Пробравшиеся сквозь стекло и занавеску, лучистые посланцы солнца заскользили по ее лицу, как фигуристы по катку, и потревоженная этим вторжением Катя открыла глаза. Она посмотрела на Артура и увидела, что тот не спит и внимательно наблюдает за ней. И сразу же страшные воспоминания о случившемся грехопадении густым жалящим роем налетели на нее. Но их укусы были уже не такими чувствительными, как вчера вечером. К ее удивлению мысли о совершенном прелюбодеянии уже не порождали в ней былого острого раскаяния, так сильно уже не царапали душу, подобно рассерженной кошке, наоборот, сейчас все ее чувства были какими-то приглушенными, как отдаленные голоса. Скорей всего, она еще по настоящему не проснулась, с надеждой подумала Катя, не может же она так быстро привыкнуть к своему новому статусу неверной жены. Но долго обманывать себя она не могла, птицы сна уже улетели из обоих глаз, а значит, дело в чем-то другом. И внезапно ее навестила изумившая ее мысль: а стоит ли так горевать? Все равно уже ничего не исправишь. Эта новая мысль была совсем короткая и невесомая, но как ни странно она окончательно свалила с нее тяжелую глыбу вины, и Катя ощутила, что больше ничего не давит на нее. Она снова взглянула на Артура.
— Доброе утро, — сказал Артур, словно уловив перемену в ее настроении.
Катя почувствовала некоторую растерянность; если она отзовется на его приветствие, то это будет означать…
— Мне так нравится на тебя смотреть…
Только сейчас она заметила, что лежит совершенно голая. Поспешно она схватила одеяло и натянула его до подбородка, как щитом защищаясь им от какой-то неведомой опасности.
— Поздно, я тебя уже всю рассмотрел, — засмеялся Артур. — И во влагалище заглянул. Мне так нравится твое влагалище. Оно такое мягкое нежное, розовое, как кожа у поросенка. Я даже его несколько раз поцеловал. Все ждал, когда ты проснешься, очень хочется тебя. А ты все не просыпалась. Ты всегда так долго спишь после секса?
— А сколько сейчас время? — вдруг воскликнула Катя.
— Девять.
— Но ведь начался завтрак.
— Черт с ним, с этим завтраком. Сегодня пропустим. Я хочу тебя.
Стремительные руки Артура нырнули под одеяло и легли ей на грудь. Его ладони обхватили ее груди, и стали мягко их сжимать, как сжимают мячик, проверяя, хорошо ли он накачен. Теплое пятно начало зарождаться внизу ее живота и медленно расползаться во все стороны. Неожиданно он встал на колени, и мачта его члена нависла прямо над ее глазами. Вчера вечером она почти не разглядела его главное мужское достоинство и сейчас жадно рассматривала это чудо природы. Длинный и почти идеально прямой, он, подобно породистому коню перед началом скачки, слегка подрагивал своей крупной розовой головкой. Робко, словно боясь обжечься, она дотронулась до этого бутона, вызвав у него мгновенную вибрацию. И внезапно мощный прилив желания накрыл ее с головой; ее рука, в один миг, превратившись в кольцо, оказалась одетой на его член, подрагивающий от нетерпения. Артур исторг из себя стон наслаждения, и Катя, словно поощряемая этими сладострастными стонами, активно затеребила еще больше вытянувшийся вперед ствол. Все померкло перед ней, она лишь видела перед собой свои покрытые красным лаком ногти, которые гладили стремительно наполняющийся кровью тонкий и узкий сосуд.
Она обняла Артура за шею, прижимая его к себе. Он понял ее сразу, лег на нее, а его член скрылся у нее между ног, чтобы через мгновение совершить нырок вглубь нее. Она ощущала, как плывет он в затопившим ее лоно внутреннем море, распространяя вокруг себя волны еще неизведанного ей удовольствия. Ее исцелованные Артуром уста вдруг выбросили громкий крик, и она почувствовала, как истекает переполнившее ее напряжение. Артур продолжал лежать на Кате, по-прежнему оставаясь соединенный с нею узами своих гениталий. Ей было приятно ощущать и тяжесть его в общем-то нетяжелого тела, и ослабевший челнок члена в своей влажной протоке, по руслу которой еще несколько секунд назад он совершал свой мощный заплыв, и в котором так замечательно и победно финишировал.
— Тебе было хорошо? — спросил Артур.
Она кивнула головой, избегая отвечать на его прямой вопрос словами. Ей было стыдно признаваться даже себе в том, что только что она пережила небывалое наслаждение.
— А тебе? — в свою очередь полюбопытствовала она.
— Ты восхитительная женщина, ни с кем я не получал такого удовольствия, как с тобой. Мне кажется, я могу с тобой трахаться целый день. Не хочешь попробовать провести такой эксперимент?
— Не знаю, — Катя не очень уверенно улыбнулась. — Я прошу тебя, не произноси, пожалуйста, этого слова. Мне оно не нравится.
Артур отрицательно покачал головой.
— Прости, но не могу. Я хочу быть полностью свободным, не хочу, чтобы мне что-то бы мешало наслаждаться нашими отношениями.
— Но мне это мешает.
— Нет, не мешает, ты просто еще не освободилось. Разве тебя это слово не возбуждает? Скажи честно, ведь возбуждает.
— Может быть, — неохотно призналась Катя. — И все же…
— Нет. Давай на спор, что через пару дней тебе самой будет смешно, что ты стеснялась произносить это слово. И вообще, никогда не стесняйся слов, все слова абсолютно чистые, даже стерильные. Грязь в нас, а не в буквах алфавита.
— Что-то подобное ты уже говорил.
— Я помню, но пока я еще не достиг цели, ты этого еще не приняла. Так что иногда приходиться повторяться. А знаешь, должен тебе сказать одну страшную вещь: мне что-то захотелось есть.
— А разве ты не хотел провести весь день в постели?
Артур серьезно посмотрел на нее.
— Хотел, но мои желания сейчас изменились, из члена они переместились в желудок. Кстати, очень хочется писать. У тебя нет такого благородного намерения?
Артур встал и направился в туалетную комнату. Он не стал плотно прикрывать дверь, и Катя услышала низкий звук падающей в унитаз струи.
Артур снова появился в комнате, его член, освободившись от обременительного груза, как ребенок, радостно подпрыгивал при ходьбе.
— Не хочешь принять душ?
— Принимай, я после тебя.
— Ну, уж нет, — решительно не согласился с такой очередностью Артур, — отныне водные процедуры у нас будут только совместными.
Она приготовилась ему возражать, но Артур внезапно сгреб ее в охапку и на руках отнес в душ.
Попав туда, она сразу же ощутила сильные сигналы своего мочевого пузыря, призывающего срочно помочь ему освободиться от его назойливого содержимого.
— Ты не мог бы ненадолго выйти? — попросила она.
— Ты хочешь писать? Я тебе не мешаю, унитаз свободен.
