Катя была так голодна, что практически не обращала внимания на своего любвеобильного сотрапезника. Тот же столь старательно следил за каждым ее движением, что почти не уделял внимания работе со столовыми приборами, а густая рябь складок на его челе выдавала протекающий в нем напряженный мыслительный процесс.
Обед помог Кате расправиться с чувством голода, но, возвратившись в номер, она снова ощутила дискомфорт, поняв, что не знает чем занять себя. Импульсов идти на море не поступало, желания отправиться в город было еще меньше. Она взялась было за чтение прихваченного из дома детектива, но описанные в нем криминальные ужасы не возбуждали у нее интереса. Внезапно она поняла, что способно ее развлечь. Детективная повесть полетела в угол, сама же Катя выбежала в коридор.
В этот час в библиотеке в амплуа посетительницы она оказалась в единственном числе. Ей пришлось долго бродить пальчиками по стеллажам книг, но она знала, что ищет. И нашла любовный женский роман. С ним-то через несколько минут она снова оказалась в своей постели.
Это был классический любовный роман — плод богатого жизненного опыта и буйного воображения какой-то американской писательницы, которая наполнила его обжигающими пожарами жарких страстей, арктическим холодом измен и согревающим теплом домашнего очага примирений. Катя и раньше любила подобные творения человеческого гения, и хотя из-за вечной нехватки времени читала их не часто и преимущественно в переполненном общественном транспорте, но всякий раз бурно сопереживала амурным перипетиям героев.
Но сейчас ее больше волновал иной аспект их отношений; хотя постельные сцены тут присутствовали чуть ли не через каждые пять-шесть страниц, однако ни одна из них не была расписана в деталях; персонажи после долгих объяснений лишь падали друг к другу в объятия, а что происходило с ними после этого падения — отдавалось на откуп воображению читателю. Раньше Катя не обращала на такие пропуски особого внимания, считая их вполне оправданными по соображениям морали и чувству меры, но сейчас вдруг почувствовала серьезное недовольство автором чтива; ей вдруг очень захотелось сравнить свои сексуальные навыки с навыками других людей. А так как единственный человек, к которому она могла бы после долгой подготовительной работы, обратиться с таким неприличным вопросом, — Зина, — находилась на данный момент от нее далеко, то другим источником, располагавшим такой бесценной информацией, могла быть только книга. Но, увы, ее создатель, как на грех, оказался чересчур целомудренным, из-за чего оставил Катю без ценных сведений. Придется ей опираться исключительно на собственное понимание того, что можно, а чего нельзя.
Ужин прошел практически по тому же сценарию, что и обед. Друг с другом Катя и Валерий Иванович почти не общались, но его глаза, казалось, обследовали каждый дюйм ее лица и тела так тщательно, словно он готовился к сдаче экзамена по анатомическому строению женщины. И этот настойчивый бесцеремонный взгляд одновременно смущал и раздражал Катю.
В город со всех сторон вторгался очередной вечер. Его одетая в черную форму армия наступала по всем флангам; она уже завоевала небо, сменив его прозрачную голубизну на мрачную непроницаемую темень, а затем словно прожорливое чудовище проглотила море и горы.
Катя сидела на балконе, в ее голове тикала единственная мысль: придет ли Артур? После ужина прошло уже два часа, а его все не было. Неужели он так сильно на нее обиделся, что не желает больше ее видеть? Скорее, тут другое, спутался с какой-нибудь женщиной. Например, с одной из той отнюдь не святой троицы, что сидит с ним за столом. Ему же все равно кого трахать… Кажется, она незаметно для себя окончательно перешла на его терминологию, отметила она. Но она согласна даже произнести все эти страшные слова вслух, лишь бы он пришел.
Ее запас терпения пассивного ожидания истощился, и она решила попробовать поискать свою пропажу. Никакого конкретного плана по организации поисков у нее не было, но и просто сидеть и ждать неизвестно чего она больше не могла. Катя только сейчас подумала о том, что даже не знает, в каком номере он живет.
Катя вышла из корпуса. С танцплощадки до нее долетали обрывки мелодий, и она решила пойти на этот зов. Минут двадцать она лавировала между танцующими, но никаких следов пребывания здесь Артура не обнаружила. И пока она бродила под аккомпанемент сменяющихся ритмов, то невольно вспоминала, как они танцевали, как пыталась она отгадать его имя.
Где его искать еще, она не представляла и потому решила вернуться. В номере, она, не раздеваясь, как убитая, рухнула на кровать. Она чувствовала, что слезы уже вышли на стартовую черту и ждут только последней команды, дабы начать свой забег по дорожкам ее щечек. Она не очень понимала, что с ней происходит, да особенно и не старалась разобраться в переполнявших ее, как водохранилище в период наводнения, чувствах и эмоциях, но ей казалось, что нечто схожее должна чувствовать жена, которую неожиданно бросил муж. Это ощущение посетило ее впервые, так как за все долгие годы совместного жития с Петром, никогда подобные опасения не наносили ей визита. У нее даже мысли не возникало, что Петр способен уйти от нее, Наоборот, она пребывала в полной уверенности, что он прилепился к ней навсегда, и нет в природе силы, способной их разлучить. А если бы он все же так поступил, интересно, как бы она к этому отнеслась, с учетом только что обретенного дополнительного жизненного опыта?
Раздавшийся стук в один миг, подобно урагану, выветрил все эти грустные размышления из ее головы. Ибо она нисколечко не сомневалась, кто автор этого стука; кто еще кроме Артура в этот поздний час может так настойчиво и уверенно рваться в ее комнату? Она бросилась к двери, и, распахнув ее, повисла на его шеи, поливая его грязную футболку своими чистыми, как родниковая вода, слезами.
— Почему ты так долго не приходил?
— Я не был уверен, что ты меня ждешь.
— А разве того, что вчера произошло, тебе мало, чтобы все понять?
Артур стукнул себя по лбу.
— Какой же я дурак! — с искренним раскаянием воскликнул он. Подняв ее на руки, он потащил свой драгоценный груз к кровати, затем осторожно положил ее на простыню и потянулся к выключателю, чтобы пустить в комнату свет.
— Прошу тебя, не включай свет, Артур.
— Я хочу посмотреть на твое тело, я зверски соскучился по нему.
Вспыхнул свет. На Кате был только легкий сарафан, застегивавшийся на несколько пуговиц на груди и животе. Артур рванул его, и он, словно бутон цветка, легко раскрылся, как будто только этого и ждал. Губы Артура обхватили сначала один ее сосок, затем — другой. Легкий огонек желания, горевший в ее теле весь вечер, теперь, словно зажженный газовый факел, вспыхнул сильным пламенем, обжигая все внутри. Она нащупала язычок молнии на брюках Артура, дернула его вниз, запустила руку в образовавшуюся скважину и сжала напряженный член.
