Шли месяцы, и у меня создавалось ощущение, что волки приняли меня в свою семью. Они словно говорили: «Раз ты решил стать одним из нас, мы научим тебя законам нашего мира. Ты должен понимать наши звуковые сигналы, узнавать всех членов стаи по запаху, определять границы помеченной нами территории, на которой мы чувствуем себя в безопасности. Вот здесь спишь ты, а там — я; если у тебя возникли какие-то проблемы, обращайся к нему, а не ко мне; ну а к ней даже приближаться не вздумай. Я дам тебе знать, когда можно подойти. С ним можешь общаться, когда пожелаешь, играть и кусать его сколько душе угодно, но если попробуешь проделать то же самое со мной — укушу в лицо, чтоб неповадно было». Я все лучше понимал язык взглядов и движений, на котором волки объясняли мне эти правила. С каждым разом я делал меньше ошибок, но стоило мне совершить промах, как за ним немедленно следовало наказание. И уроки эти ничем не отличались от тех, что они давали своим сородичам.
Было бы просто замечательно навсегда поселиться в горах, среди нез-персэ, но по истечении девяти месяцев я почувствовал, что пора двигаться дальше. Мое обучение подошло к концу, и я должен был как-то зарабатывать себе на жизнь. Леви обеспечил мне пропитание, но я не имел никаких источников дохода, а мой банковский счет пребывал в плачевном состоянии. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться в Англию. Я с грустью покидал места, ставшие мне родным домом, людей и волков, заменивших мне семью, но утешал себя мыслью, что непременно вернусь сюда.
Теперь моя жизнь наконец-то обрела смысл. Волки научили меня законам своего мира, и я видел, насколько это рискованно — быть его обитателем. Должен был найтись кто-то, кто научил бы их законам нашего мира, некий посредник между волками и людьми. Иначе их новая жизнь на воле продлится очень недолго. Я собирался стать этим посредником.
Глава 10
Зарабатывая на хлеб
Я прилетел в аэропорт Хитроу и сразу помчался в Плимут — проверить, смогу ли я заново собрать осколки отношений, начавшихся незадолго до того, как я покинул Англию. Девушку звали Дженет Вильямс. Мы с ней познакомились в пабе, когда я еще служил в армии. Ее подруга встречалась с моим сослуживцем, и мы долгое время общались просто как хорошие друзья. А едва у нас начался роман, я улетел в Америку. Но Джен отнеслась к этому с пониманием, и было чудесно увидеть ее вновь.
Потом я поехал в Дартмурский парк дикой природы в надежде, что Эллис примет меня на оплачиваемую работу и я смогу применить знания, полученные в Айдахо, в общении с моей спаркуэллской волчьей семьей. Эллис мне очень обрадовался и с интересом выслушал рассказ о моих американских приключениях. Сезон уже заканчивался, но за лето из парка уволилось несколько смотрителей, и нужен был человек для ухода за крупными хищниками — не только за волками, но еще и за львами и тиграми. Вдобавок я получал бесплатное жилье и пансион. Мне отвели комнату в том же крыле здания, где я частенько ночевал раньше, и предоставили возможность питаться в местной столовой.
Все складывалось просто замечательно, кроме того, что Эллис не мог позволить себе платить нам зимой, когда в Парке не было посетителей. И хотя я теперь имел крышу над головой и столь желанную работу с волками, фактически я не получал за нее денег. Но, как говорится, нет худа без добра — к началу лета на моем счету образовалась приличная сумма за отработанные месяцы. Хотя репутация Эллиса была далеко не однозначной, ко мне он всегда был добр, и я его очень уважал. Он старался заботиться о животных, как только мог, и презирал бюрократию, сопутствовавшую его работе.
Эллис стал хозяином Парка еще в начале шестидесятых, и его раздражали новые требования по охране труда и технике безопасности. Его методы были своеобразными, но, руководствуясь ими, он много лет успешно ухаживал за животными. Например, в Парке жил старый бизон, злобный как черт. Эллис усаживался на него верхом, чтобы загнать в стойло на ночь. Он совершенно не боялся животных — никаких. Если же кто-то указывал ему, как вести дела, он приходил в ярость. Когда инспекторы приезжали с очередной проверкой, его старались к ним не пускать, чтобы он сгоряча не высказал все, что о них думает.
Я искренне восхищался Эллисом, но от некоторых его методов даже у самых смелых смотрителей зоопарка волосы вставали дыбом. Взять хотя бы перемещение тигров. У них было два вольера — дневной, просторный, где их могли наблюдать посетители, и ночной, где они спали. Чтобы перевести тигров из одного в другой, нужно было пройти с ними метров триста через самый центр парка, мимо обезьян, волков и енотов. Тигры очень любят покушать, поэтому переводили их следующим образом. Один из смотрителей прикреплял цепь к ошейнику тигра и крепко держал ее конец, а другой со всех ног бежал в другой вольер с большим куском мяса в руках. Целью было достичь ворот быстрее тигра, чтобы закинуть мясо внутрь и потом спокойно запереть зверя. В это время человек на другом конце цепи волочился позади тигра, как на водных лыжах, так что успех всей операции зависел, в сущности, от его веса. Если тигру случалось догнать того, кто нес мясо, он бросался на него всем телом (четыре центнера!), сбивал с ног, садился сверху и жадно пожирал приманку. Иногда этим человеком оказывался я. После трапезы тигр отнюдь не спешил в вольер. Ведь в парке столько всего интересного! Тогда нам приходилось несладко.
Это было еще полбеды, но когда Эллис со своим внуком привез из города гору старых полицейских щитов, которые используются при подавлении массовых беспорядков, и сообщил, что ими впредь надлежит защищаться от тигров, мы дружно заявили: с нас довольно!
Я с грустью обнаружил, что за время моего отсутствия волчья семья сильно уменьшилась. Когда я жил с ними, их было шестеро, и все примерно одного возраста, причем весьма преклонного. (В те времена это была обычная проблема с волками, живущими в неволе.) Теперь их осталось только трое: Зак, альфа-самец, и две самки — Лаки и Дакота. Дакота была позаимствована в другом зоопарке, и вскоре после моего приезда ее вернули обратно. Потом умерла Лаки. Я провел рядом с ней последние полторы недели, тщетно пытаясь вернуть ее к жизни. Волчица лежала, пристроив голову на моих коленях, а я по капле вливал ей в рот воду. В конце концов она тихонько ускользнула в небытие.
Зак остался в одиночестве, и я составлял ему компанию в течение полугода, пока для парка подыскивали новых волков. Днем я выполнял свою обычную работу, а ночь проводил с ним в вольере. Каждый раз при встрече Зак выполнял один и тот же ритуал. Сначала он терся о мои ступни, потом о голени, постепенно продвигаясь все выше, к голове, и, если я утрачивал бдительность, он внезапно оказывался у меня за спиной и кусал в затылок — как правило, до крови. Таким образом он испытывал меня, демонстрируя, что если он способен обойти меня сзади и напасть, то сможет и враг. Это значило, что я плохо справляюсь с должностью защитника стаи.
