– Вы, робя, пока, значит, отдыхайте, а я сторожить буду. Потом если что, сменимся.
– Федя, а поесть бы чего-то, – притворно заныл Яшка.
– Кухня приедет, поедим, – отрезал Фёдор и заглянул в прицел.
– Ага, жди, приедет… – пробурчал Яшка и стал устраиваться поудобнее.
Звук мотоциклетного мотора, внезапно повисший над дорогой, заставил притаившихся пулемётчиков встрепенуться. Вполголоса матерясь, Медведь припал к «максиму», но тут чутко вслушивавшийся Яшка тронул его за плечо.
– Федя остынь… С нашей стороны кто-то перхает…
И точно, звук нарастал не спереди, откуда ждали немецкую разведку, а сзади, где вроде бы должны были быть свои. Ещё через минуту из-за поворота неспешно выкатил одноместный «Иж» и было видно, как мотоциклист, наклоняясь к рулю, немного вытягивается вперёд, словно заранее пытаясь увидеть, кто скрывается за поворотом шоссе.
Углядев на воротнике его гимнастёрки рубиновый отблеск «кубарей», Яшка сорвался с места, выскочил на дорогу и замахал руками.
– Стой!.. Стой!
Мотоциклист, им оказался не боец, а командир, послушно притормозил и, не слезая с седла, настороженно бросил:
– В чём дело?
– Товарищ старший лейтенант, – Яшка привычно вытянулся. – Дальше нельзя, там немец…
– Немец?.. Откуда? – недоверчиво переспросил командир, но, увидав высунувшихся из кустов Вайнтрауба и Медведя, деловито спросил: – Вас сколько тут?
– Трое. Пулемётный расчёт. Мы в засаде, ждём разведку немцев, – чётко доложил Яков.
– Из какой части? – быстро уточнил командир.
– Из разных… – Яшка немного замялся и пояснил: – Мы двое из пульвзвода, а подносчик вообще из музыкальной команды…
– Музыкант? – удивился командир и поинтересовался: – Кто ж вас сюда в засаду определил?
– Мы сами, товарищ старший лейтенант, – твёрдо ответил Яшка. – Знаете, надоело бегать…
– Говорите, бегать надоело? – было видно, что ответ несколько озадачил командира, но он сразу перешёл к делу: – Откуда бежали?
– От перекрёстка, – неуверенно ответил Яшка и, видя, что командир достаёт из сумки карту, кивнув на кусты, предложил: – Вы их лучше спросите, я в карте не очень…
– Ладно, зови и их, – согласился командир и стал раскладывать карту на бензобаке мотоцикла.
По Яшкиному знаку Фёдор и Борис поспешно вылезли из кустов и подошли к мотоциклу.
– Ну, бойцы, смотрите, мы сейчас здесь, – командирский палец упёрся в край чёрной линии, обозначавшей шоссе. – А вы откуда удираете?
Вайнтрауб сразу замотал головой.
– Товарищ старший лейтенат, нашу команду где-то за километр отсюда бомбили…
– Ясно. А вас? – командир требовательно посмотрел на Медведя.
– Мы, товарищ старший лейтенант, перекрёсток обороняли, – прогудел, переминаясь с ноги на ногу, Медведь.
– Этот? – командир посмотрел на карту и заключил: – Похоже этот, тут других нет… Это что ж вы почти двадцать вёрст «максим» тащили?
– Ну да, – кивнул Медведь. – Мы в обороне стояли, и вдруг сзади крик: «Немцы, немцы! Окружают!», и энкавэдэшники на машинах откуда-то взялись и тоже кричат…
– А ваш командир что? – на лице старшего лейтенанта промелькнула злая гримаса.
– Так он оборону сразу разворачивать начал, – степенно пояснил Медведь. – А тут как раз немец с тыла танками по нас как дал, ну и…
– Понятно… – протянул старший лейтенант, по очереди посмотрел на пулемётчиков и заключил: – Вот что, я забираю вас к себе. Давайте для верности и фамилии ваши запишу…
– Это зачем? – насторожился Яшка.
– Люблю упрямых, – улыбнулся старший лейтенант и вытащил из сумки командирский блокнот…
* * *
В штабе армии царила нервозность. Старший командир, плотный и ещё молодой генерал-лейтенант с наголо выбритой по военной моде головой, пытался держаться уверенно, в то время как его начальник штаба пребывал в некоторой растерянности.
Фронтовой командный пункт представлял собой добротное, хорошо замаскированное, построенное ещё до войны сооружение, располагавшееся в лесу рядом с железнодорожной станцией, куда заранее была подведена связь. Но сейчас телефоны полевых линий глухо молчали, и дозвониться по ним куда-либо было невозможно.
Генерал-лейтенант чётко отдавал себе отчёт в том, что произошло. Субботний отдых для командного состава, включая демонстративное посещение театров, концертов и всего такого прочего, сыграл свою роль. Однако генерал вовсе не считал положение безнадёжным и внешне спокойно спросил начальника штаба:
– Как со связью?
– Плохо, – ответил тот и уточнил: – С Брестом связаться никак не удаётся. Мною туда отправлены делегаты связи, но никто пока не вернулся.
– М-да… Если это не масштабная провокация, то тактика немцев известна. Вот только как понять, где главный удар, где вспомогательный… Нужна, нужна информация… – Генерал прошёлся вдоль длинного стола, на котором были разложены карты, и остановился возле одной из них. – У нас там, в самом Бресте, находится штаб корпуса, штаб укрепрайона и ещё штабы трёх дивизий. И что, ни с одним из этих штабов связи нет?
– Нет, – коротко ответил начштаба.
Оба генерала отлично понимали, что в Бресте, подвергшемся внезапному утреннему удару, могло произойти всякое. И уж наверняка штабные командиры, отпущенные по случаю воскресенья домой, вынуждены были бежать к месту службы под бомбами, а это значит, что далеко не все прибыли вовремя. В лучшем случае сигнал тревоги прозвучал раньше, но отсутствие связи позволяло предположить худшее.
Воцарившееся ненадолго молчание прервал начштаба и, отвечая каким-то своим мыслям, негромко сказал:
– Директива № 1 о приведении войск в боевую готовность получена в час ночи 22 июня. Немцы же начали полномасштабные боевые действия в четыре часа утра, а для того, чтобы заполнить укрепрайон хотя бы одной дивизией, надо не меньше десяти часов.
– И что бы это дало? – тихо возразил генерал-лейтенант. – Эта директива с приказом не поддаваться на провокации связала нам руки…
– Да, скорее всего, на самом верху надеялись перевести всё в дипломатическую плоскость… Но, – начальник штаба тряхнул головой, – боюсь, немецкие ударные части без особого труда преодолели нашу границу под Брестом и пошли дальше.
– А что сообщают из Кобрина? – своим вопросом генерал оборвал рассуждения начштаба.
– С Кобрином сейчас связи тоже нет, – вздохнул начштаба.
– Как нет? – удивился командующий. – Там же штаб армии и штаб механизированного корпуса.
– По моим предположениям, на линиях связи действуют вражеские диверсанты. Мне всё время докладывают, что связь то и дело прерывается. Связь с Кобрином планирую в ближайшее время восстановить.
