Хит уехал с утра в Стамфорд-таун, обещал вернуться к пяти. Придется оставить записку.
«Представляешь – забыла про работу! Лечу туда, но потом сразу домой. Люблю тебя! Еще не ушла, а уже не могу дождаться встречи. Вот что ты со мной сделал, дикий гусь! Твоя».
Самолет приземлился в половине второго, и Итан Тонбридж еще в здании аэропорта значительно воспрянул духом. Воздух родного города бодрил, лица вокруг были сплошь приятные, девушки улыбались, солнце светило, и молодой человек решительно сорвал с шеи удавку, ошибочно именуемую галстуком. Подумать только, Рози настаивала на свитере и плаще! Чего и ждать от столицы Англии! Хорошо, что он проявил твердость духа и улетел в одном костюме.
Значит, так: для начала ресторан, поесть стейки, к ним жареный картофель и кетчуп, потом можно посидеть в баре, а потом уж отправляться домой. Дженна собиралась в отпуск… или он уже был? Ну неважно. Дома – так дома, а если она на работе – значит, неприятное объяснение отложится до позднего вечера. С работы она никогда раньше десяти не возвращается. Пожалуй, он успеет позагорать возле бассейна. Добрый, старый Лонг-Айленд! И всем, абсолютно всем соседям наплевать, приехал ты или и вовсе не уезжал…
После бара настроение Итана поднялось до заоблачных высот. Он заказал по телефону такси и вскоре уже мчался с ветерком по хорошему шоссе. Во второй половине дня солнце припекало не так сильно, но было душно, и Итан решил, что сегодня, пожалуй, расположится в своей японской комнате. Там хорошо, просторно…
Машины Дженны у ворот не было, но все же калитку он отпирал с некоторой опаской. Итан Тонбридж был, в сущности, миролюбивый человек, что неудивительно, учитывая жесткий характер его отца. Выяснение отношений, пусть даже и с холодной, сдержанной Дженной, его несколько пугало, поэтому по дорожке Итан прокрался как истинный индеец – совершенно беззвучно.
На перилах сохла какая-то футболка, ее размерам и степени потрепанности Итан немного удивился, но и успокоился: значит, отпуск у нее точно был, она отдохнула и нервы у нее в порядке. Правда, они у нее всегда в порядке, а вот взгляд этот… ух! Итан навсегда запомнил лицо метрдотеля в том ресторане, где им подали холодный жульен. Дженна Фарроуз ничего особенного не сказала, просто попросила принести другой, но при этом ТАК посмотрела на метрдотеля, что можно было не сомневаться: кое-кого из поваров в этот вечер непременно уволят.
Итан прокрался по коридору к японской комнате. На втором этаже, со стороны комнаты Дженны, послышался какой-то шорох, и молодой человек замер на самом пороге, чутко прислушиваясь и не глядя перед собой. Ручку двери он повернул машинально и уже начал заносить ногу над порогом…
Чикита блаженствовала на прохладном полу. Неугомонные щенки насосались молока и спали, посапывая, у нее под брюхом, вокруг царила тишина, и маленькая собачка позволила себе отдохнуть. Нелегка доля многодетной матери.
То, что в доме чужой, она УВИДЕЛА сразу. Это не был хозяин – от него пахло землей, сеном и Хорошей Женщиной. Это не была Хорошая Женщина – от нее пахло едой, пронзительными цветами и хозяином. Это не был Рыжий Человек – от него пахло бензином и смехом.
Это был чужой, и чужой сейчас шел по коридору, явно чего-то опасаясь. Честный человек опасаться не будет, потому от честного человека никогда не пахнет тревогой. Тревога – это отвратительный запах. Едкий и злой, задиристый, от него сами собой обнажаются белоснежные зубы и шерстка на холке встает дыбом. Этот запах недвусмысленно говорит: я тебя боюсь, ты можешь меня победить. Даже если ты очень маленькая собачка.
Чикита приподнялась, стараясь не потревожить детей. Чужой приближался. Зубки Чикиты обнажились в смертоносной улыбке. Возможно, это будет ее последняя битва, но щенков она чужому не отдаст. К тому же есть надежда, что Большой, Рыжий, Лохматый, Злая, Дурочка и Вожак услышат звуки битвы и придут на помощь. Особенно Вожак – ведь он должен быть в доме…
Великий вождь Джеронимо проснулся сразу и насовсем. Сорвался с постели, подлетел к окну, вскочил на подоконник. Никого. Маленький терьер слегка напрягся, подключая свой черный мокрый нос на новую мощность. Так и есть! Ах, остолопы! Лентяи! Олухи! Чего и взять с дворняг! Все приходится делать нам, аристократам – не зря же в жилах Джеронимо течет кровь по крайней мере восемнадцати Колен Терьеровых.
Над пустой садовой дорожкой клубился оранжевый туман, легкая дымка, стремительно тающая у калитки, но еще довольно явственная у самого крыльца. Чужой человек, человек, который боится, а значит, человек, который пришел с Дурными Намерениями, прошел в дом.
Смерть Чужому!
Великий вождь Джеронимо маленьким, смертоносным и молчаливым вихрем вылетел из комнаты Дженны.
Итан решил, что шорох наверху ему почудился, успокоился и решительно шагнул в свою комнату. В тот же самый момент где-то внизу раздался истошный тоненький лай, и острейшие зубки-иголочки вцепились ему в икру. От неожиданности и боли Итан заорал в полный голос, отшатнулся обратно, унося на своей ноге не иначе, как взбесившуюся белку, и тут гораздо более отчетливая боль пронизала его мускулистую ягодицу.
Нечто рычащее и небольшое мертвой хваткой вцепилось в Итана и повисло у него на штанах, испуская такие кровожадные звуки, что человек послабее впал бы в панику. Итан был духом не слишком, но силен. К тому же детство его прошло на ранчо, среди многочисленных и не всегда дружелюбных собак, и он вспомнил, что спасаться от них, как и от ос, нужно в воде. Вода имелась перед домом в бассейне, туда и устремился Итан Тонбридж, ущемленный сразу с двух сторон: отважной матерью и вожаком стаи.
Вылетев на улицу, он на мгновение решил, что у него от всех этих потрясений сделались галлюцинации – прямо на него с ревом и рыком неслась целая куча разнокалиберных псов, а в арьергарде следовал вразвалочку черный медведь-гризли. Итан был не уверен, что гризли отпугнет водная преграда, но выбирать было не из чего. Схватив на ходу пластмассовый столик, машинально подхватив слетевший с него листок бумаги, Итан швырнул им в набегающих врагов и совершил великолепный прыжок в бассейн.
Джеронимо воду не любил и успел разжать зубы еще в воздухе. Чикита едва не свалилась вслед за похитителем детей, но удержалась, и теперь бегала по бортику, оглушительно и противно тявкая. Малыш, дохромав до бассейна, остановился, обнажил громадные клыки и зарычал. Остальные собаки взяли врага в кольцо, полаяли для острастки и уселись передохнуть.
Итан немного поплавал в середине бассейна, чувствуя себя полным идиотом. К счастью, волны сшибли с бортика надувное кольцо, на котором Дженна любила загорать, и теперь Итану предстояло именно на нем ждать возвращения своей невесты. Он с трудом забрался на кольцо, поразмыслил и решил раздеться. Все же не так глупо. Правда, жаль, что на нем не элегантные плавки, а довольно-таки легкомысленные поплиновые трусы в сердечках, но, с другой стороны, в мокром костюме сидеть посреди бассейна еще глупее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
