, но вместе с тем не выглядеть человеком из другой эпохи?

Проблемы одежды, белья, обуви, перчаток на протяжении столетий занимали умы монахов, как, впрочем, и военных, ибо костюм как таковой всегда имеет богатый символический смысл. Одежда – знак принадлежности к определенной группе, свидетельство единства во времени и пространстве. Она подтверждает это единство, и потому – силу той или иной группы в целом.

Для примера возьмем сборник обычаев Эйнсхема. Сначала описывается, какой должна быть жизнь монаха – «всегда воспламененной любовью к Богу», преображенной, по словам Иисуса Христа, в «обитель Царствия Небесного»; затем подчеркивается, что одеяние и тонзура должны постоянно напоминать монаху о его целях в жизни. «Вот почему монах носит дешевые, темные одежды, дабы показать, что он сам смотрит на себя как на последнего грешника. Он одет с головы до ног и тем самым учит себя соблюдать заповеди с самого начала и до самого конца своей жизни». И далее в том же духе.

Текст Жильбера Криспена, аббата Вестминстера (скончался в 1119 году), весьма убедительно выражает главное назначение монашеской одежды как свидетельства того, чем является человек внутри себя. Ношение монашеской одежды представляет собой торжественный акт, ибо он подтверждает желание монаха изменить свою жизнь и отныне исповедовать целомудрие и смирение.

У каноников Марбаха старший в монастыре произносит молитву об освящении одеяния и призывает Духа Святого совершить над человеком внутреннее преображение, символ которого заключается в монашеском одеянии. И наоборот, в ордене Артиж, если монах нес наказание, ему подрезали капюшон «спереди и сзади… дабы показать его бесчестие». Цистерцианцы заставляли провинившегося конверза работать в мирской одежде.

В облачении монаха заключена невероятная священная сила. Считалось, что человек, поцеловавший полу рясы странствующего монаха, обретал отпущение грехов на пять лет, чего можно было бы добиться, только неукоснительно соблюдая сорокадневные посты в течение этого срока. Недаром некоторые миряне желали быть погребенными в монашеской рясе. Так, герцог Бургундии Филипп Смелый похоронен в белом облачении картезианца (1404), послужившем ему саваном. Какова бы ни была вся предшествующая жизнь умирающего (а Средние века изобиловали невероятными приключениями), все равно, в монашеском облачении, смирившийся и раскаявшийся, он мог, по крайней мере, надеяться на помилование Богом. Облачение называлось в таком случае «спасительным». Этот обычай, зародившийся IX веке, широко распространился со временем. Желающим поступить подобным образом монахи более или менее охотно соглашались предоставить эту «услугу». Они дорожили своей латынью, но монашеское облачение обесценивалось.

В Средние века, столь богатые символикой, общество имело четкую структуру: социальные классы, братства, ремесленные цехи и корпорации, четко разграниченные между собой, поэтому понятно, что монахи тоже стремились подчеркнуть свою принадлежность к определенному ордену. Главную роль здесь играла одежда – исключительная «собственность» каждого монашеского ордена. Отсюда и бесконечные споры, возобновлявшиеся от века к веку, уточнявшие замысел и воплощение. Все становилось предметом дискуссии: цвет одежды, ее покрой, длина туники, размеры капюшона, пояс, обувь… Каждая реформа одежды влекла за собой какое-нибудь новшество, когда, разумеется, все требовали возврата к первоистокам.

Однако по одному вопросу разногласий не возникало (по крайней мере, вначале): имеется в виду требование бедности и простоты. Какой бы ни была ткань: пенька, овечья шерсть, козья или верблюжья, лен (лен, скорее, предназначался для белого духовенства в воспоминание о плате св. Вероники), все равно эта одежда описывалась как грубая, жесткая, колючая. Монашеское облачение походило на платье крестьян и пастухов, так одевались картезианцы, францисканцы, авелланиты.

То же самое требование бедности приводило к тому, что монахи без всякого стеснения, а скорее даже с гордостью, носили изношенную, латаную одежду (за исключением тамплиеров – монахов-воинов). Св. Бенедикт Аньянский смирения ради латал свой куколь заплатами из ткани другого цвета, дабы, по словам Элио, «навлечь на себя насмешки других монахов, которые оскорбляли его и считали безумным»…

Из этого можно сделать несколько выводов. Во-первых, любая группа, даже если в ней одни святые (что маловероятно), всегда прореагирует на отклонение от нормы. Во-вторых, уважение к иерархии было не столь развито в ту эпоху: оскорбить Бенедикта Аньянского не стоило ничего. В-третьих, даже святые отцы могли доходить до крайностей. Нет ничего страшного в том, что Бенедикт Аньянский за неимением лучшего носил пестрый от заплат куколь. Но то, что он добровольно, ради умерщвления плоти выступил предшественником наших хиппующих юнцов, доказывает, что можно быть великим человеком и в то же время не ведать, как далеко зайдешь. Во всяком случае, Церковь, проявляя терпимость, никогда не поощряла разного рода экстравагантность, придерживаясь мнения, что сам Христос одевался хорошо, если стража у креста бросала жребий, деля его ризы; и что не следует выставлять себя большим католиком, чем папа римский.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 69
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.) - Лео Мулен бесплатно.

Оставить комментарий