Вешаю сумку на спинку стула и выдвигаю его, чтобы сесть. Жду, когда включится ноутбук. Прочесываю пальцами волосы. Перед выходом я их вымыла и расчесала, но там образовался огромный клубок. Как, черт возьми, это произошло? Мои волосы будто решили пообниматься друг с другом по дороге сюда. Должно быть, они чувствуют себя так же плохо, как и я.
Открываю свою почту и вижу одно письмо из кинокомпании с заголовком «Сценарий первой части».
Черт возьми. Дело сделано!
* * *
Слышу, как Бренна переговаривается с Луной в коридоре за моей дверью. Я была полностью поглощена чтением с тех пор, как получила письмо, и даже не слышала, как они пришли.
— Она появилась здесь раньше меня. Я не знаю. Она почти ничего не сказала. Похоже, она не спала.
— Я вас слышу! — кричу им, когда пишу комментарий к одной реплике, так как думаю, что могло бы быть и лучше.
— Привет, — говорит Луна, входя в мой кабинет. — Ты пишешь?
— Ну, хоть что-то я узнаю раньше тебя.
— Что?
— Сценарий здесь.
— Что? — Она подбегает ко мне и наклоняется, чтобы прочитать страницу, на которой я нахожусь. — И как он?
Я качаю головой.
— Учитывая все обстоятельства, неплохо. Совсем неплохо.
— Они прислали мне копию?
— Понятия не имею. Я не проверяла.
— Ладно, я займусь этим. — Луна бросается к двери и останавливается на полпути, поворачиваясь ко мне.
— Так... как все прошло после моего отъезда в субботу вечером?
Нахмурившись, я быстро поднимаю на нее взгляд, а затем снова фокусируюсь на сценарии.
— Так плохо?
— Фишер ушел на максимальной для него скорости. Думаю, он со мной закончил.
— Нет... Ни за что! Он не производит впечатления человека, который легко сдается.
— Ну, может, ему не понравилось то, что он увидел, — пожимаю плечами я.
— Что он сказал? — спрашивает Луна, подходя ко мне.
— Ничего особенного. Я с ним не разговаривала. Вчера Фишер сказал, что будет занят весь день, и исчез с лица земли.
— Ты написала ему?
— И что я скажу? Тебе не понравилась моя киска? Прости, что моя лучшая подруга пришла и упомянула, какой большой у тебя член в боксерах?
Луна съеживается.
— Сожалею об этом. Я была удивлена.
— Это не твоя вина. У меня неловкие пальцы. Честно говоря, я не поняла, что отправила это сообщение. Может, телефонная компания тоже меня ненавидит?
— Ой, перестань. Не будь нытиком.
— Может быть, это название моей следующей книги. Я напишу историю о пессимистичной девушке, которая видит негатив везде, куда бы ни повернулась.
— Звучит как настоящий бестселлер... Ты должна отправить положительные вибрации во Вселенную. Если Фишер сказал, что занят, значит, он просто занят.
— Да. Я уверена, что целоваться перед камерой — тяжелая работа. Я сделала акцент на «тяжелая работа». Не знаю, заметила ли ты.
— Да, я заметила. Хочешь, я позвоню ему и извинюсь? Увидишь, что он скажет.
— Боже, нет. Оставь его в покое. У меня есть работа. И у меня все равно нет времени на отношения.
— Думай позитивно. Бьюсь об заклад, ты скоро услышишь его.
Я пожимаю плечами.
— Я продолжу читать, хорошо?
Луна кивает и идет к двери. Я замечаю, как она дуется на меня, но отказываюсь признавать это. Мне все равно, что думают другие. У меня есть работа, и я собираюсь сосредоточиться на ней.
* * *
Сегодня у меня смена целого ряда эмоций. Начинаю думать, что у меня раздвоение личности. В одну минуту я чувствую себя уверенно и целеустремленно. В следующее мгновение у меня на глазах выступают слезы, и мне хочется забраться под стол и обнять себя. Быть звездой — отстой. Ненавижу, что меня это слишком волнует.
Переосмысление всего — еще больший отстой. Почему я не могу быть одной из тех людей, которым на все наплевать?
После трех часов разглядывания телефона я, наконец, перевожу его на беззвучный режим, убираю в сумочку, а ее — в ящик стола. Даже если Фишер напишет мне, я это не увижу. Это дает мне силы быть слишком занятой, чтобы не обращать на него внимания, но все же продолжаю искать причины, чтобы открыть ящик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Во рту пересохло. Жвачка может помочь.
Взяла ли я бумажник на работу? Лучше проверю.
Вот придурок! Он настолько занят, что даже не может сказать «доброе утро»?
Люди слишком заняты, если их что-либо не волнует. Если Фишеру не все равно, он найдет минутку, чтобы дать мне знать о себе. Мужчины — отстой. Все они. Они играют с нашими эмоциями, притягивая нас, чтобы затем оттолкнуть. Ну, я закончила играть в их игры. Я слишком стара для этого.
Рывком открываю ящик, тянусь к телефону и открываю набранное, но не отправленное сообщение, которое собираюсь ему отправить. И вижу, что пропустила пять сообщений от Фишера. Читая их, начинаю улыбаться от уха до уха, осознавая, какая я идиотка. Этот милашка мне писал, а я была на него зла.
Фишер: Привет, детка. Прости, что не смог поговорить вчера вечером.
Мы сделали пятнадцать дублей одной сцены. Это было абсурдно.
Надеюсь, у тебя был хороший день.
У тебя есть планы на завтрашний вечер?
Позвони мне, когда будет возможность.
О... ему не все равно. Я качаю головой и чувствую себя плохо из-за ненависти к Фишеру. Он весь день только и делал, что надрывал задницу. Набираю его номер, поворачиваюсь на стуле и смотрю в окно.
— Привет. Как ты? — спрашивает он.
— Хорошо. А ты?
— Устал. Я вернулся домой после двух часов ночи и мне жаль, что не позвонил.
— Ничего страшного, — лгу я, — я знала, что ты будешь занят.
— Значит, ты не волновалась?
Делаю паузу. Здесь я могла сказать «нет». Я могла бы вести себя так, будто у меня есть вся уверенность в мире. Парни любят уверенность. Или я могу сказать, что открывала-закрывала ящик стола весь день, потому что была в замешательстве. Хм... дилемма.
— Ты точно волновалась. Уверен.
Я пожимаю плечами и вспоминаю, что Фишер не может видеть меня по телефону.
— Может быть, немного. Я думала, ты расстроился из-за субботнего вечера.
— Тьфу. Конечно, нет. С какой стати я должен был расстроиться?
— Потому что... Луна и... что ж... я...
— Ты? Ты имеешь в виду себя и свое великолепное тело? У меня есть материал для рукоблудия на всю жизнь.
Я хихикаю и прикрываю рот рукой.
— Что ты сейчас делаешь? — Я чувствую необходимость уточнить. — Я имею в виду, ты готовишься к работе или отдыхаешь? Я не имела в виду полировку твоей головки.
Фишер смеется.
— Я собираюсь принять душ и вернуться на съемочную площадку, но, подожди-ка, ты свободна завтра вечером? У нас устраивается небольшая вечеринка, чтобы наши семьи могли посетить съемочную площадку и посмотреть, чем мы занимаемся. Я был бы рад, если бы ты пришла.
— Неужели? Разве ты не предпочел бы свою маму или брата?
— Они все в Огайо. У них не получится. А для меня было бы честью, если бы ты пришла. Ну как, придешь?
Как я могу ему отказать?
— Конечно. С удовольствием.
— Я пришлю тебе адрес. Начало в четыре, но ты можешь прийти позже, если тебе завтра на работу.
— Думаю, мне лучше прийти к началу.
— Отлично. Ладно, увидимся завтра. Я попытаюсь написать или позвонить позже, но пока мы снимаем, с собой нельзя брать телефон. Я могу попытаться добраться до него в перерыв, но они короткие и редкие. Надеюсь, ты понимаешь.
— Я? Конечно, понимаю! — Я машу рукой в воздухе, как будто тут нет ничего особенного. Реальность такова, что через несколько часов я, вероятно, снова начну напрасно беспокоиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не волнуйся, ладно? Я без ума от тебя.
Я прикусываю губу.
— Я тоже без ума от тебя.
— Хорошо. Представь, что я тебя целую. Мне пора. Пока.
— Пока.
Я заканчиваю разговор и кручусь в кресле. Не помню, чтобы в моей жизни было так много бабочек. Это потрясающе. Постукивая себя по животу, я говорю с ними вслух: «Не оставляйте меня сейчас. Вы делаете меня такой счастливой. Оставайтесь здесь».
